Коллеги, бывает, в кулуарах интересуются: а где проходят, по‑моему, границы дозволенного? Медийная культура: что она позволяет, что нет?
Давайте поговорим об этом. Сразу обозначим важное: исходим из того, что мы на войне — информационной как минимум. И что та война, которую ведут против нас, против Беларуси и России, — это война на уничтожение. Никакого плена не будет, никаких условий не предложат, просто и ужасно: кто кого.
С шулерами не садись
Отсюда первый вывод: если мы будем играть словами, как они (англосаксы, шире — западники), заниматься «контролем вербальных обозначений», соблюдать границы (по сути их границы) «высоких стандартов западной журналистики», мы проиграем. Быстро и, главное, безусловно.
Просто потому, что у нас нет пары сотен лет на развитие в этой области, на самовоспитание и воспитание читателя = зрителя. Ведь они свою пропаганду ведут с момента появления газет. А мы в 1990‑е бросили заниматься пропагандой совсем, сейчас снова по факту только начинаем.
Даже и думать не надо пытаться их обыграть их же методами. То же относится и к интернету: это их поле боя во всех смыслах — владения, правил, структур, операторов. Когда они вбрасывают нам «надо по правилам», а мы ведемся — это поведение одинокого лоха перед командой наперсточников, которую лох к тому же не видит.
Без шансов.
Асимметричный ответ
Нашей пропаганде некогда — и учиться она должна на марше, и читатель = зритель у нее такой же, тонкостям не обученный. А отвечать надо здесь и сейчас, иначе пропадем. Выход вижу таким: она должна цеплять нутро. Взывать не к одному лишь разуму. Не стесняться не быть тонкой. Забыть о белых польтах и перчатках.
Задача пропаганды (тем более на войне) — не только (и уж точно не столько) «вести за собой, поднимая уровень публики», — а просто и быстро объяснять населению, что хорошо, что плохо. Где свои, где чужие. Как надо, как не время.
Если для этого нужно матом сказать или мясо с кровищей показать, ну и пусть. Лучший ответ, как мы знаем из гонки вооружений, — ответ асимметричный.
Асимметричный ответ — это в том числе, смахнув фигуры, дать по голове доской. Если будет нужный нам результат, значит, все сделано правильно.
Интерлюдия: про нас
Медийная культура — она в нас самих: то, что родители дали, что школа, что семья, что родина. Вот что есть, с тем и воюй: некогда ждать, пока напитаешься, пока начитаешься и насмотришься. С чем есть, с тем родину и защищай.
Важны, конечно, и личностные качества. Те, кто только и может ответить: «Полшестого», как в том анекдоте, в пропагандисты не попадают. Хотя разговоров о культуре у таких — не переслушать.
Медийная культура — она же часть общей культуры, так? Взаимосвязана, переплетена. А культура — материя тонкая. Строится, опираясь на общепризнанное, апробированное, настоявшееся, но лицом‑то своим (и ртом) имеет вполне конкретных творцов‑современников. Самых разных направлений, талантов и жизненных принципов.
И когда пришел 2020 год (в Беларусь, в Россию — 2022‑й), то оказалось, что творцы те в большом своем количестве меркантильны и эгоистичны. Неумны, стадны и крикливы. Стыдно сказать, многие продажны.
Но и это бы ладно, так они еще и беспозвоночные, ибо беспринципные. Или вообще, живя здесь, продолжают иметь западные принципы, что в условиях гибридных войн стоит рядом с изменой родине.
Интерлюдия: про них
Скажем, Чулпан Хаматова как яркий пример, вылупившийся из страты народных артисток и лауреатов госпремий. Напомню: предала, бежала, скиталась по рижским подвалам, терпела даже от лимитрофов. Сейчас, отвечая на вопрос, вернется ли она в Россию, говорит, что нужен новый Горбачев, чтобы снова перевернул вот это всё.
— Они, те, которые живут там… они ведь там и останутся, — заламывая руки, делится она очевидным с нежелательным иноагентом (недожурналистом по‑белорусски). — И как — их снова кормить с ложечки? вкладывая что можно, что нельзя? переформатировать сначала? Я не знаю, лоботомия… что это должно быть?
Те, «которые живут там» — в смысле, мы здесь, — конечно, слегонца приуныли. Видите ли, в чем разница: ни белорусы своих кухарок, ни россияне своих чулпанов даже не думали подвергать лоботомии. Или, по примеру бандеровцев, выбрасывать в контейнеры. Или приматывать пленкой к столбам. А хаматовы, напротив, думают про «переформатирование населения» в конкретном медицинском смысле.
Как, скажи, Гитлера не помнят. Или помнят, но только хорошее.
Самое главное, что надо понимать: они так и сделают. Чужими руками. Руками грязно‑белых халатов из тех самых медицинских центров, на которых хаматовы себе имя, авторитет и бабки здесь ковали без устали.
Сдержать себя и не сказать про таких, что они твари, — это признак медийной культуры? А может, наоборот, признак культуры — это вовремя сказать твари, что она тварь? И не в спину, а пока она еще здесь — может, так на самом деле культурнее?
Здоровее в смысле воспитания общества и патриотичнее в смысле сохранения страны — точно.
Надо выжить
Мы защищаем свою страну, нам нужен результат, тут не может быть никаких границ. А где они есть? Границы — в себе. Если хотите, пришли (вернулись) новые времена, когда вновь актуальна формулировка: «Руководствуясь революционным сознанием».
Скажете, в этом были плюсы, но были и минусы? Напомню: нету сейчас минусов. Именно сейчас — нету. Если мы проиграем, нас попросту не будет, вместе с минусами.
Для многослойной, парящей и зовущей, окутывающей и пронизывающей общество культуры нужны праздные люди и свободное от забот добычи хлеба насущного время. То есть нужна здоровая экономика без санкций. А нас хотят, как искренне сказал высокопоставленный люксембуржец, поставить на колени, сделать больно, удушить («Нет разницы», 22.06.21).
Потому медийная культура сейчас — это с большего вот что: что дает нам выжить, то и культурно. Пропаганда — вот культура удушаемого государства.
Будем мы, будет и культура. Вернутся и тонко‑бессмысленные разговоры в ожидании Годо. И душные длинные чеховские вечера с наливочками на литературных дачах. В СМИ и паблики вернутся белые польта и многозначные иносказания. Вновь расцветет игра словами и интеллектом, с этими… оттопыренными мизинчиками...
Дожить бы.
Советы не постороннего
Если нужны конкретные советы, за ними стоит обращаться к западным источникам: они неплохо поработали над методичками. В. И. Ленин: «Капиталисты сами продадут нам веревку, на которой мы их повесим» — если он этого и не говорил, то мог сказать.
Ярлыки очень удобны, позволяя четко определять линию фронта: «это наши — там фашисты». Обратите внимание, как их методички давно используют то же самое: «каратели», «ябатьки», «рашисты». А потребитель, напомню, у нас физиологически один.
Демонизация — да почему же нет, если они нас уже давно сделали исчадиями ада? Только не тупо в обратку, а с юмором, с подколкой, чтобы и смешно, и обидно.
Заведомая грубость часто полезна с точки зрения выведения из себя конкретных персонажей противника. Они злятся, иногда подставляются, в любом случае делают ошибки.
Юмор даже и на грани — способ снятия масок, показ врагов в неприглядных позах, опускание противников на землю.
Заметим, они в любых раскладах впереди нас, даже в терминах: там — свобода слова, здесь — пропаганда. У них — демократия, у нас — нет. Там — цивилизация, мы — обитатели диких джунглей. Аудитория же у нас с ними одна и та же — и ей, аудитории, эти базовые вещи уже вбиты.
Следовательно, не стоит пытаться их «перекультурить». Их нужно развенчивать, высмеивать, ставить в неловкое положение, окарикатуривать, злить. Тонко чувствуя при этом не их границы. И не свои границы. А границы, которые имеет наш зритель = читатель.
Только они имеют значение. И только результат в войне на выживание определяет, что такое на самом деле культурно.
Положительный результат.
