Однако я все же слегка загрустил. Крупная рыба, за которой обычно охочусь, все еще отдыхала в ямах, а хороших грибов в лесу пока не было.
Тогда и раздался этот неожиданный звонок. Экран мобильника высветил: «Баснописец».
Коллаж Юлии КОСТИКОВОЙТерентий — мой сосед по многоэтажке в Минске. Подъезды с нашими квартирами находятся в разных концах длинного дома, но в свое время он меня все же «вычислил». Говорил, что видел меня в сюжетах по телевидению о Белорусском союзе журналистов, в котором я тогда работал. На моей вечерней прогулке он подошел и воскликнул:
— Батюшки! Да мне вас сам Бог послал!
Представился Терентием, рабочим одного из столичных предприятий. Сказал, что пишет басни и несколько раз даже публиковался. Вообще-то я не люблю совместные прогулки с малознакомыми людьми, но видно было, что сосед по дому действительно рад выпавшей встрече, и отказать ему было бы невежливым поступком с моей стороны. Так мы познакомились, и время от времени, когда он выгуливал свою старенькую болонку, а я шел на очередную прогулку, наши пути пересекались и мы недолго общались. Почти всякий раз Терентий жаловался на редакторов различных изданий, которые отказывали в публикации его творений. Он знал о моей дружбе со многими из них и даже с руководившим тогда Союзом писателей Николаем Ивановичем Чергинцом, но никогда не просил содействия в публикации его басен. Это мне нравилось, и я порой позволял себе задержаться и послушать очередное произведение. На немой вопрос «ну как?» отвечал, что в этом виде литературы ничего не смыслю. И в определенной мере это признание было действительно искренним.
Понятно, что сейчас, находясь от столицы в сотнях километров и увидев, что звонок соседа достал меня в этой глуши, немало удивился. Но все же ответил на вызов. Терентий сообщил, что у него отпуск, и спрашивал, могу ли я принять его на несколько дней в своей усадьбе. Я действительно слегка заскучал на исходе лета и в какой-то мере даже обрадовался возможности пообщаться с этим несколько странным человеком. К этому времени я уже знал, что лет десять назад от тяжелого диабета, доставшегося в наследство от родителей, у Терентия умерла жена, а детей у них не было. Самому ему стукнуло пятьдесят, и единственным близким существом оставалась старенькая болонка по имени Алиса. Почему бы не позволить одинокому человеку провести некоторое время в этом божественно красивом месте?
На следующий день в полдень к воротам усадьбы подъехал видавший виды фордик Терентия.
— Ну и забрались же вы на край света, — выдохнул он. — Даже по навигатору непросто найти.
На ужин я приготовил уху из линя, чем привел гостя в восторг. Оказывается, он впервые ел эту рыбу. К этому времени он уже успел осмотреть усадьбу и полюбоваться озером с моего рыбацкого мостика. Особенно его впечатлили могучие вязы и ясени, росшие вперемежку со столетними липами по краям участка.
— Как же ты занимаешься творчеством, — спросил я с шутливой укоризной, — и, по твоим словам, почти не бываешь на природе?
В ответ Терентий лишь вздохнул, дескать, и сам не понимает, что в его жизни не так.
— Я, собственно, и приехал к вам, чтобы посоветоваться по весьма важному для меня вопросу.
— Давай выкладывай, — подбодрил я его, когда мы отодвинули по первой большой тарелке с душистой ухой.
— Десять лет прошло, как я живу без жены, — начал сосед. — Боюсь бобылем на всю жизнь остаться. И это при том, что до женского пола я, можно сказать, весьма охоч. Однако за случайной юбкой не побегу. Хочется серьезного, глубокого чувства…
— И что, не выпадало пока такого? — поинтересовался я.
— Ну как сказать, — неторопливо продолжил гость. — Вроде как даже дважды влюблялся. Первая, может, и слишком молода для меня была. Красивая, чертовка. И что удивительно, ей было уже под сорок, а замужем никогда не бывала. Помог ей как-то машину от снега почистить. Разговорились… Потом я ею только из окна любовался. Подумал, не для меня она, хотя сама, похоже, не прочь была продолжить общение. Вскоре переехала она в другой район города. Может, нашла себе кого-нибудь наконец. Не знаю… Больше не видел.
Я промолчал, слушая признания Терентия, но про себя подумал, что, будь я на его месте, не упустил бы возможности начать отношения с такой красоткой. А дальше видно было бы.
— Ну а во второй раз что помешало тебе уйти от холостой жизни? — спросил я.
— Тут все сложнее, — ответил сосед, — и точка пока не поставлена. Вот и хочу посоветоваться, как быть.
Кивком головы я дал собеседнику согласие на вторую исповедь.
— Так вот, тут все наоборот. Эта женщина лет на десять старше меня. Правда, по ней этого не скажешь. Возможно, кропотливо ухаживает за собой.
— И почему ты решил, что она настолько старше тебя?
— Я слышал, как сын называл ее мамой. Так вот, он детина тот еще. Не удивлюсь, если она уже и бабушка.
Я лишь пожал плечами, а мой гость продолжил:
— И все же твердо могу сказать, что влюблен в эту женщину. Когда вижу ее, внутри все замирает и светло вокруг становится в любую погоду.
— Неужели и эта куда-то съехала? — не очень деликатно пошутил я.
Терентий не обратил внимания на мой ехидный выпад и продолжил:
— Набрался как-то смелости и заговорил с ней о погоде. А она неожиданно остановилась. Мы хорошо пообщались, а когда вечером наши пути по-соседски снова пересеклись, я сказал, что это неслучайно. Маргарита рассмеялась и спросила, что теперь с этим делать. Я ответил, что надо думать.
— Ну и как твои думы продвигаются? — спросил я.
— Никак пока, — ответил он. — Вот приехал с вами посоветоваться.
Замечу, что на правах старшего я общался с Терентием на «ты», он был со мной более вежливым. И вообще, имя его в этом повествовании я изменил, хотя знаю, что он бы не обиделся, даже если не сделай я так. Однако моя прошлая журналистская привычка взяла верх — не рисковать в подобных случаях.
— Тут следует уточнить одно немаловажное обстоятельство в моей истории, — помолчав, добавил гость. — Знаю, что у Маргариты очень болен муж. Сам видел его, бледного как воск. Да и соседка по дому рассказывала, а она все обо всех знает.
— По-всякому бывает, — заметил я. — Может быть, Маргарита давно не живет с этим мужчиной. Иногда в таких парах брак не расторгают.
Я постарался увести разговор в другую сторону, ибо знал, что никакого совета гостю давать не буду. Не в моих правилах навязывать кому-то свое мнение, особенно в случаях с личными отношениями. Неблагодарное это дело!Знаю это по себе и по опыту многих известных журналистов и литераторов. Вероятно, определенные задатки на успех были или даже есть и у Терентия. Поработай он хорошенько над сюжетами и послушай советы профессионалов, результат был бы другим. Что-то похожее происходит и в личной жизни. Такие люди за что ни берутся, ничего не доводят до конца. В итоге остаются у разбитого корыта. Так, скорее всего, закончатся и его несостоявшиеся отношения с Маргаритой. Тут как у классика — соловья баснями не кормят.
Мне больше хотелось узнать, почему басни моего столичного соседа не берут в журналы, а он продолжает атаковать их своими творениями. За несколько дней общения я больше и лучше понял Терентия и, кажется, нашел ответ на этот вопрос. Думаю, что он изначально не понял, что творчество только на первый взгляд выглядит красивым развлечением, а на самом деле это большой труд.
Чудаков, подобных моему соседу-баснописцу, по свету наберется немало. Они никому не причиняют зла и сами себя не считают неудачниками. И все же их немного жаль. Взрасти они в себе зерно таланта — и больше было бы хороших стихов, басен, песен и романов.
В любом случае Терентий уезжал от меня в хорошем настроении. Особенно восхищен был тем, что выловил карася под килограмм весом. Давненько даже мне такие не попадались. Еще подумал, что в целом и таким людям, как мой гость, грех жаловаться на то, что не удалось покорить в жизни некие высоты. Впрочем, они и не жалуются…
