Александр Гадомский говорит, что в связи с «разгулявшимся ковидом» количество вызовов значительно увеличилось.Традиционно в сферу внимания бригады интенсивной терапии (состоит из врача и двух фельдшеров) входят пациенты с острой формой заболеваний сердца, инсультом, приступами астмы. Работа медиков и ранее требовала немало времени, а сейчас появились дополнительные нюансы:
— Вызов к пациенту с инфарктом сердца — это час-полтора. Инсульт — минимум 2 часа, потому что таким больным последние год-полтора необходима дополнительная диагностика на компьютерном томографе, — раскрывает особенности работы Александр Викторович.
Во время разговора поступает вызов: у 85-летней пациентки нарушение сердечного ритма. Перед тем как покинуть здание подстанции и сесть в машину, мы тщательно экипируемся: надеваем одноразовые халаты, шапочки, перчатки, маски. Держим наготове защитные экраны. Как объясняет Александр Гадомский, сегодня даже вызов с поводом «сердечный приступ» не может считаться безопасным в плане коронавируса.
Подъезжаем к многоэтажному дому. Попасть в подъезд получается только спустя несколько минут: не работает домофон. Соседка, спустившаяся, чтобы по нашей просьбе открыть металлическую дверь, испуганно отшатывается, увидев нас в полной защитной экипировке. Наспех объясняем, что все в порядке, и на лифте поднимаемся на 4-й этаж.
Там нас уже ждут. Дочка пациентки подробно описывает симптомы, предоставляет медицинскую выписку и с десяток пачек таблеток, которые мама принимает. Александр Гадомский опытным взглядом определяет: больной стоило бы тщательнее придерживаться рекомендаций участкового врача. По распоряжению доктора фельдшер делает инъекцию, и, дождавшись нормализации состояния, мы уезжаем. Семья от госпитализации отказывается.
Только успеваем разместиться в машине, как поступает новый вызов: 32-летний мужчина с болью в сердце. Врач с сомнением качает головой: серьезные проблемы с сердцем в таком возрасте встречаются редко. Может быть, в другой ситуации, без разгулявшегося ковида можно было бы послать фельдшерскую бригаду для снятия ЭКГ, но сейчас в подобных случаях требуется врач:
— Если летом такие бригады, как наша, выезжали 5—6 раз в смену, то сейчас — 17—18. Люди звонят: температура до 37 градусов поднялась. Количество вызовов однозначно увеличилось. Очень многие обращаются потому, что не знают, как, например, сбить температуру или отличить сердечный приступ от межреберной невралгии, а у кого-то просто нет препаратов.
Именно так и произошло в нашем случае. У 32-летнего пациента оказалось ущемление нерва. Следующий вызов — повышенное давление. Александр Гадомский подчеркивает: случай не для бригады интенсивной терапии, но раз уж оказались рядом… И тут буквально спустя минуту в динамике связи с диспетчером звучит: «Отмена». Срочно требуется помощь 28-летнему парню, у которого только что ЭКГ на дому во время визита фельдшера из поликлиники показала мерцательную аритмию. Еще спустя минуту приходит уточненный диагноз: трепетание сердечных желудочков. Врач сосредотачивается, дает команду «включить зеркало», после которой на крыше автомобиля зажигаются проблесковые маячки.
— Серьезный случай? — интересуюсь.
— Очень. Если объяснять простыми словами, сейчас желудочки сердца парня, к которому мы едем, сокращаются с частотой, в 2—2,5 раза превышающей нормальную. Это колоссальная нагрузка, которую организм может не выдержать в любую минуту. Фактически у человека без медицинской помощи остается от нескольких минут до нескольких часов жизни — в зависимости от особенностей организма. В этом месяце у меня такой тяжелый случай был только однажды. Тогда пришлось прибегнуть к элетроимпульсной терапии. Но вместо того, чтобы восстановить ритм, 60-летний пациент вышел на асистолию, то есть умер. В результате реанимационных действий сердце завели, ритм восстановили, привели в сознание и завезли в кардиоцентр.
Тем временем приезжаем по адресу. Пациент лежит на кровати, фельдшер, сделавший решающую кардиограмму, все еще на месте. Закипела работа. Один фельдшер бригады проводил обследование (ЭКГ, сатурация, тонометрия), второй одну за другой обламывал ампулы и набирал шприцы — вводил лекарство. Пока шло спасение, супруга больного по указанию врача собирала вещи в кардиоцентр, куда его необходимо срочно доставить.
— Ну как — легче?
Наконец, после проведенного лечения спустя примерно полчаса на этот вопрос был получен положительный ответ. Больного кладут на мягкие носилки — фактически это полотно из прорезиненной ткани с ручками-петлями из прочной ленты. Вес парня — 85 килограммов. Поэтому к переноске подключается вся бригада: врач, оба фельдшера, водитель. Молодого человека необходимо срочно передать под наблюдение профильных специалистов.
За нашу смену у Александра Гадомского это уже вторая спасенная жизнь. Первой стала женщина с тяжелым приступом астмы, состояние которой ухудшалось прямо на глазах. Показатель сатурации, насыщения крови кислородом, — 77. Огромными дозами препаратов и «на кислороде» удалось поднять его до 92. Норма 98—100. Бригада смогла доставить пациентку в реанимационное отделение университетской клиники.
Так, практически без перерывов, откатали всю смену. Только на пути к подстанции на лицах медиков бригады стали появляться улыбки. Целый день им пришлось отработать в состоянии напряжения и сосредоточенности.
МНЕНИЕ
— За 9 месяцев текущего года было 102 191 вызов, в то время как за аналогичный период 2019-го — 98 107. Тем не менее ничего критичного в этом нет. Работаем, справляемся, несмотря на то что увеличился объем перевозок пациентов за счет больных коронавирусом. У нас 36 бригад, работаем тем же составом, что и раньше. Что касается специфики оказания помощи при COVID-19, у нас в достаточном количестве комбинезонов, халатов, масок. Правда, если в первую волну помогали люди, спонсоры (привозили, приносили нам средства индивидуальной защиты), то сейчас мы справляемся своими силами при помощи управления здравоохранения Гродненского облисполкома.
