Сегодня «СБ» открывает новую рубрику — о редких профессиях, штучных специалистах, которых порой в стране можно пересчитать по пальцам. Одни только появились на рынке труда, другие, наоборот, уходят из нашей жизни за видимой ненадобностью. Но это, согласитесь, всегда интересно — увидеть любимое дело настоящих уникумов их глазами.
Давно уже не мальчишки, они с легкостью лазают по деревьям. В полном альпинистском снаряжении и с бензопилой в руках добираются едва ли не до самой верхушки кроны ели, тополя, березы, чтобы отыскать болезнь, поставить диагноз и назначить лечение. Они — арбористы, специалисты по комплексному уходу за деревьями, — уверены, что сама по себе такая работа на природе замедляет процесс старения, оздоравливает... Если, конечно, обходится без травм. А опасность здесь — частый спутник.
— Мы работаем с самыми опасными деревьями в самых труднодоступных местах, — рассказывает Степан Латыпов — один из лучших арбористов в СНГ, промышленный альпинист 5–го разряда, член Международной ассоциации промышленных альпинистов IRATA. — Чаще всего нас приглашают, чтобы удалить аварийные насаждения. На кладбищах, например. Деревья там бывают прогнившие насквозь, а спилить под корень нельзя — могут рухнуть на памятник. На автовышке и другом спецтранспорте тоже не подъехать. Приходится действовать крайне осторожно — лезть в крону, наверху распиливать ветви на части, аккуратно спускать их на веревках и надеяться, что в случае чего страховка не подведет...
— Но ведь арбористика (с латинского arbor — дерево) — это в первую очередь уход за деревьями. Не зря же арбористов называют «древесными хирургами».
— На Западе, откуда к нам пришла эта профессия, так и есть. В Германии, например, 90% в структуре заказов арбористов — это уход за деревьями. Многие из них находятся под охраной государства, и арбористы каждые два года проводят их обследование, обрезку и лечение. В Беларуси арбористика — пока новое понятие. Правильный, профессиональный уход за деревьями стоит больших денег. И люди экономят: часто просят обрезать тополя так, чтобы от них одни столбы остались. Заказов на обрезку с мыслью о дереве очень мало. А комплексное лечение больного так и вовсе один раз просили. Владелец коттеджа под Минском захотел сберечь старенький дуб на своем приусадебном участке как напоминание о детстве.
— А как же деревья в городских парках?
— Минск в основном был засажен после Великой Отечественной войны. Поэтому умирающих 
деревьев здесь немного. Другое дело — старинные парки рядом с памятниками архитектуры, где некоторым деревьям уже по 200 — 300 лет. Чтобы привлечь к ним внимание, я начал проводить слеты арбористов–волонтеров. В 2012 году мы занимались благотворительным лечением деревьев в Любчанском замке. Там есть уникальнейший орех серый диаметром 98 см. Даже на своей родине, в Северной Америке, эти деревья такого размера не достигают. А у нас растет! Надеюсь, нам удастся продлить его жизнь. В прошлом году организовали волонтерскую обрезку и лечение деревьев на территории памятника архитектуры XIX века усадьбы Ваньковичей в деревне Волма. Этим летом тоже хочу слет провести в Несвиже или Лошицком парке в Минске. Только планирую сделать его международным, пригласить единомышленников из России, Англии, Польши. Правда, в этом случае своих средств на все не хватит, буду обращаться за господдержкой.
деревьев здесь немного. Другое дело — старинные парки рядом с памятниками архитектуры, где некоторым деревьям уже по 200 — 300 лет. Чтобы привлечь к ним внимание, я начал проводить слеты арбористов–волонтеров. В 2012 году мы занимались благотворительным лечением деревьев в Любчанском замке. Там есть уникальнейший орех серый диаметром 98 см. Даже на своей родине, в Северной Америке, эти деревья такого размера не достигают. А у нас растет! Надеюсь, нам удастся продлить его жизнь. В прошлом году организовали волонтерскую обрезку и лечение деревьев на территории памятника архитектуры XIX века усадьбы Ваньковичей в деревне Волма. Этим летом тоже хочу слет провести в Несвиже или Лошицком парке в Минске. Только планирую сделать его международным, пригласить единомышленников из России, Англии, Польши. Правда, в этом случае своих средств на все не хватит, буду обращаться за господдержкой.— Интересно, арбористов у нас в стране готовят?
— Арбористами в Беларуси работают промышленные альпинисты 5–го разряда с допуском работы на деревьях. Соответствующее образование можно получить, например, на специализированных курсах в Институте переподготовки и повышения квалификации МЧС. Дополнительно, чтобы работать с тяжелой бензопилой, ребята осваивают профессию вальщика леса 6–го разряда. Чтобы стать хорошим спецом, нелишним будет получить образование инженера лесного хозяйства. Пригодятся знания по дендрологии, микологии, фитопатологии, энтомологии и механизации лесного хозяйства. Остальное — дело практики. Ведь за день арбористам случается спуститься и подняться по веревке на дерево раз 20, а то и больше. И все в полной экипировке, которая весит килограммов 20, и с бензопилой в руках. Хорошо если дерево невысокое. А бывает, нужно работать на высоте 30 метров, если не больше...
— Высоты не боитесь?
— Все боятся высоты. Мы не паникуем, но холодок по спине идет.
— Какой средний возраст арбористов?
— В моей команде работают ребята от 23 до 43 лет. Но я в свои 34 хотел бы уже работу поспокойнее. Как говорится: «Сколько кувшин по воду ни ходит, а обязательно разобьется». Арбористика входит в тройку самых опасных профессий в мире. Даже соблюдая все мыслимые и немыслимые требования безопасности на дереве, невозможно на сто процентов застраховаться от несчастного случая.
— Тогда зачем вы рискуете?
— В арбористы, как правило, идут люди, которые имеют повышенный потенциал аутоагрессии. Это такая психологическая особенность. Люди, которые не берегут себя, экстремалы, жаждущие адреналина. У человека постоянное желание поставить себя в сложную ситуацию, чтобы потом с блеском из нее выпутаться. Привлекает и возможность высокого заработка — по 20 — 30 миллионов в месяц. Есть и такой момент. Вот я залезаю на дерево и думаю: люди на Луне высаживались, Эверест покоряли, а тут никто еще не был, я первый... А вообще, спилив опасные деревья, которые не сегодня–завтра могли упасть на людей, мы спасли не одну человеческую жизнь. В том числе тех, кто, не будь возможности обратиться к профессионалам, взялся бы сам за столь сложную работу.
Компетентно
Светлана Маршина, первый заместитель начальника Института переподготовки и повышения квалификации МЧС:
— Рабочей профессии арборист в Едином тарифно–квалификационном справочнике работ и профессий рабочих в стране нет. Однако с 2006 года наш институт проводит обучение по образовательной программе «Промышленный альпинист». В течение двух недель слушатели осваивают профессию промышленный альпинист 5–го разряда. И только потом могут продолжить обучение еще в течение недели для получения навыков арбориста. Большое внимание мы уделяем методам организации страховки и самостраховки при перемещении по пространственным конструкциям и в безопорном пространстве, проведению спасательных мероприятий. Практические навыки слушатели отрабатывают на учебных площадках полигона оперативно–тактической подготовки ИППК МЧС Беларуси в поселке Светлая Роща, который является уникальной лабораторной базой под открытым небом. В холодное время занятия проходят в нашем спортивном манеже.
Всего промышленному альпинизму в ИППК МЧС обучились более 1.200 человек, из них 50 — по образовательной программе «Арбористика». Нередко с просьбой об обучении сотрудников этим навыкам обращаются различные организации, в том числе ЖКХ. Специалисты с подобными знаниями очень востребованны. Ведь бывает, что спилить аварийные деревья, устранить ветви с линии электропередачи, выполнить декоративную стрижку зеленых насаждений на высоте в труднодоступных местах можно только методом промышленного альпинизма.
dekola@mail.rug
Фото Павла ФИЛАТОВА и Дмитрия бЕЛОВА
Советская Белоруссия № 19 (24649). Суббота, 31 января 2015
