Недавно Брестская таможня передала музею–усадьбе Немцевичей в Скоках французские каминные часы XIX века. Эксперты оценили их всего в 300 долларов, а в воздухе витал восторг, словно экспонат стоит минимум раз в десять дороже. Но часов только в великолепном парадном зале этого музея уже двое. Сюда бы оригинальные дворцовые предметы. Но — увы...
В 1990–е годы выяснилось, что портретная галерея Немцевичей находится в Калуге. Во время военных действий владельцы вывезли ценности на временный депозит. Получилось — навечно. Даже письма, которые из Скоков с надеждой шли в Россию, остались без ответа. Впрочем, стоит ли удивляться, если свои делиться не хотят? В Гродно есть две оригинальные картины из дворца Немцевичей, когда–то переданные из Калуги. И клад, который в 1989 году нашли пограничники в Берестовицком районе. Столовое серебро, серебряная булава с профильным изображением короля Речи Посполитой Яна III Собесского, серебряный кувшин, кубок — сокровища Немцевичей. Директор музея–усадьбы в Скоках Сергей Семенюк уже потерял надежду, что гродненские музейщики хоть что–то «отжалеют»...
Мой коллега был впечатлен, когда в музее–усадьбе Тадеуша Костюшко в Меречевщине увидел под стеклом доллар. Ответ экскурсовода: «Здесь изображен Вашингтон, а он был другом Костюшко». Почти убедительно, когда показывать нечего. Со временем музей пополнился настоящими экспонатами. Американцы, к примеру, пару лет назад передали парадный мундир кадета военной академии Вест–Пойнт, которую проектировал Костюшко.
А знаете, что в Брестском областном краеведческом музее есть прижизненный портрет Костюшко? 60 лет назад львовский музей отдал полотно брестчанам, но лежало оно в запасниках до самого 200–летия со дня смерти знаменитого повстанца. В нынешнем году портрет отреставрировала талантливая брестчанка Валерия Извалова (и уехала работать за границу). Выяснилось, что картина 1794 года. Этот портрет — ровесник восстания украсил бы стену дома в Меречевщине. Но кто ж его отдаст?
Недавно открыли для посетителей несколько залов дворца Пусловских через дорогу от музея Костюшко. Послушали бы туристы о герое, потом поднялись бы по ступенькам — и вот им новый музей, графский. Вид у дворца величественный, неповторимый. Но, согласитесь, веретено, серп или ножницы для стрижки овец, которые сейчас там демонстрируются, странно смотрятся в графской резиденции. Мало в этом музее дворцового прошлого. Когда появится? Никто не знает. Вот Ружанский дворец Сапегов даже за 6 лет музейной деятельности не сильно разбогател. Один из наиболее уникальных экспонатов — гербовый картуш XVIII века со въездных ворот. Деревяшка... Пять подсвечников XVII — начала XX века переданы общиной костела Святой Троицы из Ружан. Но вместо огромного кубка, из которого один из Сапегов угощал короля Жигимонта I и который хранился в Ружанах более двух столетий, мы видим столовый сервиз. Кубок — в «эмиграции». А сервиз — конфискат. Только в нынешнем году Брестская таможня изъяла на границе более 500 предметов, представляющих художественную ценность. Что ж, получается, сегодня контрабандисты едва ли не главные поставщики экспонатов для музейных коллекций?
А как вернуть на историческую родину свои шедевры? Те многочисленные раритеты, которые столетиями находились на нашей земле, а сегодня — гордость музейных фондов разных стран. Вопросами реституции Беларусь занялась с обретением независимости. Работа делается большая. На страницах восьмитомника «Вяртанне» описаны и систематизированы тысячи артефактов. Но доказать, что все эти ценности покинули нашу территорию незаконно, весьма непросто. Реституция — дело тонкое. И знаки препинания в предложении: «Вернуть нельзя забыть» — в разные годы расставляли по–разному. В начале нынешнего года Совет Министров создал комиссию по возвращению из–за границы культурных ценностей. Возможно, у многих вопросов все–таки появятся ответы, а во дворцах–музеях — подлинники.
valentinak3@mail.ru
