«Убегая из этого ада, Леонид услышал детский крик»
В ходе операции «Багратион» фронт двигался на запад очень быстро. С «Пронцевки» эскадрилья Михаила Бондаренко успела сделать только один боевой вылет. Девятка штурмовиков, в составе которой были и Афанасьев с Пархоменко, 1 июля нанесла удар по колоннам немцев у деревень Белица и Боровино, что на северо-западе от местечка Березино в Минской области. 2 июля полк перебазировался на полевой аэродром у деревни Хролищево Круглянского района и получил приказ готовиться к штурму Минска. Но так как немцы от сражения, понимая всю его бессмысленность, уклонились, то боевой вылет 3 июля не состоялся. 4 июля штабы 308-й шад, 948-й и 135-й шап перебазировались на аэродром «Лошица» под Минском. Штаб корпуса разместился в Уручье.
В это время многотысячная группировка немецких войск с танками и артиллерией, попавшая в котел юго-восточнее Минска, вплотную подошла к городу. В ночь на 5 июля на аэродроме «Лошица» никто не спал: немцы ожесточенно бомбили столицу Белоруссии. Крайне угрожающе складывалась обстановка и на подступах к аэродрому. Командир 308-й шад полковник Чумаченко настойчиво предлагал не мешкая нанести удары по находящимся всего в нескольких километрах гитлеровцам. Но командование корпуса долго не решалось отдать приказ, опасаясь, что возможны удары по своим войскам, которые в этом районе буквально перемешались с немцами. За это тогда спрашивали строго — вплоть до расстрела. Всю ответственность взял на себя Чумаченко. В бой пошли самые опытные летчики 948-го. Летали и Афанасьев с Пархоменко. Рискуя быть сбитыми, наши пилоты, снижаясь до предельно малых высот, буквально заглядывали в каждую машину и повозку, чтобы не дай бог не попасть по своим. Ну а когда враг был опознан, начиналась беспощадная штурмовая карусель, после которой оставались только пылающие грузовики и бронетранспортеры, перевернутые повозки и разбегающиеся в разные стороны обезумевшие от страха оставшиеся в живых лошади и трупы, трупы, трупы… Совсем не так представляли гитлеровцы свой последний поход на Минск.
Летчики после бессонной ночи и интенсивной боевой работы к концу дня от усталости и огромного нервного перенапряжения буквально валились с ног. Но не довелось отдохнуть и ночью 6 июля. Немцы о том, что наши летчики разместились в соседней с аэродромом хорошо известной им деревне Лошица, знали, поэтому бомбили кучно, прицельно.
Командир 1-й АЭ Леонид Афанасьев с воздушным стрелком на своем именном Ил-2. Март 1945 г.Одним из первых вспыхнул дом, в котором ночевали летчики второй эскадрильи. Афанасьев, выскочив на улицу, на которой было светло, как днем, не увидел среди бежавших в укрытие однополчан Филиппа Пархоменко. Леонид бросился обратно. В полыхающей хате в густом дыму он нашел своего друга, с трудом разбудил его и буквально выволок на улицу. Вокруг рвались бомбы и рассыпались термитные шары. Убегая из этого ада, Леонид услышал детский крик. Маленькая девчушка отчаянно металась среди горящих домов в поиске спасения. Он схватил ее на руки и побежал к ближайшей траншее. Но в это мгновенье деревню накрыла очередная серия фугасных бомб. Только когда рассвело, на лежавшего в луже крови Афанасьева случайно наткнулся летчик Василий Чукреев (совершил к концу войны 100 (!) боевых вылетов). Вся спина, которой Леонид прикрывал девочку, была посечена мелкими осколками. Они раздробили позвоночник, у Афанасьева парализовало руки и ноги, все тело стало словно чужое, не шевелились даже губы, отнялась речь. Осмотрев Афанасьева, врачи только развели руками: большая потеря крови, смертельно опасные ранения…
Но Леонид не умер. Начались скитания по госпиталям: Орша, Смоленск, Калинин, Сочи… Долгие месяцы, терпя мучительные боли, он неподвижно лежал на спине, не имея возможности даже повернуть голову, видя только потолок. И вдруг, когда иссякли все надежды, случилось чудо. Сначала Леонид заговорил, затем начал шевелить руками, и наконец ему стали подчиняться ноги! К удивлению врачей, он стал подниматься с постели и с трудом, но ходить. Написал в родной полк. В ответ посыпались радостные, полные восхищения его мужеством письма от друзей. Командир полка сообщил, что за 9 боевых вылетов и проявленные при освобождении Белоруссии мужество и отвагу он награжден орденом Красного Знамени. Стало легче — его не забыли, он нужен!
«Руку помощи другу протянул старший лейтенант Пархоменко»
Через пять месяцев лечения врачи вынесли свой вердикт: лейтенант Афанасьев подлежит увольнению из армии с получением второй группы инвалидности. Но Леониду повезло, начальник госпиталя оказался добрым, отзывчивым человеком. Он разрешил ему навестить родной полк, а чтобы в пути не было проблем, выдал необходимые документы. При этом предупредил, что из-за отсутствия опытных нейрохирургов не все осколки удалось извлечь, один из них находится в опасной близости к позвоночнику, и в любой момент может произойти непредвиденное.
Солист оперы Большого театра Союза ССР гвардии капитан Ф.Пархоменко. 1952 г.К счастью, все части 3-го Минского штурмового авиакорпуса в декабре 1944 года находились в резерве и в боевых действиях не участвовали. На Львовщине, недалеко от местечка Броды, в деревне Колпин Ставок квартировал его 948-й шап. В окрестностях было неспокойно: лютовали бандеровцы. Афанасьеву повезло и здесь. Опираясь на костыль — левая нога еще плохо слушалась, он добрался до своих без приключений. Спрятав у штаба полка костыль и стараясь выглядеть как можно бодрее, он представился командиру. Подполковник Григорьев высоко ценил летный талант Афанасьева. Но то было до ранения. А что делать с ним сейчас? Худой, бледный, хромает, да еще и без медицинской книжки и заключения врачей… Но нашлось же место в полку Аркадию Рассолову, который без ампутированной стопы успешно выполняет обязанности механика самолета.
Руку помощи другу протянул командир 2-й эскадрильи старший лейтенант Пархоменко, который взял шефство над Леонидом. Сначала и речи не шло о полетах. Но вскоре, с трудом получив разрешение от командира полка, Филипп поднялся с Афанасьевым в небо на биплане По-2. Пилотировал Леонид грамотно, уверенно, без проблем, мягко, на три точки, совершил посадку. Не менее успешно слетали друзья и на учебном штурмовике-спарке УИл-2. Навыки в управлении штурмовиком Афанасьев не растерял, взлет и посадку совершил самостоятельно, виражи, змейку, пикирование выполнил легко, без ошибок. Но левая нога по-прежнему предательски волочилась. Ходить приходилось опираясь на палку, а в кабине самолета привязывать ступню к педали управления самодельным ремешком. У грамотного авиационного специалиста неизбежно возникнет вопрос: а как на эту самодеятельность смотрел врач полка? Прекрасно все понимавший майор медицинской службы Габас Шамаев мог враз прекратить это безобразие, но пошел на риск, взяв груз ответственности на себя. Если что случилось бы — не сносить ему головы. Не стал на пути в небо у Афанасьева и начмед дивизии майор Константин Молчанов. А тут еще на счастье Леонида в полк прислали из авиашколы 18 необстрелянных пилотов. А кто лучше всех умеет натаскивать и готовить к бою молодежь? Конечно, Афанасьев! Теперь он каждый день летал с ними на учебном УИл-2. Ответственный за ввод в строй новичков заместитель командира полка — инспектор летчик по технике пилотирования майор Константин Козлов, назначенный в полк с должности инспектора по технике пилотирования дивизии, не мог нарадоваться на такого помощника. Ну если у такого аса, как Козлов, не было претензий к Леониду, то что тогда говорить о других. Новый командир полка майор Соловьев без колебаний включил Афанасьева в боевой расчет второй эскадрильи на вакантное место командира звена.
Первый боевой вылет после длительного перерыва Афанасьев совершил 12 января 1945 года. В этот день загрохотала тысячами орудий Висло-Одерская стратегическая операция. С Сандомирского плацдарма в наступление перешли войска 1-го Украинского фронта, которых с воздуха поддерживали штурмовики. Но, как водится, первый блин оказался комом. Во время сбора эскадрильи над аэродромом Афанасьев занервничал, сделал со своей четверкой штурмовиков слишком малый круг и, поломав весь строй, выскочил вперед, на место командира эскадрильи Пархоменко. А после нанесения удара Леонид в плохих метеоусловиях потерял ориентировку и посадил свое звено не на свой аэродром. Не повезло и Пархоменко. В его группе один штурмовик сбили, еще два с серьезными повреждениями сели на фюзеляж. Чудом не погиб и сам командир эскадрильи. Филипп дотянул свой подбитый Ил-2 до линии фронта, но при вынужденной посадке угодил на минное поле. Сам остался невредим, а воздушный стрелок наступил на мину и получил тяжелое ранение. В этом же вылете был ранен и угодил в госпиталь знаменитый полковой поэт Александр Комаровский.
Но, как говорится, лиха беда начало. Вскоре у Афанасьева все наладилось. Более того, ему присвоили звание старшего лейтенанта и назначили на должность заместителя командира 1-й эскадрильи, которой командовал капитан Михаил Бондаренко, вернувшийся в полк после тяжелого ранения, полученного 6 июля во время бомбежки Лошицы. А у командира 2-й эскадрильи Пархоменко продолжалась черная полоса. В одном из вылетов зенитный снаряд разворотил стабилизатор его самолета. Едва отремонтировали, как его Ил-2 снова изрешетили «эрликоны».
Боевые друзья композитор Леонид Афанасьев и оперный певец Филипп Пархоменко.Летчики 948-го шап участвовали в освобождении южной Польши, громили немцев у Кракова, Освенцима, Катовице. Вышвырнули их из Прусской Силезии, отличились в боях за Оппельн (Ополе), Ратибор (Рацибуж), Олау (Олава), Бунцлау (Болеславец), громили окруженные гарнизоны в Бреслау (Вроцлав) и Глогау (Глогув).
12 февраля вновь отличился Афанасьев. Севернее Бреслау во время возвращения с боевого задания из-за неисправности компаса потерял ориентировку ведущий капитан Бондаренко. Леонид, летевший рядом, принял командование на себя, стал в круг, определил местоположение и привел часть группы на свой аэродром. Михаил Бондаренко и еще два летчика сели в поле, повредив при этом самолеты. Начальство высоко оценило мастерство Афанасьева. С этого дня он стал летать ведущим групп в 8 — 12 штурмовиков. Но война есть война. 20 февраля Леонид едва не погиб. Его «восьмерку» подстерегли «мессеры». В результате ожесточенного воздушного боя Ил-2 Афанасьева получил тяжелейшие повреждения, а его воздушный стрелок был ранен. Смерть ходила буквально по пятам и не щадила никого. 7 марта не вернулся на свой аэродром один из самых лучших и отважных летчиков полка капитан Бондаренко. Исполнение обязанностей командира первой эскадрильи временно возложили на Афанасьева. Летчики мстили за Мишу Бондаренко с особым ожесточением, делая по 8 — 10 заходов на цель, громя эшелоны, колонны машин, аэродромы, уничтожая танки, артиллерийские и минометные батареи.
Боевое мастерство Афанасьева росло от вылета к вылету. Он уже почти ни в чем не уступал своему более опытному другу Филиппу Пархоменко. Полковое начальство поручало Леониду выполнение самых ответственных заданий, а с земли, у линии фронта, со станции наведения им все чаще руководил лично командир дивизии полковник Чумаченко. Но во время одного из вылетов авианаводчик неверно вывел группу Афанасьева на цель и приказал нанести удар. Обладая железными нервами и выдержкой, Леонид, понимая, что это ошибка, отказался выполнить приказ (!) и, сделав «для прокурора» два холостых захода, ушел на другую цель. К сожалению, немцы за это время успели поднять свои истребители, которые сбили в группе Афанасьева два самолета. Но если бы он выполнил приказ с земли и ударил по своим, то и его, и авианаводчика ждал трибунал.
26 марта восьмерка Ил-2 под командованием Афанасьева нанесла редкий по точности удар. Комдив Чумаченко не сдержал эмоций и вышел в эфир открытым текстом: «Афанасьев! Вы подожгли четыре танка!» А через два дня прямо в воздухе он получит благодарность от командира стрелкового корпуса за восемь результативных штурмовок немецких позиций. Редко его самолет возвращался на аэродром без пробоин от пуль и осколков. Но на земле его Ил, который единственный в полку вместо хвостового номера имел две большие буквы Л (Леонид) и Э (эталон), попадал в заботливые руки лучшего полкового авиамоториста старшего сержанта Валентины Гиацинтовой, которая успешно справлялась и с обязанностями механика.
29 марта Леонид со своими ребятами умело громит хорошо защищенную зенитками железнодорожную станцию. Шквальный зенитный огонь не остановил штурмовиков, все цели были поражены. Два летчика, пилотируя получившие повреждения самолеты, успешно приземлились на своей территории. И лишь только после всех этих геройских рейдов Афанасьев официально, приказом по полку от 30 марта 1945 года, был наконец-то назначен командиром 1-й эскадрильи полка.
Василий Чукреев, спасший Афанасьева в Лошице, и Леонид Афанасьев несут венок Музе Побединской. 1975 г.Два друга, два командира эскадрилий Афанасьев и Пархоменко в одном строю, крылом к крылу, примут активное участие в Берлинской и Пражской наступательных операциях. К концу войны у Филиппа на счету будет 81 боевой вылет, а у Леонида — 62, причем 53 из них он совершит, будучи фактически инвалидом! 8 мая, взлетая со своего последнего фронтового аэродрома у деревни Тиллендорф (Болеславица), друзья сделали по два вылета. А победную точку в войне посчастливилось сделать Филиппу. 9 мая он поведет восьмерку штурмовиков в последнюю атаку: колонна бегущих на запад эсэсовцев не уйдет от возмездия.
Все. На груди старшего лейтенанта Пархоменко сияли два ордена Красного Знамени, ордена Александра Невского и Отечественной войны I степени, а у старшего лейтенанта Афанасьева только на один орден Красного Знамени меньше. Плюс медали «За взятие Берлина», «За освобождение Праги» и «За победу над Германией». Как только зачехлили самолеты, друзья женились, взяв в жены своих однополчанок. Филипп — оружейницу сержанта Веру Бузаджа, а Леонид — мастера по радиооборудованию сержанта Зою Мишину. Два друга после войны мечтали продолжить службу в ВВС.
Но, увы, не прошел медкомиссию Афанасьев. Врачи без колебаний поставили крест на его летном будущем, искренне удивляясь, как ему вообще разрешили сесть в кабину самолета. С трудом удержался в летном кресле и Пархоменко. Шло большое сокращение авиации. Были расформированы и их полк, и дивизия. Сначала Пархоменко попал в полк к гвардии подполковнику Пстыго, а после сокращения и его зацепился за один из полков 9-й гвардейской штурмовой авиадивизии. Казалось, что пути-дороги наших друзей разошлись навсегда. Но нет. Удивительная история их дружбы будет иметь не менее удивительное, можно сказать, фантастическое продолжение.
«Случилось чудо! Не имеющего никакого музыкального образования летчика-штурмовика приняли в коллектив главного театра страны»
Болеющий небом Афанасьев, чтобы и дальше оставаться в авиации, решил пойти в Московский авиационный институт. Но неожиданно зашевелился тот самый осколок, и он не смог явиться на экзамены. Чтобы не терять год, мама посоветовала сыну попробовать поступить в Алма-Атинскую консерваторию. У него не было необходимого для этого среднего специального музыкального образования, но после прослушивания его в виде исключения приняли. И не ошиблись. В 1951 году Леонид с отличием окончит консерваторию, а его дипломная работа «Концерт для скрипки с оркестром» будет звучать не где-нибудь, а в Большом зале Московской консерватории, где получит высочайшую оценку и будет выдвинута на Сталинскую премию! В марте следующего года никому не известный начинающий тридцатилетний композитор становится лауреатом Сталинской премии! Плюс к этому Леонид оканчивает аспирантуру Московской консерватории в классе Арама Хачатуряна и вступает в Союз композиторов СССР!
Филипп Пархоменко в роли Хозе (опера Жоржа Бизе «Кармен»).
Еще более невероятно и фантастически успешно сложилась творческая судьба Леонида Афанасьева. У народного артиста РСФСР, заслуженного деятеля искусств РСФСР, члена правления и председателя секции киномузыки Союза кинематографистов СССР, члена художественных советов Всесоюзного радио и издательства «Музыка» одних только песен более двухсот! Многие из них вошли в восемь изданных песенных сборников. Две песни — «Первая эскадрилья» и «Девчата нашего полка» — Афанасьев сделал на стихи воздушного стрелка своей эскадрильи Александра Комаровского.
Творчество Афанасьева в советской стране не осталось незамеченным. Рядом с боевыми наградами на груди Леонида Викторовича засверкали орден Трудового Красного Знамени — за музыку к кинофильмам и орден Дружбы народов — за участие в музыкальном оформлении Олимпийских игр в Москве.
Уже давно нет в живых певца Филиппа Пархоменко и композитора Леонида Афанасьева, которые в июле 1944 года поднимались с аэродрома «Лошица», отстаивая город Минск от нашествия многотысячной группировки гитлеровцев. Есть такое красивое образное выражение — проливал кровь за Победу. Леонид Афанасьев сделал это не на словах, щедро окропив минскую землю своей кровью. Едва не погиб здесь, под Минском, и Филипп Пархоменко. Давайте будем помнить о них. Давайте сделаем все, чтобы достойно увековечить память погибших в Лошице их однополчан. Так совпало, что на месте бывшего аэродрома «Лошица» сегодня строится новый жилой микрорайон с символичным названием Минск-Мир. По-моему, было бы здорово, если бы две соседние улицы здесь получили имена русского Леонида Афанасьева и украинца Филиппа Пархоменко. Имена освободителей Минска от немецко-фашистских захватчиков.
