Продолжаем международный проект «Привкус цветных революций», организованный Аналитическим центром ЕсооМ совместно с издательским домом «Беларусь сегодня». Десятки ведущих политологов, аналитиков и публицистов из более чем 20 стран предлагают свое видение феномена «цветной революции», прочно вошедшего в мировую политику и разрушившего прежнюю картину мира. Что из себя он представляет, каким ему может быть противоядие и отчего этот феномен, отточенный на десятке различных государств, оказался несостоятельным в Беларуси — поискам ответов на эти и другие актуальные вопросы современности и посвящен «Привкус цветных революций». Сегодня — вторая часть нашего разговора про «весеннюю революцию» в Мьянме и предшествовавшую ей революцию в Бирме. Непосредственно в этой стране можно найти теоретические и практические корни всех «цветных революций», ведь именно для бирманской оппозиции теоретик Джин Шарп написал свою знаменитую методичку в 1993 году. Поэтому анализ новой «цветной революции», начавшейся в Бирме (современной Мьянме) в 2021 году, представляет огромный интерес, а крайняя жестокость событий показывает в полном свете, чем на самом деле является «цветная революция».
Что это было, или Не стоит верить МВФ
Нет никакой преемственности между так называемой «шафрановой революцией» августа — октября 2007 года и «весенней революцией» 2021‑го.«Шафрановая» была ошибочно названа «цветной революцией», она, как и революция 8 — 8‑88, начиналась с очень неуклюжего экономического маневра хунты.
Этот маневр, осуществленный под влиянием Международного валютного фонда, разорил население, повысив цены на топливо и транспорт, а затем и на продукты питания на 100 — 500 процентов.И это привело к спонтанным массовым демонстрациям, в ходе которых буддийские монахи подвергались насилию. После чего буддийское духовенство решило провести собственную демонстрацию. В действительности «шафрановая революция» не имела реальных политических масштабов, хотя, как это ни парадоксально, она могла быть гораздо более эффективной, чем революция 2021 года, поскольку ее носителями были буддийские священнослужители, которые держат всю страну своим огромным моральным авторитетом и своим присутствием повсюду. Даже армейские лидеры поначалу не хотели вступать в конфронтацию с монахами из‑за святости, приписываемой им бирманским обществом. Армия была вынуждена разрешить монахам проводить демонстрации в течение первых трех недель сентября, что стало первым случаем в истории хунты, которая реагировала на подобное обычно довольно резко.
«Шафрановая революция» 2007 года — демонстранты в Янгоне.Потенциально духовенство могло нарушить политическую легитимность армии, разделить и свергнуть ее. Но моментом истины стали первые выстрелы (25 сентября) по демонстрантам, которых монахи не ожидали, по словам одного из их лидеров У Гамбиры. Прокатившиеся затем репрессии, аресты монахов и принудительное закрытие монастырей позволили обескуражить и дезорганизовать монахов, так что движение было остановлено на полпути. Студенты продолжали демонстрации, но применение огня против них не было запрещено и их голос не имел большой легитимности.
Таким образом, те события были, по сути, социально‑экономическими демонстрациями, в которых отсутствовало четкое видение политических преобразований.У Гамбира, самый известный лидер протестующих монахов, не считал себя политическим лидером и не стремился к власти. Да он и не обладал необходимыми для этого навыками. Кроме того, «шафрановая революция» не финансировалась и не контролировалась иностранными агентами, она была делом рук бирманских общественных сил.
Другая часть планеты, но как же все похоже...От «шафрановой» к «цветной»: откровения Шарпа
С февраля же 2021 года в стране происходит настоящая «цветная революция», ставшая прямым продолжением 8 — 8‑88 и с теми же действующими лицами, теми же интересами и теми же целями: свержение хунты в пользу власти, которая провозглашает себя демократической и стремится к сближению с Западом.Вооруженные группы революции 8 — 8‑88 и их сети (внутренние и внешние) никогда не были полностью ликвидированы. Сегодня они вновь активизируются. И монахи уже не играют особой роли в этой классической «цветной революции».Политолог Джин Шарп, написавший известную книгу‑методичку «От диктатуры к демократии» в 1993 году, рассказывал: «В Бирму меня привез Роберт Хельви, бывший военный атташе США в Бирме, который стал симпатизировать группам, противостоящим режиму, особенно каренцам. Меня попросили написать несколько статей для Khit Pyaing, бирманского и английского журнала, базирующегося в Бангкоке, которым руководил покойный Тин Маунг Вин, и эти статьи в итоге стали частью публикации, известной как «От диктатуры к демократии». Я также несколько раз посещал Манерплo и встречался с бирманскими изгнанниками в Таиланде». Таким образом, книга стала оружием, которое было немедленно применено на практике и привело к созданию вооруженных групп. Затем бирманские студенты были отправлены в военные лагеря в Таиланде, где их военизировали англосаксонские агенты и обучили методам Шарпа под руководством Роберта Хельви.
По мнению Шарпа, поражение революционеров 8 — 8‑88 объясняется так: «Прежде всего многие оппозиционные группы, каренцы, моны и другие имели свои армии и мини‑армии и считали, что они будут ослаблены, если откажутся от них и перейдут к ненасилию («политическому неповиновению», как это называется в Бирме). Другие группы, такие как Bceбирманский студенческий демократический фронт, имели свои мини‑армии и людей в [учебных] лагерях, и хотя они временно согласились перейти к неповиновению, через несколько лет отказались от этого. Все различные вооруженные группы думали, что смогут победить армию, но я думаю, что это было глупое суждение с их стороны, потому что армия была мощнее, сильнее и имела больше оружия. А Аун Сан Су Чжи — не стратег, она моральный лидер. Этого недостаточно для планирования стратегии».
СПРАВКА «СБ»
После военного переворота 1962 года диктатор Бирмы генерал У Не Вин — главнокомандующий армией с 1949 по 1988 год — провел радикальную аграрную реформу, которая ликвидировала кабальную аренду, и установил в стране государственную монополию на торговлю рисом. Индийских ростовщиков‑землевладельцев изгнали из страны. В результате аграрных преобразований середины 1960‑х годов прекратилось прогрессирующее разорение бирманских крестьян — большинства населения страны. Стабилизация обстановки в деревне обусловила постепенный переход крестьянства Верхней Бирмы — главной базы коммунистов — на сторону правительства. Это позволило Не Вину добиться и военного перелома в гражданской войне, который произошел в 1968 — 1970 годах.
У мятежников одна методичка, у полиции — схожие инструкции.
Революционный тупик, или Политика худших времен
Иными для Бирмы, ставшей уже Мьянмой, оказались протесты в XXI веке.Их фигуранты очень быстро перешли от ненасильственного протеста (февраль) к призывам браться за оружие (конец марта) и к реальным террористическим атакам. По сути — к массовой кампании убийств, направленной правительством национального единства (ПНЕ) или его союзниками против хунты и ее чиновников.К этому добавляется традиционное повстанческое движение вооруженных меньшинств. Кровожадное насилие сейчас повсюду в стране, по крайней мере во всех городах, во всем обществе и со всех сторон. Однако очевидно, что ПНЕ слишком слабо, чтобы завоевать территорию в Центральной Бирме для осуществления суверенитета, и уже в значительной степени проиграло битву за доминирование в Янгоне и Мандалае.
Ныне политика ПНЕ направлена на то, чтобы не дать хунте управлять страной, сломав костяк местной администрации в городах и селах. Но в то же время у ПНЕ нет реальной территории, потому что его лидеры находятся в тюрьмах или за границей. Как результат, такая политика ведет лишь к хаосу, приостановке действия всех законов и появлению местных вооруженных мафиозных структур, действующих больше для себя, чем для теоретической и далекой власти ПНЕ. Это действительно политика худших времен.
Многое зависит и от способности «цветных» объединить разнородные силы. Это они пытаются сделать, но подобные цели остаются весьма сложными из‑за сильного этнического соперничества, а также во многом зависят от их способности привлечь западную военную поддержку. Поэтому существенным аспектом является контроль границ и портов страны — и контроль регионов, удерживаемых армиями меньшинств. А также реальное отношение соседних государств к «военной помощи демократии» извне. Хунта будет побеждать до тех пор, пока Таиланд, Лаос, Индия и Бангладеш будут враждебно относиться к любому внешнему вмешательству и жестко контролировать свои границы.
Ключевым фактором выступает и твердость китайской поддержки. Китайцы не позволят британцам вернуться в Бирму c англо‑американо‑бирманской армией и во главе с Су Чжи, которая будет обладать всеми полномочиями. Бирма является одной из трех китайских «дверей в мир» наряду с Пакистаном и Россией. Это абсолютный геополитический приоритет КНР.
Можно заключить, что эта «цветная революция» была лишь одним из этапов большой общебирманской войны, которая никогда полностью не прекращалась с момента обретения независимости.
Протестующий с плакатом в поддержку Армии независимости Качина (KIA) и Организации независимости Качина (KIO) в штате Качин.Откровения полковника Хельви
Следующий текст представляет исключительный интерес. Американский полковник Роберт Хельви рассказывает о своей карьере и подробно объясняет, кто организовал первую «цветную революцию», произошедшую 8 августа 1988 года в Бирме. Роль Шарпа также проявляется, но именно Хельви, американский военный атташе в Янгоне, является главным героем, потому что именно он организует все это — контакты между политологом Шарпом, повстанцами, бирманскими демократами — в совершенно глобальной сети: США, Янгон, юго‑восточные пределы Бирмы, Бангкок. Полковник Роберт Хельви — ключевой человек, который также фигурирует в сербском «Отпоре».Итак, Роберт Хельви в своем интервью (Spencer M: Training Pro‑Democracy Movements: A Conversation with Colonel Robert Helvey 2008‑01‑01) говорит:
Роберт Хельви.
Восстание провалилось, потому что с первого дня бирманцам не хватало единства. Правительствам удавалось держать народ разделенным, особенно по этническому и религиозному признаку. Люди никогда не могли объединиться, чтобы эффективно противостоять режиму… В общем, в Бирме я узнавал обо всем этом».
И продолжает:
«Одна вещь, которой им не хватало, — это видение завтрашнего дня. Если хотите добиться перемен, сначала вам нужно знать, каким хотите видеть общество после перемен. Я не думаю, что это было сделано. Бирманские политические лидеры просто говорили о том, против чего они выступают».
Полковник Хельви приводит исключительно манипулятивный прием:
«Мы придумали термин «политическое неповиновение» вместо «ненасилие». Это звучало более мужественно. Военные силы содержать гораздо дороже, чем ненасильственные, но и они требуют определенного финансирования. Вам нужны радиостанции и возможность производить и распространять информацию. Нужно иметь возможность обучать. Нужно обеспечить активистам доход, чтобы они могли заботиться о своих семьях. Когда людей арестовывают, вы должны доставлять им еду в тюрьму или больницу. Пока у вас есть военные силы, у ненасильственных сил будут финансовые проблемы. Вот где было ограничение…
В августе 1988 года военные начали давать трещину, все учебные заведения выступали за политические перемены, торговцы выступали за перемены. Все было в их пользу. Настало время для лидеров развить движение, которое совершили студенты. Поэтому Аун Сан Су Чжи, У Ну, генерал Аун Ги (лидеры оппозиции. — Прим. ред.) и еще несколько человек собрались вместе.
Они не могли решить, кто должен возглавить движение. На мой взгляд, любой мог бы стать лидером, если бы остальные трое поддержали его. Но пока они не могли прийти к решению, движение остановилось. Это дало военным передышку. Потом начались репрессии, и моральный дух разлетелся на куски. Сначала все были на улицах. У тебя было движение, но не было видения завтрашнего дня».
Протестующие в Янгоне с самодельными пневматическими винтовками.СПРАВКА «СБ»
Зато у Соединенных Штатов «видение завтрашнего дня» традиционное: либо «цветная революция», либо санкции. В мае 2021 года США ввели санкции против Государственного административного совета Мьянмы и ряда высокопоставленных чиновников страны. Вашингтону не понравилось, что мьянманские военные сместили гражданское правительство и взяли власть в стране в свои руки. Между тем военные подчеркивали, что протестное движение в стране, начавшееся после их прихода к власти как мирное, очень быстро перешло в радикальные формы и прямое вооруженное сопротивление властям, с вооруженными нападениями на полицейских и военных, с поджогами и взрывами, при которых часто страдают невинные люди.
Оливье РОКПЛО, доктор, политолог, историк, геополитик, специалист по России и Вьетнаму, советник спецпредставителя Франции в РФ (университет Сорбонна).
Привкус «цветных революций»: Бирма. Часть 1-я
