20 километров отделяют от известности
В Кореличском районе главная достопримечательность — Мирский замок. Чтобы посмотреть на него, каждый год приезжают сюда тысячи туристов из разных стран. Знают ли они, что всего в 20 километрах от городского поселка Мир, в самих Кореличах, можно познакомиться с историей еще одного национального достояния — гобеленами? Увы. А ведь, по словам замначальника отдела идеологической работы, культуры и по делам молодежи Кореличского райисполкома Ольги Куляко, даже младшие школьники знают, что некогда в райцентре находилась одна из самых прибыльных и известных мануфактур Радзивиллов.
Где о раритетах можно узнать поподробнее? В районном Доме ремесел? Директор Наталья Манкевич поясняет:
— Детям, которые приходят на занятия, гостям мы рассказываем, как создавали гобелены, из каких нитей, как устроены рамы для ткачества. Знакомим и с устройством обычного ткацкого станка, на котором традиционно делали рушники и салфетки. Например, в школе в агрогородке Луки хранится древний станок, который отдала местная жительница, а в Еремичском сельском Доме ремесел всех желающих учат ткачеству поясов на бердечках. Хорошо, если бы открылось в Кореличах ткацкое отделение, но пока нет мастера.
Вместо мануфактуры — гимназия
Где точно, на каком месте стояла мануфактура, сегодня можно только догадываться. Ни в одном источнике конкретного ответа не найдешь. По крупицам пыталась восстановить эти сведения и старший научный сотрудник Кореличского краеведческого музея Светлана Кошур:
— О местоположении мануфактуры вообще нет никакой информации, но есть сведения, что вокруг усадьбы Радзивиллов (она была возведена недалеко от местной церкви на возвышенности) размещались дворовые постройки. Вероятнее всего, в одной из таких построек и размещалась мануфактура гобеленов.
Теперь на самом высоком месте в Кореличах стоит местная гимназия, единственная в районе. От усадьбы ничего не осталось. На берегу речки Рутка, протекающей неподалеку, лишь здание XVIII века — бровара (цеха по производству пива или выгону водки), отнесенное к историко-культурным ценностям. Пока не в самом лучшем состоянии, пустует, а время берет свое. Именно рядом с этим броваром, полагают ученые, стояла и мануфактура.
Конечно, не только в Кореличах работали в XVIII веке ткацкие производства. Спрос на ворсовые ковры и на шпалеры (так еще называют гобелены) был огромен, поэтому открывались цеха и в Слуцке, и в Несвиже, и в Мире… Но все же самой известной суждено было стать именно кореличской мануфактуре Михаила Казимира Радзивилла Рыбоньки — он распорядился построить ее в 1736 году. Михаил продолжил дело своей матери Анны, которая организовала первые подобные производства на территории нынешней Беларуси. Причем с самых первых дней работали в Кореличах исключительно местные ткачихи. Научный сотрудник музея Мария Беленова приходит к выводу:
— В основу наших гобеленов легло традиционное местное ткачество. В отличие от уречско-налибокских мануфактур, где производили стекло, или слуцкой, где ткались знаменитые пояса, в Кореличи не приглашали зарубежных мастеров, которые бы обучали белорусских подмастерьев.
Гобелены также называют безворсовыми коврами, а создают их вручную перекрестным переплетением нити. Причем ткут не сразу все изделия, а по частям, их затем сшивают тонкими шелковыми нитями. На создание одного гобелена у опытной ткачихи кореличской мануфактуры уходили годы, ведь за 12 месяцев кропотливой работы ей удавалось соткать всего… один квадратный метр. При этом размер изделия, как правило, — 2 на 3 метра.
До того как начать ткать, художник основательно продумывал сюжет, рисовал его на специальных «картонах», затем шел долгий процесс подбора нитей. Но просто соткать полотно было мало. После его предстояло сшить. Процесс необычайно трудоемкий, ведь никаких границ между частями видно быть не должно. При этом нити для шпалер брались чаще всего шелковые, а иногда вплетались золотые и серебряные. Что и говорить, дорогое удовольствие. Так что позволить себе роскошь в виде гобелена могли лишь очень состоятельные шляхтичи.
Хлеб по 20 копеек, «коврик» — за миллион
Если бы сохранились в Кореличах гобелены, мануфактура или усадьба, в которой жили некогда Радзивиллы, то гостей в горпоселке было бы больше, не сомневается Ольга Куляко. Но пока в местном краеведческом музее хранится даже не гобелен, а всего лишь его слайд, который 20 лет назад привезла искусствовед Надежда Высоцкая. На этом экспозиция, посвященная реликвии, и заканчивается. Конечно, попытки вернуть раритеты на родину были, но тщетно. Дорого.
Мария Беленова вспоминает:
— Когда двадцать лет назад наш музей только открывали, сотрудники райисполкома пытались договориться с зарубежным музеем о покупке одного из сохранившихся гобеленов. Запросили за него порядка миллиона рублей! А хлеб тогда стоил копейки. Понятно, что когда узнали стоимость, от идеи отказались.
Так и получилось, что до сих пор сапожник остается без сапог. Не теряет надежды, что когда-то все же удастся сделать в музее зал гобеленов, Светлана Кошур:
— Даже аналог кореличского гобелена сегодня будет стоить не один десяток тысяч долларов. А чтобы открыть зал гобеленов, нужно хотя бы несколько их или оригиналов, или копий. Понятно, что воплотить в жизнь такую идею можно только на государственном уровне, как это сделали со слуцкими поясами. Для одного района сумма будет неподъемной.
Из десяти шедевров лишь четыре
Пожалуй, более всего из кореличских шедевров известен в мире цикл из десяти гобеленов, созданный на мануфактуре по приказу Михаила Казимира Радзивилла. Работа над ними началась в 1752 году. Гетман приказал придворному художнику нарисовать эскизы для будущих гобеленов, которые прославят Радзивиллов и расскажут о достижениях, наградах и событиях, связанных со знатным родом. На создание ансамбля ушло порядка двенадцати лет. Затем все гобелены долгое время украшали залы Несвижского замка.
До наших дней «дожили» лишь четыре гобелена из этой серии — «Вручение титула Князя Святой Римской империи Николаю Радзивиллу Черному императором Карлом V в 1547 г.», «Подтверждение княжеского титула Радзивиллов на сейме в Петрикове», «Осмотр войск под Заблудовом», «Взятие в плен воеводы Кричевского под Лоевом» и часть пятого «Битва под Словечной». К сожалению, хранятся все произведения искусства за границей — в музеях Львова, Варшавы, Кракова.
Впрочем, у нас уже воссоздали один из гобеленов кореличской мануфактуры, на Борисовском комбинате декоративно-прикладного искусства Белорусского союза художников. Копия изделия, на котором запечатлен сюжет присвоения княжеского титула Николаю Радзивиллу Черному, сейчас обретается там, где некогда оригинал, — в Несвижском замке. Еще белорусские мастера создали огромный «Гобелен века», который попал даже в Книгу рекордов Гиннесса…
Выткали… фотографию
Одна из стен Несвижского замка заезжих гостей привлекает особенно. На ней — белорусская фотография XVIII века. Как такое может быть? Ведь известно, что первый снимок в мире был сделан только в 1826 году! Все объясняется просто: в Несвиже фотография… тканая. На ней запечатлен момент присвоения княжеского титула Николаю Радзивиллу Черному. А соткали фото на Борисовском комбинате декоративно-прикладного искусства Белорусского союза художников.
Нынешний несвижский гобелен — это аналог знаменитой кореличской шпалеры, а оригинал еще несколько столетий назад «уехал» за границу. Директор комбината Григорий Шемит пояснил, что копия гобелена создавалась из интереса, а стоимость работы озвучивать не стал:
— На самом деле он нам даже в убыток обошелся. Хотелось проверить, а удастся ли в точности воссоздать гобелен со всеми переплетениями и узлами. Потому вопрос о деньгах даже не стоял. Первый опыт показал — соткать такой гобелен не проблема.
На комбинате даже готовы были соткать и остальные три гобелена, оригиналы которых сохранились. Увы, дальше замысла дело не пошло — заграничные музеи пока отказываются сотрудничать. Начальник ткацкого цеха Татьяна Шестухина объясняет это так:
— Если будет аналог, так кто купит оригинал? А так гобелен в единичном экземпляре, и запросить за него можно намного больше. Вот и не пускают наших специалистов изучить работу...
Сейчас комбинат пытается договориться с музеем в Кракове, где хранится оригинал гобелена «Осмотр войск под Заблудовом». Но пока положительного ответа не получили. Впрочем, Татьяна Шестухина не унывает: «Главное, мы изучили технологию, по которой ткались кореличские гобелены. Оказывается, она намного проще, чем те способы и методы, которые применяются для создания борисовских гобеленов. На комбинате мы стараемся создавать более сложные картины и сюжеты».
За шпалеру — десятки миллионов
Иду в ткацкий цех. Гобеленщиц поначалу не замечаю, они где-то «притаились» за огромной конструкцией с нитями, которую я по-дилетантски назвала ткацким станком. Знакомлюсь с одной из самых опытных мастериц Натальей Лютаревич, на комбинате она с 1976 года.
До того как попасть в цех, я полагала, что гобелены ткут на станке. Однако это не так. Конструкция, которая занимает почти все помещение цеха, — металлическая рама, на которую вертикально натянуты нити основы. За ними еле виднеется так называемый «картон», на который нанесено изображение. Глядя на рисунок, гобеленщицы подбирают нить нужного оттенка, затем ее вплетают в основу. В момент моего прихода восемь мастериц кропотливо делали серию гобеленов под названием «Туманы». У каждой из гобеленщиц в арсенале несколько десятков оттенков нитей. Наталья Ивановна говорит, что с приходом технологий труд мастериц стал еще тяжелее. Почему?
— Сейчас художники не рисуют картины для гобеленов, а создают их на компьютере. Затем распечатывают на принтере. Им легче, а нам, из-за того что все цвета смазаны, подолгу приходится подбирать нити.
Порой и вовсе доходит до слез, ведь, сколько не подбирай оттенки, цвет получается не тот. Приходится всю работу начинать сначала. А ведь в среднем в день одна гобеленщица успевает соткать всего 3—4 сантиметра изделия (бывает и вовсе сантиметр, если работа сложная). Отсюда и стоимость. Квадратный метр шпалеры при самом простом рисунке стоит порядка 30 миллионов рублей. А если учесть, что размер гобеленов чаще всего несколько метров, то ценник увеличивается в несколько раз.
Ирина Пазникова пришла на комбинат два года назад. Девушка тогда даже не представляла, как ткут гобелены. Обучали на производстве три месяца. Но Ирина говорит, что это всего лишь формальность, учиться приходится все время:
— Каждый гобелен — это другой рисунок, другая технология, подбор нитей. Даже опытные гобеленщицы часто советуются между собой и учатся друг у друга. Например, сейчас мы создаем гобелен нитью в пять сложений. Это нам в новинку.
Кстати, гобелены на комбинате делают из шерстяных нитей, лишь иногда вплетают синтетические. С шелком не работают, поскольку готовое изделие ведет себя «капризно» и может дать усадку. Но разве только в этом отличие борисовских шпалер? Нет. Все дело в сложности. Ту работу, за которую берутся наши ткачихи, не сделают больше нигде в мире.
Как доказательство — «Гобелен века». Размер полотна почти 20 метров на 14! Четырнадцать борисовских мастериц ткали его несколько лет. На гобелен ушло почти 806 километров шерстяной нити. Вес изделия — 300 килограммов. Стоит ли удивляться, что занесен «Гобелен века» в Книгу рекордов Гиннесса.
— А стандартные гобелены в пару метров, которые на некоторых комбинатах ткут за 2—3 месяца, мы делаем всего за месяц, — дополняет Наталья Лютаревич. — При этом чаще всего у нас они сюжетные, где много цветовых переходов.
За гобелены и сами ткачихи платят порой высокую цену — жертвуют здоровьем. Стирают пальцы в кровь, падает зрение, болит позвоночник… Но, говорят, свое занятие ни за что бы не бросили.
Клиентов приходится «выбивать»
К сожалению, сегодня желающие купить гобелен на Борисовском комбинате декоративно-прикладного искусства в очередь не выстраиваются. Сотрудникам заказчиков приходится искать самим. При этом здесь идут на всевозможные уступки и готовы выполнить любую прихоть клиента.
Начальник ткацкого цеха Татьяна Шестухина вспоминает, что однажды специально для заказа сделали огромную металлическую раму, придумали эскиз. Увы, в итоге клиент отказался, никакой неустойки при этом не заплатил. Еще один пример: на комбинате сделают гобелен по эскизу, который принес заказчик, а он потом посмотрит и скажет, что какую-то деталь решил убрать. Гобеленщицы переделывают работу, а стоимость заказа не меняется.
— Почти никто не понимает, как на самом деле делаются гобелены. Думают, что их ткут на специальных машинах, что труд гобеленщиц механизирован. Порой мы даже приводим заказчиков в цех, чтобы они посмотрели, как все обстоит на самом деле. Нить за нитью перебирается вручную, подбираются оттенки. Когда все это клиенты видят, то понимают, что даже та цена за гобелены, которую мы просим, намного занижена, ведь труд — титанический, — замечает Татьяна Николаевна.
Все старания и усилия приводят в лучшем случае к 3—4 заказам в год. Конечно, для сотрудников комбината это крайне мало. Как итог, пришлось гобеленщицам стать универсальными специалистами. И если нет заказов на гобелены, каждая из создательниц, которых здесь всего 12, работает за обычным ткацким станком. Создают не уникальные ткацкие картины, а привычные рушники и салфетки…
У Надежды Высоцкой, профессора кафедры этнологии, музеологии и истории искусств исторического факультета БГУ, впрочем, свой взгляд на проблему возрождения картин нитью:
— С оригиналом копия или аналог никогда не будут иметь ничего общего. Конечно, для их создания вкладываются немалые силы, ведь повторяется, по сути, весь процесс. Но я называю это не возрождением, а фальсификацией. Денег требуется неоправданно много, а ценность изделий в итоге третьестепенная. Если говорить про гобелены, то, конечно, можно сделать единичные экземпляры по технологиям кореличской мануфактуры, но на этом стоит остановиться. Лучше подумать над тем, как вернуть в Беларусь те четыре кореличских гобелена, которые сохранились. Да, это крайне сложно, но возможно. И для всех белорусов эти раритеты будут намного ценнее, нежели их копии.
Не могу согласиться с Надеждой Федоровной, особенно в части «фальсификации». Все же мы не пытаемся приписать себе творческие достижения других стран, а продолжаем дело наших предков. При этом не скрываем, что нынешние гобелены — это аналоги шедевров XVIII века. Да и в итоге от возрожденных производств получим обратный эффект – прибыль. Будет что и в музеях показать, и чем сувенирные лавки заполнить. Туристов это привлекает гораздо больше, нежели слова о том, что «у нас все было, но ничего не осталось»...
Наталья БОРИСОВЕЦ, «СГ»
borisovez@sb.by
Фото автора
