Почему не всех новорожденных отдают мамам?

Есть особая категория рожениц — из группы высокого социального риска. Кто эти женщины и почему их нужно контролировать? Чтобы найти ответы на эти вопросы, корреспондент “НГ” отправилась в акушерско-обсервационное отделение Гродненской городской клинической больницы скорой медицинской помощи.


Веру, Машу и Татьяну (имена изменены) судьба свела в одной палате. На их обменных картах говорящая пометка ВСР (высокий социальный риск). Прежде чем познакомить с этими пациентками, заведующая отделением Наталья Сурова предупреждает: вопрос выписки мам с новорожденными пока открытый. Их судьбу решает комиссия.

Вере сорок, у нее есть проблемы с психическим здоровьем. От первого сына она отказалась, объяснила, что мальчик был болен:

— Моя мама тогда сказала, что не сможем с ребенком управиться. А этого сына хочу забрать, и мама хочет. Мой гражданский муж пообещал, что фамилию свою ему даст.

Ее соседка по палате Маша приехала рожать в Гродно из деревни Волковысского района. Ей 26, гражданскому мужу — 58. В диагнозе этой молодой женщины — умственная отсталость. Из сбивчивого рассказа понимаю, что с мамой живет, что комиссия домой приходила, бабушке рекомендовали порядок в доме навести, а отцу за ум взяться.

А Татьяна, у которой, судя по обменной карте, и с психикой, и с мужем все нормально, недоумевает, почему попала в группу ВСР:

— Для меня это полная неожиданность. Я замужем, у нас своя квартира, муж работает. Ребенок желанный, ни на каком учете наша семья никогда не состояла. Во время беременности комиссия к нам домой не приходила, все для малыша мы уже приготовили. Мне объяснили, что могли поставить ВСР потому, что не посещала женскую консультацию. Надеюсь, что разберутся...

Через акушерско-обсервационное отделение Гродненской клинической больницы скорой помощи в прошлом году прошло 56 родильниц, находящихся в группе высокого социального риска. 8 малышей из родильного отделения забрали социальные службы, одна мама от новорожденного отказалась, остальных выписали с малышами домой, продолжив контроль за ситуацией в их семьях. К слову, два года назад таких историй было 33.

Наталья Сурова статистический рост объясняет усиленным контролем со стороны государства за особой категорией родителей, что обусловлено Декретом Президента № 18 “О дополнительных мерах по государственной защите детей в неблагополучных семьях”. Врач рассказывает:

— О предстоящих родах беременных данной группы риска женская консультация информирует стационар письменно. Мы в свою очередь в течение суток после родов передаем соответствующую информацию в РОВД, комиссию по делам несовершеннолетних, отдел образования, социально-педагогический центр, поликлиники.  А выписываем мы мать с ребенком только после того, как отдел образования на наш запрос высылает соответствующее заключение.

Недавняя история мамы-одиночки Светланы вызвала резонанс в СМИ. Приготовив все необходимое для малыша, рожать она отправилась со съемной квартиры, а договор аренды на нее оформить не успела. Первой просигнализировала о неблагополучной ситуации пациентки органам опеки женская консультация, куда она обратилась, чтобы стать на учет по беременности, лишь незадолго до родов. Следом специальная комиссия пришла проверить жилье будущей мамы по прописке и увидела полусгоревший дом ее пьющей матери, лишенной родительских прав. К поискам беременной женщины, не явившейся в срок на прием к гинекологу, тогда подключили милицию. Так Светлана оказалась в группе высокого социального риска, хотя проблем с законом никогда не имела. Окончив вуз, до беременности работала бухгалтером. Складывалось впечатление, что эта мама просто попала в сложную жизненную ситуацию. С двухлетним малышом на руках она приехала рожать второго в родной город из России, где остался гражданский муж, не признавший отцовство.

Казалось бы, тогда эта история разрешилась благополучно: Светлану вместе с сыном из роддома взяла к себе бабушка.

Звоню в отдел образования администрации Октябрьского района, чтобы убедиться, что у семьи, за которую переживали многие гродненцы, все в порядке. Оказалось же, что из положения высокого социального риска Светлана выбраться так и не смогла. С двумя малышами на руках 35-летняя женщина уехала в Россию — искать поддержку у их отца. Смогла ли она оставить “багаж своих проблем” в Гродно?

Главный специалист управления образования Гродненского облисполкома Ольга Ненартович убеждена, что на ситуацию повышенного социального риска нужно реагировать незамедлительно, пока беда не случилась:

— Как только нам поступает такой сигнал из медучреждения, собирается межведомственная комиссия. Ситуации, конечно, бывают разные. Многим достаточно услышать рекомендации специалистов и тут же их устранить. Если не хватает материальных средств, оказываем адресную помощь, подключаем фонды, общественность. При необходимости родителям дается и юридическая консультация. Во многих ситуациях проблема решается. Именно на такое оперативное реагирование мы нацеливаем своих специалистов. Но если есть угроза для жизни новорожденного ребенка, его забирают из семьи еще в роддоме. Здесь уже государство берет под патронаж малыша, и это вынужденная мера.

Почему же на практике случается, что упомянутый алгоритм начинает действовать несколько запоздало? По этому поводу еще одна резонансная история. Слонимчанка Людмила Босак свою выписку с двойняшками из местного родильного отделения вспоминает как страшный сон. Рекомендации отделу образования проверить жилищные условия ее семьи, где, кроме новорожденных, воспитываются еще двое детей, поступили непосредственно из родильного отделения ЦРБ. Видимо, там посчитали, что семья хоть и не состоит на учете в категории ВСР, но является многодетной, и убедиться, что все там в порядке, будет не лишним. Комиссия пришла по указанному адресу. Увидела хороший кирпичный дом. Отец справлялся с присмотром за двоими детьми и готовился к встрече новорожденных. После тщательного осмотра ему порекомендовали дополнить “приданое” для малышей: купить кроватки, теплые вещи, но самое главное — экстренно заменить дымоход. Дали две недели на исправление недостатков. Выписку из роддома тем временем приостановили. Глава семейства растерялся: как раскрыть крышу, чтобы заменить дымоход? А главное, где семье со скромным доходом брать деньги на непредвиденные расходы? И почему только сейчас поступило замечание, ведь в частном доме с таким дымоходом дети уже живут не один год? Пока он созывал на помощь родственников, узнавшие о такой ситуации отзывчивые слонимчане и администрация школы, где учится старший сын, принялись собирать для близняшек недостающее “приданое”. Тем временем еще не окрепшей от родов Людмиле сообщили, что выписка приостановлена.

Она и через восемь месяцев не может вспоминать эту ситуацию спокойно:

— Я не понимала, что происходит, от стресса у меня даже пропало молоко. Каково это — адекватной матери хоть на миг подумать о том, что тебе по каким-либо причинам не отдадут твое дитя? После выписки из роддома нашу семью отнесли к категории высокого социального риска и поставили на учет. Только после вмешательства председателя райисполкома, к которому я обратилась за помощью, вернули прежний статус. Представителей же органов опеки, от которых можно было бы ожидать помощь, а не только замечания, больше у нас дома мы не видели.

У слонимской семьи ситуация разрешилась благополучно. Дымоход был переделан. Хеппи-энд? Только вот осадок остался. Все-таки появление ребенка для большинства родителей — событие огромнейшей важности. И к проблемам (в том числе финансовым), с которыми порой сталкивается каждая семья, нужно относиться с пониманием. За инструкцией важно видеть человека и уметь точно разбираться в жизненных переплетениях. Здесь шаблоны и стандартные мерки не всегда подходят.