Однако «протокольной частью» участие Президента во Всебелорусском народном собрании не ограничилось. Глава государства сделал ряд заявлений после выступления директора Бизнес-союза предпринимателей и нанимателей имени М. С. Кунявского Жанны Тарасевич. Предлагаем их вашему вниманию.
— Уважаемые друзья! Я не вмешивался в разговор, но не могу не сделать одно замечание. Ни в коем случае не подвергая критике выступающего. Просто хочу отреагировать на злобу дня, чтобы не забыть, на выступление предыдущего оратора. Вы знаете, я все больше склоняюсь к тому, что, учитывая мнение и принимая решение по подобным предложениям, мы в стране, особенно в Минске, создали не просто броуновское движение, а некоторый хаос. И не только в бизнесе. Что я имею в виду? Помните подобное предложение: давайте прекратим эту бюрократию с хождением по регистрации бизнеса. Давайте сделаем просто: был разрешительный принцип, давайте сделаем заявительный. Давайте сделаем. Пришел, заявление бросил, там одно окно, сообщат адрес в налоговую инспекцию. Все нормально пойдет. Ладно, думаю. При сильной власти, управляемой, в конце концов, авторитарной власти и диктатуре, мы с этим справимся. Что мы получили? Один, извините меня, сопляк — 20—30 компаний. Заявление бросил — открыл, заявление бросил — открыл. Думаю, давайте посмотрим, понаблюдаем. Почему нельзя многоотраслевую компанию создать? Ну почему нельзя, если честный бизнес? Пусть будет многоотраслевая. Ну, пару компаний. Посмотрим, чем занимаются эти компании. Половина выводит деньги за пределы, не уплачивая налоги. Я уже не говорю о некоторых других моментах. И вот оратор высказала замечание по поводу лицензирования в медицине. Опять непопулярно скажу: опыт последнего года и меня, прежде всего, и наше Правительство многому научил. Тоже упрощенный принцип. Притом я тщательно наблюдал за регистрацией медицинских предприятий в сфере здравоохранения. Способствовал этому всячески... И что мы получили? Приходит государственный служащий, приходит человек в погонах в такие частные медицинские клиники, почти сплошь и рядом. «Ты — «ябатька», вон отсюда, я тебя лечить не буду». Скажите, какая должна быть моя реакция на это? Так вот я говорю непопулярно, чтобы вы знали, мы вас будем вырезать каленым железом за подобные вещи.
(Аплодисменты в зале.)
Или еще. Первый случай (мне доложили) по одному из журналистов, женщина, я не буду называть ее имя, со слезами прибежала к руководителю. Он сразу же мне доложил. В эти острые периоды в детский садик ребеночка ведет. «А-а, ты там за действующую власть! Вон со своим ребенком из детского сада!» Это было и в частных, и, к сожалению, в так называемых государственных детских садах. Скажите, какая должна быть моя реакция? Я не хочу тут особо погружаться в это, но я отдал распоряжение Минскому горисполкому и на контроль руководителю нашего сената, уполномоченной, прекратить этот разбой…
Да, нам нужны продвинутые инициативные люди. Но они должны работать в интересах прежде всего государства, а не на разрушение его. Я очень хорошо знаком, изучал еще на первых порах своего президентства бизнес Соединенных Штатов Америки. Я проехал Америку с востока на запад, был в самой глубинке. Патриотизм высочайший и у фермера, и у бизнесмена. Они все понимают: если есть государство, значит, они будут работать в этом государстве, и государство в любой момент поддержит и защитит то, что мы и делали. А что получили в ответ? Почему предыдущий оратор об этом не сказала?
Мы не будем ни с кем сводить счеты. Но те процессы, которые нужно государству держать под контролем, мы их будем держать. И если вы хотите (не обижайтесь на меня, частники) равных условий, вставайте в равные условия и несите ответственность за своих работников.Что за намеки там по пенсионной системе (аплодисменты), по другим? Тут должны быть равные условия, а не какие-то там исключения.
И какие могут быть оговорки по уплате заработной платы в конвертах? Типа «вот это вот надо сделать, тогда и не будет зарплаты в конвертах». А что, у нас однозначно не определено это в законодательстве? Что, у нас есть законы, которые могут трактоваться и так и этак? То есть можно в конвертах платить, а можно без конвертов. Это жесточайшее преступление. Закон есть закон. Пусть он будет самый жестокий, но он закон, он сегодня действует, и ты должен исполнять этот закон.Вот тогда «милиция, следователи, контролеры и суды» (процитировал) будут благосклонно относиться к бизнесу. Что у нас, безумцы контролеры и особенно судьи? Да, не безумцы, они понимают, что от производства, от экономики, от бизнеса, в принципе, все зависит, жизнь государства. Они это понимают.
Видите ли, обиженные. Бедные, без олигархов Беларусь. Я не говорю о двенадцатых смартфонах и айфонах. Ради бога, звоните. Хотите, чтобы каждую минуту вас американцы отслеживали, где вы находитесь и что вы там паритесь по этим всем айфонам, — покупайте. Если вы не слышите, что я вам говорю. Умные люди уже давно ищут телефоны кнопочные. А мы…
По десять автомобилей в гараже — разъезжаем напоказ. Слушайте, я опытный человек, видел многих бизнесменов, иногда удивлялся. Миллиардер на Западе (веду с ними диалог): простенький костюмчик, аккуратненький, ни в коем случае не напоказ. Я у одного спросил: «А почему так?» За обедом, он пригласил на обед, думаю: «А почему?» Говорит: «А не надо на глаза людям лезть». А у нас? Я вам говорил о молодежи. Во что это превратилось.
Сынки разного рода бизнесменов, прежде всего, и нашего брата. Автомобили такие — штучный вариант, на Западе никто не ездит. У нас запросто. А другой, приехавший из региона, где его родители корячатся поколениями на этих фермах и кормят народ, этого не имеет. И он смотрит: ох, ах…
Мы проанализируем все предложения предыдущего оратора, конкретно. Но я тщательно выслушивал каждую фразу. Звучит красиво. Но приведи хоть один пример. Конкретизируй, как это на деле выглядит. Но если вы богатые, вы же это получили за счет работников, которые там работают и не получают даже, но вот уверен, в среднем не получают даже тысячи долларов заработной платы. А хозяева имеют десятки, а то и сотни тысяч и не в год, а в месяц. Это что — справедливо? Но если ты богатым стал, ну, инвестируй в государство. Ан нет. Ну, инвестируй в спорт. Поддержи людей. Нет. Государство, пусть калийная компания заплатит. Поэтому прекратите эти разговоры о каких-то принципах равноправия. Хотите равноправия, работайте в равных условиях. Сколько было шума, когда наши эти, помните, до пандемии, особенно «торбешники», возили тряпье на рынки, продавали. Я думаю, наш руководитель концерна легкой промышленности здесь присутствует. Вот сейчас ее поставьте на трибуну, она вам без подготовки расскажет о равных условиях. Она редко видит Президента, но каждый раз скромно напоминает: «Александр Григорьевич, ну вы ж посмотрите, в России, в Украине уничтожили всю легкую промышленность». Я говорю: «Ну, у тебя-то она есть». Она-то есть, но мы в неравных условиях. Они завалили рынок этим дешевым тряпьем, и дешевое тряпье — не потому, что оно в Турции, в Китае только дешевое. А потому, что мы им предоставили льготы, неравные условия. Это же особый класс…
Вот выступала женщина, спасибо ей, по ХБО. Я, наверное, как пять пальцев знаю это предприятие, как и многие, многие другие. Если б она разоткровенничалась и рассказала, сколько там бед приносит вот эта неравноправная конкуренция, с этими так называемыми «ипэшниками-торбешниками». И когда время пришло эту лавочку закрывать уже — слушайте, это ж такой вой поднялся! Они с тунеядцами начали вываливать на улицы первыми. Так о какой справедливости вы говорите? Какую вы хотите справедливость и неких равных условий? Вот вам равные условия. И так будет. Это урок прошлого года…
Богатый — заплати больше, поддержи бедного, потому что эти бедолаги на тебя работают, и благодаря им ты имеешь сегодня миллионы, и строишь в Турции, в других странах собственность. Все парятся по поводу Бабарико. Ах, конкурент Президента, посадили. Да плевать я хотел на таких конкурентов. В Турции собственность понастроил, здесь особняки, никто так не живет, как он, автомобили, дома, детей втянул в это. Пооткрывал предприятия. Что вам еще надо? Я что, должен спокойно на это смотреть?
(Аплодисменты.)
Вы знаете, если это в корне не пресекать, это перебросится на нас. В этом социологическом исследовании, мне докладывают, откровенно скажу (по Белыничам), я говорил это или нет в докладе?..
Заходит нормальный пенсионер в райисполком. И он говорит: «Слушайте, надо же Президенту сказать, здесь же в райисполкоме», я не утверждаю, что это так, я просто вам цитирую фразы, заявления этого человека сказанные. Он же не понимал, что рядом с ним стоит человек, который мне завтра это доложит. И он с душой говорит: «Так они же половина — бчбэшники, а половина — глаза в стол прячут, когда начинают говорить о государственных вопросах».
И я думаю, ну что же произошло с нашим чиновничьим людом? Да, там немного «переобулись», но очень много спрятались под плинтус, как я говорю. Что произошло? Да их надо оттуда выкуривать, надо выгонять из-под плинтуса. Но почему вдруг? Они же, как никто другой, должны понимать, что происходит в обществе, и наверняка понимают. Но почему так? Я понимаю, что многие из нас смотрят на соседнюю Россию. В каких костюмах, с какими часами на руке чиновники там, самые маленькие, даже в каком-то поселковом Совете ходят. Советую вам туда не смотреть. Россия богатая, непомерно богатая страна, богатейшая страна в мире. Говорю вам откровенно, мы никогда не будем жить так, как живут в России.
И второе, я думаю, может быть, мой жесткий курс на борьбу с коррупцией, где шаг влево, шаг вправо для чиновника грозит местами не столь отдаленными, к этому привел. Наверное, есть и то и другое...
Так вот, я вам хочу сказать, дорогие мои подчиненные и чиновники, не будет здесь коррупции, пока я Президент. Это на год. В Беларуси — это на год. А потом о нас начнет народ вытирать ноги.
(Аплодисменты.)
И запомните, если мы сегодня с портфелями и имеем возможность жить хорошо, а кто-то очень хорошо, запомните, мы же все верующие здесь, так он же все видит и всех поставит на место. Сегодня вы — великие, чванство, неуважение к старикам, пенсионерам, а завтра будете такими же стариками. Вот Алексей Степанович (А. С. Камай. — Прим. ред.) сидит, дай бог, чтобы он только жил. Он занимал высочайшие посты. Он был секретарем Центрального комитета, я его помню. Был первым секретарем обкома и в Гомеле, по-моему, был, жесточайший был человек. Даже в те времена, даже первые секретари, которые выше его были на голову, ахали и охали. Но где бы ни работал, был результат. Потому что он понимал, что нужна дисциплина. И вот он сегодня ушел из этой активной жизни, сидит и наблюдает за нами, а как работаем мы. Ко мне обратился, не буду говорить, на выходе с обычным житейским вопросом, и я подумал: некогда могущественный человек, он ко мне обращается с обычными житейскими вопросами, которые у него возникли. О которых он, будучи тогда секретарем ЦК, и не думал. А сегодня они перед ним встали.
Так перед нами каждым встанет этот вопрос, и передо мной, и перед вами. Так вы ж думайте о будущей жизни. Относитесь к людям как положено.Уважайте их…
(Аплодисменты.)
А нашим бизнесменам, чтобы долго не рассуждать, посоветую. Если заработали много, много помогите. Если заработали мало, никто с вас не сорвет и не спросит. Не буду называть компанию — мы ее просто сейчас «вырезаем». Торговая. Возьмите белорусские товары, продовольствие, продайте: «Вы «ябатьки», белорусское — вон отсюда». Я говорю: «Проверьте». А что там: египетская картошка, польские яблоки, литовская продукция и так далее и тому подобное. Лично поручил своим людям пройти и посмотреть, без чиновников. Скажите, как я должен относиться к такой компании, которую я не лично, а создал условия, чтобы она здесь работала. Как я к ней должен относиться? Ее в Беларуси не будет. Она у нас не дефицит.
(Аплодисменты.)
Ну, чтобы абсолютно поняли мою позицию, здесь не какая-то злость и ярость — это выстрадано мною. Мы будем поддерживать всяческие производственные компании. Пусть открываются, пусть работают, пусть приносят блага. Производству быть. И какое у тебя там мнение твое, ради бога, можешь не любить Лукашенко, можешь этих «ябатек» не любить, кого угодно можешь не любить. Иди работай по законам. Честно, принципиально. Люби свой народ, который у тебя там работает. Всяких ипэшников приведем в чувство. Потому что я понимаю, есть ипэшник: скульптуру делает, картины рисует. Еще какие-то там корзины плетут, косы клепают, как я говорю. Ну, дефицитнейшие люди, которых нельзя потерять. Народные умельцы. Да — это действительно индивидуальный предприниматель.
Я часто привожу пример, без фамилий, многие поймут. Извините, морду раскрутил на телевидении, распиарился. Ведет свадебное агентство… и вечером проводит эти вечера. Мы не против. Свободное время — иди и работай. Но требование одно: заработал там — заплати налоги. Ведь 13 процентов подоходный налог. Нет. Он зарегистрировался ипэшником. Так какой же ты ипэшник? Какой ты ипэшник? Ты раскрутился на государственном телевидении, заработал там деньги. На здоровье. Но какой ты ипэшник? Заплати налог как положено. Это вот тот бардак, который мы породили. И тут надо четко определиться, кто может быть ипэшником, исходя из этого опыта. И если это дефицитные люди, которые получают эти деньги от своих рук, от своего труда — ведь предложение по ремесленничеству много лет назад пошло от меня, когда я приехал на один рынок, в Шклове я приехал на рынок. Коноплев у меня тогда был помощником еще. Мы зашли на этот рынок — и обычный крестьянин ко мне, я подхожу. Корзины там разные. Я говорю: «Вот молодец, делаешь». Он говорит: «Александр Григорьевич, ну это ж беда, беда с этими налоговыми и прочими». Я думаю, чего мы пристали к этому человеку. Их немного осталось, которые плетут, делают эти корзинки. Чего мы к нему пристали?
Тогда приняли решение по этому ремесленничеству. Вот это и есть ипэшник. И ему не жалко, потому что он своими руками это делает… Ему не жалко и льготы предоставить. Да он и копейки эти зарабатывает. А у нас выросли, вот приводил я этот пример, мордовороты. И все переобулись. Им-то чего не хватало? Или бедные культурные работники тоже. Так называемые культурные. Они тоже были ипэшниками. От этого театра Янки Купалы, который я вылепил после, в туалет превратили его…
Вместе с вот этим начатым Дворцом Республики туалет был. Я приехал из деревни для того, чтобы туалеты почистить здесь, в центре Минска? Сделал все условия, где они? Поэтому, дорогие мои, еще раз повторяю то, что сказал в докладе. Каждый имеет право на свою точку зрения, клянусь вам детьми, я не боюсь никакой точки зрения, я готов дискутировать с каждым. Пусть говорят, пусть высказывают свою точку зрения, надо это, потому что нет развития, если нет конкуренции прежде всего идей и мысли. Не будет в производстве конкуренции, если нет этих конкуренций, идей и мысли. Они должны быть. Но надо понимать: ты пришел работать. Ты в бизнесе работаешь. В производстве одни законы, один порядок. Пришел в политику, родные мои, там очень тесно. У нас всего 110 депутатов в Парламенте. 60 сенаторов.
Вы представляете, какая конкуренция? Один Президент. И его свергает сегодня 1000 человек, готовых сесть в это кресло, не понимая того, что президентское кресло и Президент в Беларуси — это не царь. И это не царствование. Сел и сижу. И благо на тебя сыпется. Кто-то и так проводит свою президентскую жизнь, но в Беларуси один год ты будешь Президентом, если ты будешь царствовать. Поэтому не спешите в это кресло, но оно одно. Поэтому в бизнесе конкуренция — это одно, в политике — это другое. И законы, и правила другие. Поэтому, пожалуйста, идите, но помните, что вас могут в этой политике исполосовать ни за что просто.
Поэтому, уважаемые бизнесмены, начинайте работать на государство. Спуску вам не будет, если вы отступите от этой линии. Я человек государственный и буду требовать как авторитарный руководитель, в этом есть правда, или, как вы хотите, диктатор, я буду от вас требовать этого, пока я еще в этом кресле. Никого не запугиваю, но начинаем работать.
(Аплодисменты.)
На равных условиях, и, чтобы не было больно, опять про эти конверты. С чего началось? Что один из знакомых людей, человек мне говорит: Александр Григорьевич, а как работать? Вот я работаю честно, плачу зарплату и прочее, отчисления, пенсионерам, там социальные нужды и прочее. Я говорю: хорошо, и что? Да ведь больше половины, говорит, в Минске платят в таких компаниях, как я руковожу, — в конвертах. Мне в глаза. Какова должна быть реакция Президента, который болеет за свою страну? Однозначной. Докладываю вам: поручено Комитету государственного контроля подключить специалистов со всех ведомств и выкорчевать, железно выкорчевать эту практику. У нас что, пенсионеры объелись? У нас что, пенсионеры богатые? По 200—300 долларов получая. Богатые? Они на «Мерседесах» ездят? Как вы? А вы прячете в конвертах эти несчастные деньги, чтобы не заплатить какую-то сумму от зарплаты, сколько там у нас? 35 процентов? Так вы же своим родителям это платите. Сколько родителей вы мне на шею повесили, побросали? Сколько этих домов для стариков — 154? Надо было их спасать от ковида, потому что это самое страшное место, вы знаете, по международным заявлениям и новостям. Вот на Западе люди умирали полностью домами, по 100, по 200 человек. Я говорю, Владимир Павлович (Андрейченко. — Прим. ред.), посмотри с депутатами, подключитесь, вот ваша железная задача и мое поручение. Депутаты, возьмите с Минтруда под контроль 154 дома. Посмотрите, чтоб люди не умирали от ковида. Министр докладывает: а вы знаете, говорит, Александр Григорьевич, здесь же у нас море стариков, ходячих, неходячих, у которых дети в шоколаде.
Так вы что, своих родителей не можете посмотреть? О каких вы бизнесменах мне сегодня говорите, если вы бросили своих родителей мне на плечи. И вы когда-нибудь слышали, что у нас мор начался в этих 154 домах, где самые уязвимые люди? Вы этого не слышали. Потому что государство за деньги тех добросовестных бизнесменов и государственных предприятий ввело систему вахтового их обслуживания. Одна группа медиков приезжает, две недели отработали, мы их там кормим, содержим, поим, чтобы они не выходили за пределы этого, потому что принесут туда заразу. Отработали две недели, уходят. Приезжает новая бригада проверенных людей, мы колоссальные деньги тратили, а вы в конвертах деньги платили, чтобы своим родителям копейка не досталась. Мерзавцы вы, понимаете, так нельзя жить! Поэтому мы наведем порядок в стране, и я вам откровенно сказал, что такое поручение Комитет госконтроля начал реализовывать.
Или еще один пример. Из-за рубежа мерзавчики, даже не мерзавцы, а мерзавчики обратились — день солидарности, понедельник был, сто с лишним, сколько там, вот председатель комитета у меня за спиной сидит, сколько мы в Минске таких обнаружили предприятий? Около 200 предприятий вот этих бизнесменов. Закрылись в знак солидарности, и кто они, они что, дефицитные у нас, отдельные торговые точечки, отдельные там кафешки и прочее. Моя позиция, скажите, как я должен быть поступить или вы на моем месте? Я предупредил Комитет госконтроля: закрылись, не мы ж закрывали, и чтоб ни одно не открылось.
(Аплодисменты.)
Поэтому каждый должен думать головой, я не хочу, чтобы о моем народе говорили — правильно говорят: это они непуганые белорусы. Украинцы нам, отдельно россияне некоторые говорят: это белорусы непуганые, поэтому Батька плохой и власть плохая, то плохое, все плохо. Им надо, чтоб их кто-то пугнул. Я не хочу, чтобы мой народ пугали из-за пусть даже 46 тысяч 700 человек.
(Аплодисменты.)
А дома уже говорю своим так. Не будет меня — пусть пугаются. Вот народ изберет своих, и пусть они их потом пугают. Пусть хлебнут, но это они должны избрать, они должны определиться. Вы смотрите, вот у меня на столе опять эти социологические исследования. Я говорю, что они мне были очень важны. По телефону там около 75 процентов действующему Президенту доверяют. Это не голосование, мы дали вопросы: если бы выборы были завтра, за кого вы б голосовали, это разница, за кого б ты голосовал, доверяю — не доверяю. Понятно, что пришли к человеку, анкету дали, по телефону позвонили, а у того снег у подъезда не вычистили, а где-то лекарство подорожало, еще что-то, и все это сходится на Президенте. Понятно, что после этой атаки на Президента это уже не 80 процентов, но по телефону каждый ответил — 75 процентов и 67 где-то поддерживают, доверяют Президенту. Мы, в принципе, выходим на те же 80 процентов… И после этих «протестов» рейтинг Президента по доверию в Минске выше, чем где-нибудь. Почему? Потому что люди хлебнули этого (Аплодисменты.), они увидели, что происходит у них на улицах, и все: а нет, мы этого не хотим, а мы хотим, чтобы было «як да выбараў». А мы хотим вернуться в ту Беларусь.
Я вынужден был сказать: мы в ту Беларусь не вернемся, мы сделаем ее лучше, но это мы с вами должны сделать, именно мы впереди должны пойти. Вы — две с половиной тысячи человек, которых направили сюда.(Аплодисменты.)
Поэтому не поддавайтесь на эти разговоры бедных бизнесменов. Бедных мы всегда поддержим. Вон у меня хороший знакомый, Саша Шакутин с «Амкодора». Ему досталось предприятие приватизированное, государственное. Что он только ни делает: и гидравлику эту, и шестерни, и еще что-то. И строит, старается. И я вижу, что это непростой бизнес. У него тысячи человек работают. Но мы же такие предприятия не бросили. Мы же поддерживаем эти предприятия. И будем поддерживать любого бизнесмена, который патриот своей страны. Не патриоты нам не нужны, лучше пусть они уедут с теми деньгами, которые наворовали. Пусть лучше уедут. Потому что они перевернут страну.
(Аплодисменты).
…Поэтому честным, социально ответственным должен быть бизнес. Если он будет таким, мы всячески будем его поддерживать.
А государственные служащие, запомните, нет и не будет коррупции. Не только потому, что я жестокий в этом отношении. Я первый человек, который в независимой Беларуси возглавлял комиссию, которую в народе обозвали «комиссия по борьбе с коррупцией».
Вы видели мои подходы. Это одна из причин, даже не главная, но одна из причин, почему меня, сопливого, тогда избрали Президентом. Я от этого никогда не отступал и не отступлю. Вчерашнее мое заявление здесь мы уже отследили, мои помощники, в этих каналах бандитских: а вот он такой, мы сейчас у него начнем чего-то искать. Я — за! И если будет ко мне хоть один вопрос по какой-то проблеме, я лично приду с журналистами и покажу и расскажу, что они у меня там нашли. Я даже матери домик — я у матери один — у меня нет времени его переоформить. Вот не знаю, председатель Шкловского исполкома, может, он уже взял сам переоформил на меня этот домик. Вот и вся моя собственность. На меня дом переоформил, не на себя…
(Аплодисменты.)
Поэтому будьте спокойны в этом отношении. С открытым забралом я не ходил бы по стране и не боролся с жуликами и бандитами, если бы у меня было рыльце в пушку. Хотя я об этом редко говорю, потому что ну кто поверит, что Президент может быть не ворюгой. Кто у власти, тот и вор. Такое мнение бытует в народе. В Беларуси не так. Те же социологические исследования: на пятом или шестом месте народ поставил вопросы коррупции. У наших соседей это первое место занимает по социологическому опросу. У нас уже ниже, почти там где-то 50 процентов. То есть это волнует людей. Но не на первом месте стоит...
Поэтому давайте строить нормальную жизнь, давайте будем настоящими людьми!
Мы говорим: «Государство — для народа. Власть — народная». Но мы и должны быть народными. Ибо мы превратимся в банановую республику, где каждый гребет под себя.…Извините за то, что я перебил вас, но я хочу, чтобы настрой был соответствующий у выступающих и в этом зале при этом разговоре. Потому что домой придется вернуться, и вам придется перед теми, кто вас сюда направил, отчитываться. И вы должны думать, что вы им там скажете, чтобы их обнадежить. Потому что некоторые из коллективов ждут, что вы вернетесь с мешком денег или повышением зарплат, пенсий и так далее и тому подобное. Обычные люди — они же так воспринимают такие форумы и съезды. Хотя это далеко не так, я вам вчера сказал, это скучные и тяжелые мероприятия, потому что здесь обсуждается перспектива, и прежде всего экономическая. А экономика не бывает интересной. Только та часть, где выплата зарплаты, дивидендов, коврижек каких-то, там интересно. Но это маленькая толика, это не главное.
Если слова – мимо, пора поправлять делами
