Откуда такая уверенность? Во–первых, все наши партнеры по Евразийскому экономическому союзу (Россия, Казахстан, Кыргызстан и Армения) уже состоят в ВТО, а нормы самого ЕАЭС во многом сопряжены с положениями этой организации. Во–вторых, сложился благоприятный политический фон для переговорного процесса, и на фоне потепления отношений с Западом отстаивать свои позиции в дискуссии будет проще.
Но вот здесь–то и притаилась главная опасность. Я отлично понимаю, насколько велик соблазн для наших переговорщиков на волне эйфории оперативно и без лишних усилий согласовать с партнерами все спорные моменты, ударить по рукам и отчитаться перед руководством о выполненной миссии. Появились даже прогнозы, что Беларусь могут принять в ВТО до конца года. Звучит заманчиво, не правда ли? В составе ВТО сегодня более 160 стран. С одной стороны, абсолютно очевидно, что, имея экономику, ориентированную на экспорт, мы не можем позволить себе плестись в хвосте глобальной интеграции. Чем меньше торговых барьеров, тем проще выходить на новые рынки, тем выше темпы экономического роста и лучше социальные показатели.
С другой стороны, даром в этом мире ничего не дается. Получая облегченный доступ на другие рынки, мы должны шире открывать свой. То есть к нам неизбежно хлынут импортные товары, зачастую более дешевые и качественные. Это неизбежно повлечет за собой дополнительные проблемы и риски для нашего сельского хозяйства, легкой промышленности, машиностроения. Готовы ли они адекватно на них реагировать? Смогут ли работать без большинства ныне действующих мер нетарифного регулирования и господдержки? Лично я в этом сомневаюсь. Да и опыт других заставляет задуматься. Многие страны явно поспешили заключить брак с ВТО, а теперь кусают локти, утратив некоторые предприятия и даже целые сектора промышленности.
Именно поэтому нельзя искусственно ускорять процесс вступления в ВТО. Куда важнее на переговорах выбить для себя максимум преференций, компенсационных, антидемпинговых и прочих защитных мер для наиболее уязвимых отраслей экономики. И не надо этого стесняться, торговля тут нужна похлеще, чем на рынке. Главная цель — согласовать такие условия, которые отвечали бы национальным интересам.
Приведу простой пример. Наши визави в Европе, да и некоторые отечественные либералы–рыночники с маниакальным усердием устрашают нас тем, что со вступлением в клуб мировой торговли государству, мол, надо отказаться от субсидирования сельского хозяйства. Но почему никто из них не говорит, что в странах ЕС господдержка аграрного сектора составляет порядка 300 — 400 евро на гектар обрабатываемой земли. В Германии, Франции или Голландии денег на это не жалеют, потому что понимают, что мировой спрос на продукты питания будет только расти и, устранив конкурентов, на экспорте продовольствия можно сорвать приличный куш. Вот почему во Франции не только щедро кредитуют своих фермеров, но и помогают им со сбытом продукции. С какой же стати мы должны сдаваться без боя и пускать своих аграриев в самостоятельное плавание? Да и нужна ли нам такая ВТО, где все будут решать за нас?
Вступление в ВТО — не самоцель. Речь идет ни больше ни меньше о сохранении экономической безопасности государства. Поэтому защитную схему надо продумать и просчитать буквально по каждой товарной позиции. В этом плане мне импонирует опыт Китая, который после 15 лет переговоров вступил в ВТО на комфортных условиях. Получив статус переходной экономики на 14 лет, Пекин выторговал отсрочку на снижение пошлин на импортные товары. Страна отстояла право на субсидии сельскому хозяйству, сохранила систему госторговли с возможностью регулировать цены на основные виды продукции. В итоге Китай умело воспользовался преимуществами ВТО и сумел за 15 лет увеличить ВВП в четыре раза.
Этот пример еще раз доказывает, что там, где трудности, всегда есть и возможности. Когда на рынок приходят новые игроки, неизбежно обостряется конкуренция. Это плюс не только для нас с вами как покупателей, но и для наших предприятий, которым придется пересматривать свои бизнес–стратегии и работать более результативно.
konon@sb.by
Советская Белоруссия № 15 (25150). Вторник, 24 января 2017
