Берестейский воевода Владислав Сапега был двоеженцем

Любовь берестейского воеводы

Война, политические интриги... А люди все равно обсуждают чьи–то любовные похождения. Так что в конце XVII века, залившего кровавым потопом Европу, в шляхетских усадьбах, на сеймиках и балах говорили и о похождениях воеводы берестейского Владислава Юзафата Сапеги.

Дело получалось скандальное. Владислав, кравчий великий литовский, воевода берестейский и минский, участник битвы под Хотином, объявил о своей женитьбе на Людвике Марии фон Гольц, вдове воеводы мазовецкого Войцеха Альбрехта Красиньского. И все бы ничего — по статусу герои друг другу подходили. Но Владислав Юзафат уже был женат (!), а именно — на Урсуле Данилович, которая находилась в полном здравии, и дочь Иоанна от этого брака имелась. То есть на развод–то староста подал, но разрешения все еще не получил. Тем не менее упорно называл женой Людвику и всюду появлялся с ней.

Что же заставило старосту совершить столь скандальный поступок?

По расчету

Владислав был вторым сыном кравчего великого литовского Кшиштофа Франциска Сапеги и Елены Соломерецкой и юношей образованным. Учился в университетах Праги и Вены, путешествовал по Европе, был приближен императором Леопольдом I. Балы, дуэли, войны, сеймы — все как положено. Женился в 1683 году, 31 год — возраст вполне зрелый.

Август II.

А теперь немного математики. Невеста, дочь кравчего великого коронного Петра Даниловича Урсула, была вдовой брацлавского воеводы Петра Потоцкого, умершего в 1657 году. Владислав родился в 1652–м. То есть когда его будущая жена успела овдоветь, ему исполнилось всего пять лет. Обручать могли и младенцев, а вот для полноценного брака все же существовал законодательно закрепленный возраст. Допустим, Урсулу выдали замуж в 13 лет — Статут ВКЛ 1588 года, например, это допускал. В любом случае невеста была старше Владислава Сапеги самое меньшее на восемь лет, а то и на все пятнадцать. Ему тридцать — ей за сорок. В те времена жениться на старшей по возрасту можно было только по расчету. Что, несомненно, и произошло. Ибо Владислав оказался в опасном финансовом положении. Отец умер рано, оба брата тоже, причем не оставив наследников. И дядя, виленский епископ Александр, упокоился, отписав наследство племяннику. И все эти огромные имения тонут в долгах. Так что в 1685 году владелец вынужден был продать Белыничи Катерине Радзивилл, да и вообще постоянно распродавал земли и должности. Понятно и почему соглашался участвовать в сомнительных проектах. Например, когда опустел королевский трон, принял предложение французского посла Полиньяка представлять интересы принца Франсуа Луи де Конти, желавшего стать польским монархом. Владислав получил гарантию на выплату ему 5 тысяч талеров и получение первого же освободившегося староства в случае избрания принца. Но француза прокатили, и Сапега поддержал более успешного саксонца Августа II. Когда Августа сбросил с трона его соперник Станислав Лещинский, Владислав прокричал неискренний виват новому королю — в надежде выпросить Витебское воеводство. Но как только Август объявился вновь, сразу же вернул тому свою несколько потрепанную верность. В благодарность таки и получил воеводство, хоть и не Витебское, а Минское

Меценатка для воеводы

Станислав Лещинский.

Так вот, именно Людвика Мария из дома фон Гольц, овдовевшая в том же 1683 году, в котором Владислав женился, помогала ему выкупать заложенное имущество. Целыми местечками! Людвика явно моложе Урсулы и очень богата — ее покойный муж, Войцех Красиньский, был воеводой мазовецким и оставил второй супруге изрядные владения.

Когда возникла эта сердечная склонность? Возможно, еще до того, как фон Гольц овдовела? Не страдал ли староста берестейский, что поспешил связать себя узами брака с нелюбимой?

Петр I.

Сапеги наотрез отказывались признавать фиктивный брак родича с Людвикой Марией. Возможно, потому Владислав выступил против своего клана. В то время Сапеги возвысились необычайно. Так, что шляхта Речи Посполитой объединилась, чтобы ослабить их влияние. Началась настоящая война. Чего стоит битва под Олькениками в 1700 году, в которой войска Сапегов были разбиты, а взятые в плен зверски убиты победителями! Главными соперниками Сапегов считались Радзивиллы. А Владислав дружил с великим литовским канцлером Каролем Радзивиллом. Когда после поражения многие родичи бежали в Швецию и стали союзниками Карла XII, Владислав был за союз с русскими, ему благоволил царь Петр I.

И вот тут интересная зацепка. Дело в том, что при дворе Петра I подвизался заметный представитель дома фон Гольц — генерал–фельдмаршал барон Генрих фон Гольц. Именно ему Петр I поручил добить прошведскую оппозицию в Речи Посполитой (тех же Сапегов). В каком родстве находился генерал с Людвикой Марией, я не нашла, но что они родственники, сомнению не подлежит. Гольца этого вскоре, впрочем, подсидел Александр Меншиков, которому весьма не нравилось, что наемник забрал слишком много власти и славы. Хорошо, что живым дали из России уехать.

Роковая смерть

Итак, на фоне бурных политических событий Владислав живет в ожидании разрешения на развод. Представьте себе: какой–нибудь званый обед. Гости в бархате, парче и мехах, оркестр наяривает, в серебряной посуде фаршированные куропатки остывают. И вдруг под руку — парочка: Владислав Юзафат в дилее, отороченной горностаем, и Людвика Мария в платье с огромным кружевным воротником, с локонами, уложенными в высокую прическу. Разговоры стихают, начинаются перешептывания. Кто–то возмущенно уходит, чтобы не мараться обществом прелюбодеев. Кто–то посмеивается... Можно представить и настроение законной жены.

Наконец–то разрешение на развод от духовных властей получено. Но — несчастливая звезда! — в тот же год Людвика Мария умерла.

Так что, хотя в некоторых источниках Людвика Мария фон Гольц указывается как вторая жена Владислава Юзафата Сапеги, фактически брак не состоялся — так, во всяком случае, утверждает польский историк Анджей Рахуба.

Явление сапежанок

Но раз уж развод был получен, Владислав женился опять, на Кристине Сангушко, тоже вдове. Дети стали рождаться один за другим. Наверняка они любили гулять в прекрасном саду в минской усадьбе Сапегов. Именно там, где теперь стоит Дворец Республики, а когда–то пролегала улица Юрьевская, и появился особый сорт груш — темные, мягкие, сладкие. В честь дочерей хозяина усадьбы они названы сапежанками. Есть версия, что дочери Сапеги привезли сюда редкий сорт из Франции, на основе которого появился белорусский гибрид. Встречала и иную версию — что это были дочери другого Сапеги, Яна Казимира. Однако логичнее, что в центре города стояла резиденция минского воеводы, коим в то время являлся Владислав Сапега. И хотя Ян Казимир впоследствии сделал карьеру при дворе Петра I, но когда царь гостил в Минске, был при Станиславе Лещинском, на стороне прошведской партии. И именно его войска вскоре разобьет фельдмаршал фон Гольц.

Что ж, свидетелей нет — груши остались.

Дочь минского садовника

Марта Скавронская.

И еще нюанс: согласно легенде, именно в этом саду работал садовник Самуил Скаворщук, который, перебравшись позже в Лифляндию, назвался Скавронским. Его младшей дочери Марте, рожденной в Лифляндии, была уготована необычная судьба. Она стала русской царицей, женой Петра I. Петр приметил бойкую красавицу в Мариенбурге в 1703 году. А спустя три года гостил в доме в Минске, где отец возлюбленной выращивал груши–яблоки. Неудивительно, что царь, пришедший в город с большим войском, занял лучшее строение, принадлежащее союзнику Владиславу Сапеге. С Петром был и Александр Меншиков, и граф Шереметев (оба вкусили раньше царя от прелестей Марты Скавронской). Присутствовал в компании и гетман Мазепа. Петру I в Минске весьма понравилось, он подружился с иезуитами, коллегиум которых рядом с домом Сапегов (сейчас там музыкальный лицей). Ходил к святым отцам обедать, восхищался их системой образования, навещал костел, он по–прежнему стоит на площади Свободы. А когда военная ситуация переменилась, союзник Август потерпел поражение и пришлось Минск оставлять, город по военной традиции был предан разграблению и пожару. Говорят, именно тогда иезуиты и спрятали свои сокровища от недавнего приятеля в подземных ходах под площадью Свободы.

Дом Сапегов, кстати, простоял до середины прошлого века — его разрушили бомбы в июне 1941–го.

Владислав Юзафат прожил по меркам своего времени необычно долгую жизнь — более восьмидесяти лет. Его род был продолжен: двое сыновей сделали успешную карьеру. Оба в год смерти отца поддержали Станислава Лещинского, вновь претендовавшего на королевский трон, и опять безуспешно. Но главная любовь минского и берестейского воеводы так и не завершилась браком.

rubleuskaja@sb.by