Как мы ловили отъявленных браконьеров на трансграничных озерах

Общие границы, озера и леса — белорусы и россияне привыкли жить одной семьей. И хотя наши законы по использованию природных богатств различаются, иногда даже существенно, это не становится преградой для охотников и рыбаков. В этом нет ничего плохого. Главное — соблюдать законы. Так почему же клев на другом берегу лучше, а рыба — жирнее?  Корреспондент «Р» искала ответ на этот вопрос вместе с сотрудниками природоохранных ведомств двух стран.

Участники рейда по Руднянским озерам

Зона интересов

…Новенький внедорожник УАЗ «Патриот» шустро приближается к российской границе. На КПП Заольша нас с начальником Витебской межрайонной инспекции охраны животного и растительного мира Владимиром Павловым и старшим госинспектором Артемом Митькиным уже ждут. Госинспектор территориального отдела по Брянской и Смоленской областям аналогичного российского ведомства Андрей Фроленков готов «взять командование» на себя — сообща предстоит обследовать несколько приграничных озер. Так же, как и его белорусские коллеги, Андрей отвечает за порядок не в одном, а сразу в трех районах — Руднянском, Велижском и Краснинском. Два из них полностью граничат с Беларусью, третий — частично. Так что привычки и предпочтения белорусских рыбаков Фроленков знает отлично:

— Наиболее популярные озера у ваших соотечественников — Глыбай, Едрица, Витрино и Большая Рутавечь. Эти озера входят в пятикилометровую зону. Иногда наши рыбаки ходят «в гости» друг к другу по рекам — Западной Двине, Каспле и Чернице. С браконьерами, скажу сразу, в этом году особых проблем нет — люди предпочитают соблюдать закон. И не важно, какого государства — где ловят, там закону и подчиняются.
Мы пересаживаемся в видавший виды УАЗ с российскими номерами — ему, как признается наш гид, — 14 лет. «То я на нем езжу, то он — на мне. Так и работаем…» — шутит Андрей. Экипировке и техническому обеспечению белорусских инспекторов Фроленков немного завидует. Особенно тому, что они имеют право носить оружие (нет-нет, на территорию сопредельного государства мы, конечно же, отправились без положенных моим экскурсоводам автоматов Калашникова и пистолета Макарова!). А если бы оружие было у Андрея тогда, два года назад, он бы не стал жертвой браконьера:

— Пытался задержать пьяного беспредельщика у поселка Голынки, на болотах в районе затопленных торфяных карьеров. А тот переехал мне на УАЗе ногу и скрылся. Когда полиция остановила нарушителя, у него уже не было в машине ни улова, ни запрещенных орудий. На суде заявил, что инспектора не заметил, а рыбу не ловил. В итоге ему дали 30 тысяч рублей штрафа и на два с половиной года лишили прав. А я тогда легко отделался — сапог спас. Могло быть и хуже. А как-то по дороге на заморный карьер браконьеры выставили «ежа» — у меня одно колесо полетело, чуть не перевернулся. А вот «коллеги» нарушителей, торопившиеся, как оказалось, следом за мной к этому клевому месту, потеряли сразу три шины…

Купелище для подводных лодок

...Наша машина виляет по лесной дороге и выскакивает к живописному озеру Купелище. До белорусской границы — три километра. С помощью биноклей осматриваем водную гладь — все в порядке. У берега два рыбака на лодке. Один из них — из соседнего Лиозненского района. Несколько окуней в мешке. Нарушений нет. Ни по российским законам, ни по белорусским. Чем же различаются правила и почему белорусы едут на рыбалку в Россию? Владимир Павлов уверен, что главный соблазн на российских озерах — возможность ловить рыбу без ограничений веса улова:
— У нас больше пяти килограммов в сутки добывать нельзя. В России нормы нет. То же самое по крючкам — на белорусских водоемах можно использовать только 5 крючков (для членов БООР — 10), а тут — всем по 10. Здесь рыбака накажут, если остановят с запрещенными орудиями лова только в 50 метрах от водоема, а в Беларуси — даже в километре от воды. И еще — во время запрета у нас можно удить только с берега, здесь  разрешается заходить в воду в сапогах. Да и сами сроки запрета различаются — в Витебской области он установлен с 10 апреля по 8 июня, а в Смоленской области — с 1 апреля по 10 июня. А ведь рыбацкий азарт ждать не хочет…

Андрей Фроленков улыбается — не стоит думать, что на местных озерах полная демократия:

— Зато у нас есть такое понятие, как малоразмерная рыба. Если у вас 20 процентов улова может составлять мелочь, то у нас ее вообще ловить запрещено. Щука должна быть не менее 32 сантиметров, лещ — 25, сом — 90, судак и налим — по 40 и так далее. Если поймал меньше — выпускай, а то оштрафуют. Ответственность, кстати, в последние годы ужесточена — до 5 тысяч рублей за нарушение правил, а если ущерб крупный, возбуждают уголовное дело. Там штрафные санкции — уже до 500 тысяч рублей.

Едем вдоль озерного берега. Не Купелище — настоящая достопримечательность! Кроме живописной природы, уникальная история. Оказывается, в советские времена здесь испытывали приборы для подводных лодок. Андрей показывает на один из озерных участков — средняя глубина водоема составляет 3—3,5 метра, но в центре есть яма. Там глубина достигает 25 метров. Вот это озерцо! Все — как на ладони. Специалисты обмениваются мнениями: здесь особо не побраконьерствуешь.
Фроленков посматривает на часы — расписание дня местных браконьеров он знает наизусть. Возможно, на соседнем озере вот-вот выйдут на промысел белорусы-дачники из ближайшей деревушки. Сын с отцом уже не единожды были замечены в нарушениях, но вот поймать их с поличным никак не получается. Осторожные. «Дело времени», — уверен Андрей. И сетует: в этом случае сотовая связь не во благо, а во вред. Проблема в том, что все передвижения инспектора тут же передаются по цепочке. Въехал в зону обслуживания — ушлые рыбаки тут же просчитывают маршрут и предупреждают товарищей. Инспектора боятся и уважают. Даже легенды слагают. Недавно вот пошел слушок, что он днем запускает над озерами беспилотник с камерой, а ночью берет на вооружение тепловизор…

Глыбай, Девинка, Рутавечь

Владимир Павлов и Артем Митькин считают, что такой жанр народного творчества, как легенды об инспекторах природоохраны, в любом случае — хороший способ профилактики. Кстати, наши ребята отлично знают и российские озера, и близлежащие к ним деревушки. С местными специалистами сотрудничают давно и плотно. Наш сегодняшний рейд — не показная акция, а всего лишь очередная совместная операция, предусмотренная общим планом взаимодействия. Начальник Витебской межрайонной инспекции не скрывает: межгосударственная методика оправдывает себя:

— Встречаемся один-два раза в квартал, вместе отрабатываем приграничье, а вот оперативной информацией обмениваемся почти ежедневно. Это здорово помогает в работе. И для нас, и для россиян самые опасные браконьеры — владельцы электроудочек. Это средство массового уничтожения рыбных запасов. Наказание в двух странах за такие действия одинаково суровое — только уголовные дела. Но поймать преступников весьма непросто. Общими силами это сделать легче…

Озеро Девинка встречает уникальным пейзажем — над водной гладью возвышается шикарный дворец, как минимум, из трех этажей. Сразу видно: постройка принадлежит далеко не бедному человеку. Рыбаки, которых встретили на берегу, рассказали: когда-то хозяин разводил в этом озере форель. Теперь владелец коттеджа отбывает срок за финансовые преступления. А форель выловили…
Обследуем берег дальше. Пока все тихо. Пенсионер из близлежащей деревушки поймал несколько плотвичек, а житель Смоленска Владимир Мирин с удовольствием воспользовался советом инспекторов и выбрал оптимальное место для ловли окуня и щуки на спиннинг. У озера Глыбай цепляемся взглядом за машину, припаркованную в десятке метров от воды. Явное нарушение. Подъезжаем. Пожилой рыбак у берега смущен — он не знает правил. Извиняется. И, несмотря на то что Андрей Фроленков ограничивается в отношении его предупреждением, тут же сматывает удочку — отдых испорчен.

Едем дальше. В деревне Микулино течет речушка Рутавечь. Узкая, неприметная. Но тут, рассказывают мне, идет рыба на нерест. А потом, через четыре озера, по Каспле — в Беларусь. То есть как ее здесь сберегут, столько ее у нас и будет?

— Охраняйте построже! — прошу российского госинспектора и тут же переключаю внимание:

— Смотрите, бусел на берегу!

Артем Митькин поправляет: «Это у нас бусел, а тут аист». Равновесие в споре восстанавливает Андрей:

— Не волнуйтесь, у нас он тоже бусел — граница-то вон она, за пригорком. И буслы, и реки, и поля у нас общие. Так же, как и разговорная речь.Всегда друг друга поймем… Хотя некоторые ваши браконьеры, задержанные нами, ссылаются, кстати, на незнание русского языка и даже консула требуют. Так что я теперь в обязательном порядке в протоколах прошу указывать: русским языком владею, в переводчике не нуждаюсь. Но это «незнание», как вы понимаете, просто банальное желание уйти от ответственности…
Прощаемся с Андреем Фроленковым на КПП, пересаживаемся в свою комфортную машину — еще предстоит обследовать белорусские приграничные водоемы. На памяти у наших инспекторов, кстати, тоже немало интересных историй из практики. Поэтому по дороге не скучаем. Артем Митькин рассказывает, как недавно сидел в засаде в российском приграничье. Подозрение вызвал припрятанный в лесочке автомобиль: оказалось, что наши охотники решили добыть зверя на сопредельной территории, оба, как оказалось, без разрешений и с незарегистрированными ружьями. В итоге зверя не добыли, а вот штраф — да. А несколько дней назад на озере в Сенненском районе вместе с местным жителем был задержан российский гость — ловили рыбу с помощью «чернильницы». Владимир Павлов:

— В таких случаях главное — точно установить личность зарубежного браконьера, зачастую делаем это с помощью российских коллег. Сотрудничаем не только с их рыбоохраной, но и егерями, охотхозяйствами. А потому и количество нарушений с двух сторон заметно сократилось. Да и сами жители помогают. Причем не всегда исключительно из-за благих намерений — конкуренция в браконьерстве тоже присутствует. Например, один сельчанин сообщил о злых умыслах второго. Того задержали с поличным. А через пару дней взяли и самого «информатора» — он, оказывается, тоже промышлял ловлей рыбы запрещенным способом.

На серьезное нарушение пошел и неизвестный пока нам любитель рыбки на озере Буевском в Лиозненском районе. Во время рейда недалеко от берега мы обнаружили две сети. К счастью, судя по всему, их поставили совсем недавно, а потому не успели нанести вреда природе. Инспекторы уверены: не сегодня, так завтра браконьер обязательно попадется. Я им верю. И прощаюсь. Впереди — не менее увлекательное продолжение рейда, но уже в составе другой рейдовой группы и на другом участке российско-белорусского пограничья.

«Дедушка, где сети?»

Итак, мое путешествие по озерам, соединяющим страны, продолжается. Маршрут меняется, а цель — все та же. Вместе с заместителем начальника Городокской межрайонной инспекции охраны животного и растительного мира Дмитрием Воробьевым тормозим у КПП Езерище. К нам присоединяются его российские коллеги — Геннадий Бояринов, Юрий Петров и Артем Козлов. Они курируют вопросы рыбоохраны в Себежском, Опочецком, Красногородском, Пыталовском и Невельском районах Псковской области.
Сверяем карты на самой границе и въезжаем в Россию. Для пограничников мы — свои люди. Достаточно показать паспорта и объяснить цель визита — совместный рейд. Дело, судя по всему, привычное, и пропускают без заминок. В прицепе у российских инспекторов — новенький катер «Буревестник» мощностью 50 лошадиных сил. Отличная техника, в этом мне еще предстоит убедиться во время погони за браконьерами.

Подъезжаем к озеру с одноименным названием — Езерище. Площадь огромнейшая — только длина около 9 километров. Старший инспектор по Невельскому району Геннадий Бояринов показывает: вся водная гладь — белорусская, а сам берег — уже российский. А на этом берегу, кстати, у самого уреза воды, стоит автомобиль. Запросто можно штрафовать. Вот только кому штрафовать? Инспектор Бояринов:

— Мы протокол не имеем права составить: там нужно написать, где совершено нарушение. Это значит, указать: водоохранная зона озера Езерище, принадлежащего Беларуси. Суд сразу же развернет административное дело обратно…

Дмитрий Воробьев, в свою очередь, объясняет:

— Мы также не имеем права наказывать — машина-то стоит на российской территории…

Что ж, некоторые моменты в природоохранном законодательстве двух стран еще не отработаны до конца. Кстати, это касается и лодок. Легкомоторный российский «пластик» не подлежит регистрации. Почему? Артем Козлов улыбается:

— При изменении законодательства допустили неточность. И получилось так, что лодку нужно регистрировать в зависимости не от ее грузоподъемности, а от веса. А как можно взвесить лодку? Порядок такой «операции» не прописан ни в одной инструкции…

И вот наш «Буревестник» уже на воде, а в зоне озерной видимости — около десятка плавсредств. Первый объект — две деревянные лодки в пятидесяти метрах друг от друга. Зоркие инспекторы сразу почувствовали подвох. Увы… Присмиревшие рыбаки якобы друзья, сидят со спиннингами и удочками. Приехали из Минска, ничего подозрительного на борту нет. Не может быть законных претензий и у нас, хотя чуть позже свидетели пояснили: эти люди ставят сети. Возможно. Берем на карандаш — это задание «на завтра». Тем более что через полчаса после встречи обе лодки исчезли с озера вообще…

Мне кажется, что законопослушные рыбаки всегда готовы подсказать инспекторам, кто и где на водоеме нарушает закон, но мои экскурсоводы уже на опыте убедились: доверять им можно не всегда. Обычно дальше пространных слов: «браконьерничают все кто ни попадя, сети ставят и в той заводи, и в этой…» — дело не идет. Просишь конкретики — оправдываются: не хотим, мол, чтобы нам колеса попрокалывали.

А вот пенсионер Николай Цыбульский живет в прибрежной деревушке. В лодке — «кошка» и алюминиевый тазик. Для Дмитрия Воробьева все понятно — улики налицо:

— Дедушка, где сети поставил? Поехали вытягивать, а то, не дай бог, рыба попадется: штраф плюс ущерб — не потянешь.
Пенсионер, несмотря на преклонный возраст, стойкий и на «развод» не поддается:

— Да это я так, вышел на воду, чтобы лодку проверить — течет, зараза… Сети? Да что вы, детки, какие сети?! Нету сетей и все тут… Хотя и не помешало бы рыбки половить — дома 12 котов…

Убеждения не помогают, проявлять настойчивость в отношении пожилого человека как-то не с руки. Вместе причаливаем к берегу, здесь и обнаруживаем старую дедушкину сеть. Что ж, с минимальным штрафом за нахождение вблизи водоема с запрещенными орудиями лова сельчанин согласен. А на просьбу (уже после составления протокола) дать хотя бы сфотографировать рыбу (честное слово, больше ничего инкриминировать не будем!) хитро прищуривается и наотрез отказывается: да нету ее, рыбы-то! Вы, мол, вон тех жуликов, что на моторках, ловите.

Что ж, будем ловить. Правда, и браконьеры не простаки. Мы проверили около десятка бортов, и сейчас озеро в бинокле — как на ладошке, но… уже ни одного плавсредства. Дмитрий убежден:

— Теперь они здесь не появятся, пока мы за пределы зоны не выедем — сарафанное радио, усиленное сотовой связью, работает молниеносно. Поэтому приходится идти на хитрость, отрабатывать озера неделями. Какие хитрости? Оперативная тайна…

Согласны с ним и российские коллеги — у них тоже методы похожие. А сейчас вместе проходим на катере вдоль берега. Удачно. Выловили три сети. В одной из них — белые хребты от дохлой рыбы. Видно, ставили ловушку на леща, а снять забыли. В двух других запуталось по раку. Освобождаем бедолаг, а мне становится страшно: купаясь, в брошенные сети вполне может попасть и человек. Так что браконьеры угрожают не только рыбным запасам.

А вот нам ловить здесь уже нечего, а вернее, некого. Поэтому перебазируемся на озеро Ордово. Здесь ситуация с точностью до наоборот — берег белорусский, а озеро российское. Браконьеров тут бывает побольше — в России-то законы, как мы уже говорили, в этом отношении не столь строгие. Юрий Петров вспоминает, как пришлось забирать в качестве гарантии два белорусских катера, пока их хозяева не заплатят штрафы за незаконную рыбалку. Правда, доставка этой «гарантии» к месту хранения обошлась намного дороже тех 6 тысяч российских рублей, которые были взысканы с браконьеров. Непросто добиться уплаты штрафов с российских браконьеров и нашим инспекторам — тоже приходится изымать плавсредства, работать с зарубежными коллегами в этом деле сообща. Так что сотрудничество и совместные международные рейды помогают бороться с нарушителями как на белорусской, так и на российской стороне. Ведь порядок — дело общее.

ОФИЦИАЛЬНО

В Государственной инспекции охраны животного и растительного мира при Президенте назвали цифру: с начала года на трансграничных территориях прошло свыше 30 совместных белорусско-российских рейдов. За это время составлены десятки протоколов о нарушениях правил рыболовства. На межгосударственном уровне нашей инспекцией и Федеральным агентством по рыболовству России подписан план взаимодействия.

Инспекторы двух стран не только совместно отрабатывают близлежащие к границе озера, но и инициируют зарыбление прилегающих водоемов, в том числе и рек. Этот вопрос стал особенно актуальным после массовой гибели рыбы на Днепре, которая случилась в прошлом году. Совместная акция по зарыблению молодью судака уже прошла на озере Жижицком (Псковская область). В Днепр (на территории Дубровенского района) выпущена стерлядь, а нынешней осенью россияне пополнят эту реку щукой.

a_veresk@mail.ru

Фото автора