Белорусские трактора уже в конце 1940-х — начале 1950-х символизировали БССР и на парадах, и в жизни.Есть и такая истина, которая во многом определяет исторические оценки. Это связь коллективной ментальности с историей государственности. То есть, другими словами, советский путь развития если и имел альтернативы, то в крайне незначительном сегменте общественной психологии. Вот иногда слышны голоса: если бы известный поход генерала Булак-Булаховича увенчался успехом и он установил власть в завоеванных районах, то история приняла бы совсем иное направление. Скажем, монархическое или республиканское, кому что по вкусу. Но суть в том, что этот известный кровавый поход с призывом строить страну успехом не увенчался. Был разбит, бежал, забыт. Помнят только кровь на его руках. Да и с монархией гипотетические проблемы: кого на царство короновать стали бы? Здесь большая и сложная проблема, связанная с отсутствием элит, родовой аристократии, университетской профессуры, теоретических трудов ученых-конституционалистов, соответствующей практики. Да и отношение к тому, что было (империя Романовых), имело все же отрицательный знак.
Коллективной ментальности была близка основная идея большевиков, связанная с социальной справедливостью, решением земельного вопроса, общинным устройством жизни. В России подобную ментальность пытался разрушить известный политический деятель Петр Столыпин. Но ведь убили этого выдающегося политика. В Беларуси не было деятелей такого масштаба и, возможно, это тоже далеко не случайно. В том смысле, что страна в своем большинстве длительное время демонстрировала единство взглядов вовсе не в направлении либеральных реформ, следования западно-европейским образцам, а в части сохранения устоев, консервативного быта, традиционных ценностей. Далеко не случайно и сегодня эти максимы учитываются в рамках осуществления основной политической линии белорусского государства.
В этом аспекте стоит вспомнить бытующие упреки в “советскости” современного состояния государственности в нашей стране. Во-первых, от советскости мы все же ушли достаточно далеко (исключая всю ту же ментальность). Это касается и политической практики, и общественной жизни, и экономических реалий (особенно), и многих иных аспектов нашей жизни. Во-вторых, если посмотреть на достижения советского периода, то таким сравнением можно только гордиться. Те реальные достижения современной белорусской государственности возникли ведь не на пустом месте, они имеют фундамент: то, что сделали наши отцы, деды, прадеды и, вообще-то, не надо бросать камень в тех, кто строил национальную жизнь до нас.
История БССР — это важнейший фактор национального сознания и самоосознания. Можно спорить о качестве и сути господствовавшей в то время идеологии (эти споры, пожалуй, навсегда), но сложно спорить с тем, что часть старшего поколения до сих пор помнит уроки этой идеологии и с ностальгией вспоминает и дружбу народов, и отсутствие межнациональных конфликтов, и единую экономическую жизнь, и стройотряды, и пионеров с комсомольцами. И не только потому, что “как молоды мы были”, это была и школа взросления, патриотизма. Звучит по нынешним временам архаично, но, полагаю, что это не только личная точка зрения.
Несложно обнаружить в нашем прошлом и “черные дыры”, куда проваливалось все светлое и чистое. Мы пережили это в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Но ведь понятно: нет эпох сугубо правильных и эпох неправильных. Жизнь сложна, противоречива, и мы несем в себе эту противоречивость. Ведь не учили в тех же пионерских отрядах делить людей на хороших и плохих. Да, заменили религиозный этический кодекс коммунистическим, но ведь эти кодексы фактически мало отличались друг от друга, кроме принципиального вопроса о Боге. Да, комсомольцы шалили и баловались, безобразий тоже хватало, но ведь тон задавали все же не персонажи известных повестей писателя Полякова (произведения, о которых он, кстати, сегодня сожалеет). Скажут: какое ретроградство, нет чувства современности, понимания
Читайте также
Все мы родом из БССР. Даже те, для кого эта практика неприемлема в принципиальном плане. Потому что бескомпромиссность и большевистская прямота, проявляемые в ряде случаев, — из арсенала этой же поры. Столетие белорусской государственности, которая имела место на протяжении почти всего ХХ века, — прекрасный повод не множить интерпретации этого прошлого, а добиться хотя бы некоторого продвижения по пути исторической определенности. Нам принципиально важно не накопать очередную гору архивных материалов (актуальность чего никто не отрицает), а прийти к общественно значимым выводам по поводу этих материалов. Конечно, это важно прежде всего для ныне живущих и тех, кто придет за нами. И в школах, и в университетах важно говорить о базовых, приемлемых для большинства общества вещах, а не множить альтернативы. Говорить о том, что столетие БССР — важнейшая дата отечественной истории, которая не имеет аналогов. Учитывать связь национальной ментальности с формами и сутью господствующего государственного устройства. Называть героев героями и, если надо, предателей — предателями. Казалось бы, простые вещи. Но как же непросто их порой реализовать.
