Можно ли считать организованную преступность полностью искорененной?

Рэкет, киднеппинг, воровские сходки, «бригады», разборки, крыши, общаки, киллеры, заказные убийства... На пути этих и многих других свирепых реалий лихих времен 25 лет назад была поставлена баррикада. Поначалу неустойчивая, с пробоинами, с годами она превратилась в мощный заслон на пути мафиози постсоветского образца. Приказом МВД СССР от 28 марта 1991 года в центральном аппарате МВД СССР учреждалась новая служба — Главное управление по борьбе с организованной преступностью. В его структуру вошло Межрегиональное управление № 1, базировавшееся в Минске. Белорусскому филиалу советского ГУБОП поставили задачу противодействовать криминальным сообществам не только в БССР, но и в республиках Прибалтики и Калининградской области.

С тех пор в название милицейского подразделения, призванного громить ОПГ, не раз вносились коррективы. Но как бы оно ни именовалось — управлением, главным управлением или комитетом в структуре МВД Беларуси, — с каждым годом пространство, на котором бандиты могли чувствовать себя вольготно, стараниями оперативников все больше сужалось. Причем территория обитания большинства волчьих стай преступного мира ограничилась обтянутым колючей проволокой периметром зон и тесными квадратными метрами тюремных камер.

Стоит ли, однако, так уж впадать в пафос и трубить в победные фанфары? Можно ли считать организованную преступность полностью искорененной? Популярные нынче пересуды о якобы скором возвращении лихих 90–х — паника на пустом месте или прогнозы реалистов? Именно с такими вопросами пришел я накануне 25–летия образования службы к начальнику Главного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией МВД полковнику милиции Николаю КАРПЕНКОВУ.


— Николай Николаевич, оракулы из соцсетей предрекают второе пришествие братвы. Да ладно бы только диванные эксперты... По мнению бывшего начальника 6–го управления МВД СССР по борьбе с организованной преступностью, коррупцией и наркобизнесом генерал–лейтенанта милиции в отставке, доктора юридических наук Александра Гурова, оргпреступность в России «голову не поднимает, потому что и не опускала этой самой головы». И далее Александр Иванович сетует: «Я неоднократно слышу мнение действующих сотрудников, которые говорят: да, мы до сих пор не опомнились и не оправились от ликвидации службы БОП. Ушли многие квалифицированные оперативники, а с ними и хорошо налаженная агентура, внедренные сотрудники...» Такая ситуация у соседей наверняка может сказаться и на нас. Как, Николай Николаевич, прокомментируете с проекцией на белорусскую ситуацию?

— Согласен с уважаемым экспертом. В России и в Украине в системе МВД ликвидировали чисто антимафиозные структуры (мы оказались более дальновидными и по этому пути не пошли), и судя по всему, многие там предпочитают не замечать оргпреступность. Всех этих «сходняков», «коронаций», убийств воров в законе, воротил бизнеса с армиями боевиков будто бы нет.

А что у нас? В Беларуси организованная преступность находится в своеобразном подполье. Для новой волны оголтелого криминала, формирования крупных кланов мафии предпосылок нет. Персонажи с темным прошлым не имеют шансов даже приблизиться к власти, потому что находятся под пристальным наблюдением. Мы располагаем базами данных, благодаря которым любой, кто засвечен в связях с бандитами, в коррупции, никогда во власть не попадет. Просто не пройдет процесс согласования, назначения на должности. На нем пятно! Такая система гарантирует: экспансии бандитской политики и философии, разложения сверху в государстве не будет. Но это не значит, что мы не должны прогнозировать разные риски, перестать думать наперед.


— Тем не менее практически каждую неделю СМИ сообщают: где–то задержаны выбивавшие долги нелегальные коллекторы, там–то заведено дело на уголовников, «крышевавших» бизнесменов. Выходит, есть все же попытки вернуть порядки лихих 90–х?

— 90–е не вернутся. Вспомним, почему возникла тогда оргпреступность. Распад Советского Союза, политический, экономический кризис, дикий капитализм... Не было спецслужб, которые знали, как бороться с ОПГ. Да, на данный момент есть определенные финансовые трудности, причем не только у нас, но и у поляков, литовцев, в России, Украине. Да и вообще в мире. Но сама власть в Республике Беларусь — сильная. Политика наша не поменялась: государство — для народа. Уже выстроена система борьбы против коррупции. Эта борьба стоит во главе угла. Люди видят, что у нас нет мафиози и купленных ими политиков, что у нас нет руководителей предприятий, депутатов, которые могут купить себе футбольный клуб, кататься на яхте, иметь свои самолеты, иметь свою частную мини–армию. Мы такого не допустили, граждане убеждаются в справедливости государства и профессионализме спецслужб, среди которых достойное место занимает ГУБОПиК. Наша стратегия такова: отталкиваемся не от того, что уже произошло. А от того, что жуликами всех мастей затевается, раскручивается. Разрабатываем известные группировки, документируем авторитетов. Осуществляем глубинную разработку ОПГ. И когда они что–то начнут затевать, мы можем их либо взять с поличным (это высший пилотаж), либо предъявить обвинения на основе уже задокументированных моментов. Это — стратегия предупреждения и пресечения деятельности уже существующих группировок. Также много делаем для того, чтобы через нас не проезжали и у нас обстановку не дестабилизировали, не нарушали баланс, не внесли сумятицу преступные лидеры из других стран. Все воры в законе из России, Украины поставлены у нас на контроль. И как только они в Беларуси появляются, быстро задерживаем, досматриваем, выясняем цель визита, что называется, профилактируем и отправляем назад. Обычно если авторитет прибыл из России, то отправляем на самолет, а там его уже встречают представители структур, которые отвечают за борьбу с организованной преступностью.

— Бандиты XXI века... Кто эти люди? Сколько их?

— В местах лишения свободы, так сказать, наших клиентов, осужденных за преступления, совершенные в составе организованных групп, сейчас сидит порядка 600 человек. Почти каждый месяц их по 15 — 20 освобождается. Это и авторитеты, и положенцы. К слову, из шести белорусских воров в законе четверо сидят, один в бегах, один находится под превентивным надзором.

— По какой дороге идет братва после освобождения?

— Выходят из зоны и сразу идут к знакомым, которые стали полубизнесменами, затаились, но продолжают заниматься латентной противоправной деятельностью. Ведь где есть неучтенные деньги, «серые» схемы, валюта, там обязательно будет присутствовать и криминал. Поэтому, отбыв срок, бандиты из 90–х встраиваются в нелегальный бизнес. Допустим, в приграничную контрабанду. Занимаются возвращением долгов, если кто–то кого–то «кинул». «Крышуют» наркодилеров. Наша задача все время держать подобный контингент под прессом, в разработке. Чтобы они все время были озабочены одним: где найти небольшие деньги себе на адвокатов.


— Николай Николаевич, многие направления, по которым работает ГУБОПиК МВД, не особенно афишируются и почти неизвестны широкой публике...

— Как известно, организованная преступность не знает границ. На нас сказывается специфика Евразийского экономического сообщества, Таможенного союза. Допустим, машины угоняются в России, у нас перебиваются номера, и эти авто перепродаются в Кыргызстане и Казахстане. Существует и множество других криминальных схем. Так что в этом плане у нас дел прибавилось. Но работа идет на протяжении 25 лет, поэтому у нас составлены колоссальные базы данных. В том числе на лиц, которые входят в террористические и экстремистские группировки.

Беларусь — транзитное государство, многие участки нашей границы, кроме западных, прозрачные. И нам надо сработать так, чтобы не было никаких условий, никаких зацепок здесь кому–то из экстремистов появиться и влиять на ситуацию. Необходимо вообще убрать возможные очаги напряженности. А определенные проблемы есть. Возьмем ситуацию в Бресте. Каждый день польская сторона не пропускает к себе по разным причинам человек по 50 — 70 кабардинцев, балкарцев, чеченцев, таджиков, грузин, дагестанцев. Они оседают в областном центре и его окрестностях, снимают квартиры. Чем занимаются? Какие у них планы? Мы активно работаем, чтобы контролировать обстановку и получить ответы на эти вопросы.

— Как в ГУБОПиК теперь обстоят дела с технической обеспеченностью? Поспеваете ли за новшествами, без которых бороться с искушенными преступниками практически невозможно?

— В МВД создана мощная оперативная структура, которая обладает всеми возможностями для обеспечения оперативно–разыскных мероприятий. Планируя спецоперации, обращаемся в департамент, и нам оказывают содействие. Необходимый минимум техники для фиксации, документации, ведения оперативного наблюдения у нас есть. Есть и новые программы, и технические возможности, позволяющие нам контролировать многие процессы, делать из них выводы и строить по ним оперативную работу на упреждение, проводить операции и комбинации. Конечно, никогда нельзя останавливаться на достигнутом. Должно быть постоянное развитие. Нам необходимы и специальная техника, и тепловизионные приборы самого нового поколения для наблюдения, и более совершенные средства вскрытия помещений, и средства защиты личного состава, и дополнительное вооружение полицейским оружием.


— Насколько опасна служба ваших оперативников?

— За 25 лет среди губоповцев двое погибших. Портреты майора Игоря Кашкана и старшего лейтенанта Владимира Борисовца — на стенде при входе в наше здание. Мы чтим память коллег, выполнивших свой долг. Каждый сотрудник понимает, что нужно быть готовым к столкновению с преступником лицом к лицу. Поэтому у нас постоянно проводятся занятия по рукопашному бою, проводим практические стрельбы именно в тех условиях, в которых мы можем столкнуться с необходимостью применить оружие. Системно проводим занятия с СПБТ «Алмаз» и СОБРом по специальной, медицинской, морально–психологической подготовке. Весь ГУБОПиК в полном составе в один момент может перестроиться в боевой порядок. Каждый боевой порядок представляет собой группу задержания, вооруженную в том числе и автоматическим огнестрельным оружием, имеет все необходимое для медицинского обеспечения. Все эти группы обучены для действий по задержанию опасных преступников в условиях города, помещений, в транспортных средствах. Даже целые отделы и управления могут при необходимости качественно взаимодействовать и проводить специальные операции по пресечению деятельности бандитских группировок.

— Кого берете в ГУБОПиК?

— Наше подразделение боевое и закаленное. За 25 лет существования отправляли за решетку крупные криминальные организации почти в полном составе. Бывало, на скамье подсудимых сидели сразу по 60 человек. Все бандиты подлые, наглые, кровожадные, агрессивные и достаточно матерые. И если их можно сравнить с волками и шакалами, то сотрудников ГУБОПиК — с волкодавами. Случайных людей здесь не бывает. Каждый прекрасно знает, что с него повышенный спрос. Ведь каждый сотрудник, как летчик–истребитель, который находится в автономном полете, ищет цель. Но это не значит, что ты ее нашел и тут же сбил. Обличающая информация должна быть подтверждена, ты должен глубоко разработать, закрепить доказательную базу, а потом привлечь к уголовной ответственности, к суду. Чтобы преступный авторитет получил максимальный срок. Нужно сломить его бандитский стержень. Поэтому люди здесь, в ГУБОПиК, все с характером и повышенной мотивацией, преданные работе в правоохранительных органах. С обостренным чувством справедливости.

Приходят к нам офицеры из других милицейских структур с большим опытом оперативной работы. Причем важно, чтобы на прежнем участке сотрудник давал результат, чтобы ему сопутствовала удача и были определенные успехи. Повторюсь: эти люди, как летчики, у которых на фюзеляже нарисована уже не одна звездочка.


— Николай Николаевич, правоохранительные ведомства часто выступают с законодательными инициативами, предложениями по совершенствованию Уголовного кодекса и других правовых норм. Вы тоже наверняка продвигаете какие–либо новшества?

— Не раз вносили предложения в Парламент, и они принимались, в частности, учитывались при разработке Закона «О борьбе с коррупцией». Депутатами будут приняты дополнения в статьи Уголовного кодекса, касающиеся противодействия наемничеству и экстремизму. К примеру, мы предложили отнести к разряду оружия «предметы, поражающее действие которых основано на использовании горючих веществ». Вскоре в статью 295 прим. 3 УК будут внесены соответствующие дополнения. За незаконное изготовление, приобретение, передачу во владение, сбыт, хранение, перевозку, пересылку или ношение бутылок с зажигательной смесью будут введены штрафы, исправработы, лишение свободы на срок до двух лет. А если суд усмотрит предварительный сговор или рецидив, то за «коктейли Молотова» экстремистам будет светить от 3 до 5 лет. Также мы ставим перед собой задачу внедрить передовой опыт борьбы с оргпреступностью в Грузии. Одна из статей УК этой страны предусматривает лишение свободы до 6 лет для лиц, имеющих статус вора в законе. Коронован преступник, подтверждает свой воровской статус? Тогда иди за решетку как участник организованной преступной группы, представитель воровского мира. Мы хотим эту часть грузинского Уголовного кодекса взять себе на вооружение. Чтобы воровская жизнь не выглядела романтично и привлекательно, чтобы молодые люди знали: вор в законе — изгой в нашем обществе, а его статус придуман, чтобы легче было грабить награбленное. Да, в Грузии это явление масштабное. Традиционно сражаются между собой кутаисский и тбилисский кланы, Усоян, Таро Аниани и им подобные. Так у них исторически сложилось. А для белорусского менталитета так называемый воровской мир не свойственен. Его у нас не должно быть. Это явление у нас есть в зародыше, но неприемлемо для общества, в котором нет альтернативы законной власти. Там, где государство погрязло в коррупции, люди идут за помощью к ворам в законе, которые судят по «понятиям». Но белорусское государство справедливое. Так что мы хотим проблему воров в законе разрешить коренным образом на самом ее подходе. Если это вор, то он все время будет сидеть. И в итоге воров в законе и лидеров преступного мира на территории Беларуси не будет вообще. Потому что они начнут отказываться от своих статусов.


— Какие советы дадите людям, на которых наезжают вымогатели? Не секрет, что многие боятся обращаться в милицию...

— Да, порой возникают ситуации, когда выбивают долг и угрожают, что если обратишься в милицию, то и зарежут, и отрежут, и спалят машину, дом... Но когда человек обращается в милицию, он себя уже максимально обезопасил. Идет процесс документации, процесс защиты. Потом задержание преступников, привлечение... И коренным образом проблемы решаются. Бандиты настолько подлы и трусливы, что их интересуют только деньги. Сейчас и в эту минуту. А вендетта, месть после отсидки, — из разряда надуманных моментов. Тем более что и после выхода бандита на свободу продолжается определенное его «сопровождение», и мы, конечно, отвечаем за безопасность бывших потерпевших и свидетелей. Но проходит время, и угроза сходит на нет. Так что комплекса предпринятых нами мер вполне достаточно. Масса свидетельств тому, что даже отморозок, которого взяли с поличным, потом осудили, отбыв срок, занят только решением своих проблем и угрозы уже не представляет.

Конечно, если кто–то попал под бандитский пресс, на «счетчик», стал жертвой шантажа либо сам увидел, что в беду попал кто–то из знакомых, надо смело обращаться в органы внутренних дел. В наших управлениях, в том числе в регионах, работают профессионалы, которые обеспечат потерпевшим и свидетелям анонимность, безопасность, а бандиты будут задержаны и сядут на большие сроки. В свое время наше государство поступило мудро, не расформировало, как соседи, УБОП. Коллективы профессионалов должны оставаться. Но надо осознавать: организованную преступность, коррупцию можно побороть только в тесном взаимодействии с обществом. Мы опираемся на помощь законопослушных граждан. Слова благодарности людей за нашу работу для нас самая высокая награда.


ЭКСПЕРТЫ

Григорий Лабков, первый заместитель начальника ГУБОПиК МВД — начальник 1–го управления, полковник милиции: 

— В сфере борьбы с коррупцией наше подразделение ориентировано на пресечение коррупционных действий, в которых порой, увы, участвуют должностные лица высокого уровня. Те, кто входит в кадровые реестры Главы государства, Совета Министров, другие руководители. Ведем дела с социальной коррекцией, ведь наш опыт показывает: чем выше расположено кресло коррупционера, тем больший ущерб он может нанести государству, тем сильнее он подрывает авторитет государственной власти.

В сегодняшней обстановке непримиримости к коррупционерам со стороны власти и граждан идти на преступления очень рискованно. Однако жадность берет свое. В темные дела влезают зарвавшиеся руководители, которые ставят себя выше остальных. И, как в «Кавказской пленнице», путают общественных баранов с личными. По сути, это коммерсанты, затесавшиеся во власть, настроенные на максимальное обогащение за счет госпредприятий. Они хитры и изворотливы. Их сложнее взять с поличным. Сейчас при крупных махинациях практически никогда не дают взятку из рук в руки. В том числе из–за большого объема передаваемой суммы. Но у нас есть свои методы изобличения. Еще одна наша задача — не допустить консолидации воровского мира и нечистых на руку руководителей для совместных коррупционных действий. В 90–е «синие» чувствовали себя королями, приходили в кабинеты начальников и нагло ставили перед фактом: «Я — «смотрящий». Ты — председатель исполкома. Будем работать вместе». Сейчас авторитеты отсечены от финансовых потоков и крупным коррупционерам неинтересны — разные масштабы. Но успокаиваться не надо. Мы контролируем процесс.

Владимир Тихиня, заместитель начальника ГУБОПиК МВД — начальник 2–го управления, полковник милиции:

— Сейчас в нашей стране есть два вида организованного криминала. Бандиты — это профессиональные преступники. Они в 90–х занимались вымогательством, по 10 — 15 лет отсидели и уже вышли более матерые, умные и хитрые. Во второй группе оргпреступности — представители братвы, которые в 90–х годах сколотили капитал. Они уже «законопослушные» граждане. Имеют свой бизнес, связи. С ними тяжело бороться. И они не отошли от профессиональной организованной преступности. Задержания показывают: все взаимосвязано. Если ты был бандитом, то бандитом и останешься. Бывший «бригадир», которому удалось избежать приговора суда, может, конечно, прикинуться честным бизнесменом. Но все равно бандиты у него спросят: «Где ты был в те годы? Ты возле нас ходил. Нас посадили в тюрьму, а ты остался. Теперь делись!» Думаю, именно вторая форма оргпреступности наиболее опасна. Эти люди (таких в каждой области по 8 — 10) могут попытаться проникнуть в депутаты. Однако мы за ними наблюдаем...

В разработке у нас и ранее судимые, которые выезжают в страны Евросоюза и под крылом российских воров в законе, занимаются кражами из автомашин, квартир в составе организованных групп. С одной стороны, хорошо, что воруют не у нас. С другой стороны, плохо, что потом возвращаются в Беларусь и подпитывают добытой валютой местные общаки. Недавно мы провели пару эффективных операций с коллегами из Чехии, Австрии, задержав белорусов, занимавшихся кражами. Так что пусть преступники знают: достанем и в ЕС.

Михаил Бедункевич, начальник 3–го управления по противодействию экстремизму ГУБОПиК МВД, полковник милиции:

— Год назад, учитывая угрозы, которые стоят в связи с активизацией экстремистов и террористов в мире и соседних странах, мы начали заниматься несколькими направлениями. Первое — противодействие экстремизму в молодежных неполитизированных формированиях, в основном в околофутбольных группировках. Мы видим, что по аналогии с ОПГ в них есть четкая иерархия, организованность, управляемость, тренированность, влияние на криминальную обстановку в регионах. Для околофутбольных «фирм» характерны ярко выраженная хулиганская направленность, вовлечение несовершеннолетних в антиобщественные деяния, внедрение в сознание, навязывание идей неонацизма, ультралевой философии. Поэтому работа нами ведется в отношении лидеров этих движений. И нам удалось сбить экстремистскую активность фанатских движений. Второе направление работы: антиэкстремистские мероприятия в среде представителей радикальных религиозных образований. Цель — не дать определенным силам вовлечь наших граждан в течения, поддерживающие воинствующих исламистов. Третье направление — противодействие наемничеству. Мы против участия белорусских граждан в военных конфликтах за рубежом, в частности, в Украине, в формированиях ИГИЛ. Взаимодействуем с правоохранительными органами зарубежных государств, отслеживаем транзит игиловцев через территорию Беларуси, пресекаем попытки использовать территорию нашей страны как убежище для находящихся в международном розыске террористов и экстремистов. Контролируем миграционные процессы. Обращаем особое внимание на выходцев из неблагоприятных в миграционном отношении стран, где широко распространен радикальный исламизм. Тесно взаимодействуем с религиозными общинами. Не допускаем въезда в Беларусь радикально настроенных приверженцев ваххабизма и других несущих опасность религиозных течений. Такие векторы работы на первый взгляд нехарактерны для ГУБОПиК, но тревожная обстановка в мире порождает новые угрозы, на которые мы не имеем права закрывать глаза.