К Людмиле Лешко я приехала без предупреждения и застала ее за мытьем полов в доме. Пришлось немного подождать. Пока есть время, рассматриваю задний двор, где на свежем воздухе проветриваются одеяла и подушки, сушится чистое постельное белье. Маленькая дочка в белом платьишке вместе с бабушкой играют на одеяльце, расстеленном на лужайке. Сын еще в школе. Обыденная жизнь обычной семьи...
Заместитель председателя Кореличского райисполкома Руслан Абрамчик позже подтвердил, что, несмотря на повышенное внимание к ней, у контролирующих органов ни разу не возникло претензий к психологической обстановке и исполнению матерью своих обязанностей, но причины для беспокойства все–таки были:
— Никогда эта семья не признавалась находящейся в социально опасном положении, вопрос об изъятии детей не ставился. Не идет об этом речь и сейчас. Дело в другом. В наше поле зрения мама попадала пару лет назад, когда наотрез отказалась от медицинского освидетельствования детей на предмет наличия антител к ВИЧ. Тогда ее поставили перед фактом: вы нарушаете права ребенка на получение медицинской помощи. Только после этого она согласилась и отвезла детей на анализы в Минск.
Тест в тот раз оказался отрицательным, а вот недавний дал положительный результат у младшего ребенка. Но от дальнейших обследований мать пока отказывается. Дело в том, что Людмила, диагноз ВИЧ которой был выставлен еще в 2003 году, до сих пор не хочет верить в то, что она может быть заражена смертельным вирусом, а значит, по ее мнению, нет смысла и детей проверять. Во время нашего разговора она несколько сумбурно и многословно доказывала свою позицию:
— Я не преступница, я это подчеркиваю. Я родила дочку, потом кормила ее грудью. Но после этого тест крови у дочери был отрицательным. Как он стал положительным во время второго анализа? Это ложно положительный результат. У нее лимфоузел под ушком был воспален. Именно это и дало такую реакцию. Кстати, у меня тоже так было. Во время анализа крови, когда мне диагностировали ВИЧ впервые, я болела ангиной. Я после дочку к иммунологу возила — она сказала, что ребенок нормальный.
Людмила уверена, что, пройдя процедуру проверки на наличие вируса иммунодефицита человека где–нибудь за границей, она обязательно докажет, что все эти годы не была больна, да и диагноз ее младшему ребенку выставлен неправильно. В доказательство своих слов собеседница демонстрирует подтянутое тело с ровной кожей. Разве такое может быть у больного со страшным диагнозом? Обнаруженная у нее онкология и ряд других болезней, которые считаются сопутствующими у ВИЧ–инфицированных людей, почему–то в расчет не берутся... Людмила хочет только одного: чтобы ее и детей просто оставили в покое. Медицинские проверки называет адом и хочет оградить от них сына и дочь.
В то же время врач–инфекционист Кореличской центральной районной больницы Олег Бурак в выставленных диагнозах уверен и настаивает на том, чтобы мать предоставила возможность дообследовать ребенка:
— Я пытаюсь допроситься, чтобы мать дала на это разрешение. Мне необходимо увидеть иммунограмму ребенка, раз уж диагноз выставлен по результатам обследования в лаборатории Республиканского центра по профилактике и борьбе со СПИДом. Мне надо посмотреть, какая вирусная нагрузка и на основании этого назначить лечение. Я просил мать об этом еще в декабре — и она мне пообещала, но до сих пор не выполнила обещание. Правда, здесь есть вопрос: если я назначу препараты, будет ли мама их давать? Врачи с милицией приезжали к ней домой — она так и не дала обследовать дочь. У сына обследование проводилось дважды. Второй раз чуть ли не с боем взяли анализ, пришлось призвать на помощь прокуратуру.
Так как же так получилось, что первый анализ проблем у дочери Людмилы не выявил? Врач объяснил, что в раннем возрасте у ребенка организм может либо еще не начать вырабатывать антитела к вирусу, либо давать ложный результат на материнские антитела. Поэтому и проводится повторный анализ, чтобы уточнить текущий ВИЧ–статус ребенка. Диагноз выставляется консилиумом на основании целого ряда исследований.
Разговор в больнице оставил тяжелое впечатление. Как бы ни хотелось, чтобы надежды Людмилы Лешко на врачебную ошибку оправдались, согласиться с позицией матери невозможно. В глубине души понимаю, что измученная повышенным вниманием медиков и косыми взглядами соседей она хочет защитить своего ребенка. Но здравый смысл подсказывает, что категорическое отрицание диагноза проблему не решает, а только усугубляет легкомысленное отношение к ней.
Тем временем, если следователи в ходе работы по уголовному делу в отношении Людмилы Лешко найдут доказательства того, что своими действиями она заведомо поставила близких в опасность заражения смертельно опасным вирусом, а суд найдет их убедительными, то ей может грозить наказание в виде штрафа, ареста либо лишения свободы сроком до 3 лет. Следователи признают, что случай — редкий и неординарный, поэтому исход дела заранее невозможно спрогнозировать.
Справка «СБ»
Если в 2016 году было возбуждено 30 уголовных дел по статье «Заражение вирусом иммунодефицита человека», то в 2017 году — уже 130. В этом году с такой формулировкой состава преступления уже заведено 27 уголовных дел. Это происходит на фоне постепенного роста количества ВИЧ–инфицированных. 22.218 человек — в начале 2017 года и 25.074 случая на 1 марта 2018 года.
charovskaya@sb.by
