— Екатерина, расскажите подробнее о вашей авторской рубрике, как она называется и когда ее можно увидеть?
— Название в ближайшее время появится, а выходит каждое воскресенье в «Главном эфире». Это политико-аналитическая рубрика, зачастую ситуативная: что-то произошло, появилась горячая тема, и мы подводим под ней черту, делаем определенные выводы, в том числе привлекая различных международных экспертов и анализируя в обязательном порядке западную прессу, чтобы показать ситуацию со всех сторон. Что пишет, допустим, Америка, что говорит Европа, что думаем об этом мы. Например, ситуация с семейством Байденов и вновь открывшиеся обстоятельства, связанные с сыном американского президента. Как известно, Хантер Байден потерял свой ноутбук, на котором была компрометирующая переписка. И если в 2019 году американская пресса твердила, что это пропаганда, то сейчас они переобулись, назовем это так. Или газовый вопрос: мы берем цифры и данные из западных аналитических центров, которые лучше анализируют собственную ситуацию — что у них произойдет, если на данном этапе они откажутся от российского газа. И также свое мнение высказывают наши аналитики и политологи.
— Работа над подобной рубрикой требует серьезной квалификации. Где вы учились?
— Я по образованию учитель русского языка и литературы плюс к полученным в вузе знаниям добавилось самообразование: политология, экономика, история — все эти три ветви связаны между собой. Плюс большой опыт работы: если на телевидении я всего полтора года, то в журналистике в целом уже около 18 лет. В Беларусь приехала из Калининграда в конце 2019 года, по семейным обстоятельствам. Хотя о переезде мы с семьей задумывались давно.
— То есть вы, получается, и есть тот самый «российский десант пропагандистов»?
— Да, шутим с коллегами над этим: вот такой вот десант в единственном числе. Но я переехала в Беларусь задолго до выборов. Примерно полгода после переезда ушло на анализ ситуации, на то, чтобы изнутри понять, что и как, — все-таки взгляд со стороны сильно отличается, и чтобы сделать какие-то выводы, нужно оказаться в гуще событий. В 2020 году было уже ясно, что происходит. Если брать национальность, то я украинка, мои родные в Крыму, я родилась в Севастополе, все события 2013—2014 годов мы переживали болезненно. После Майдана в Украине было четкое понимание, что рано или поздно по такому же принципу начнут шатать и Беларусь. Оказавшись в 2019 году здесь, я уже ощущала, как происходит нагнетание ситуации в стране. Помню большой страх, что здесь повторится украинский сценарий, будут те же горящие покрышки, тот же хаос, а потом развал страны и ад.
Мне очень нравится порядок в Беларуси, как здесь все обустроено — по-хозяйски, по-домашнему… Это очень ценно! И когда я увидела попытки разрушить этот порядок, то решила: возможно, мой опыт пригодится. Возможно, я смогу чем-то помочь.— Поэтому приняли решение прийти на ТВ в разгар уличных беспорядков?
— Пришла на самом пике событий, потому что в стороне оставаться было, на мой взгляд, кощунственно. После одного из крупных августовских митингов я просто написала сообщение в соцсети Ивану Михайловичу Эйсмонту с заголовком «Боец просится в отряд». Отправила ссылки на свои работы, сюжеты для YouTube, исторические, аналитические программы, их было достаточно много. Хотя работала на радио и ролики снимала непрофессиональные. Меня пригласили и дали возможность попробовать себя. Я достаточно быстро начала вести новости и делать собственные аналитические рубрики.
— По нашим телевизионным «ушельцам» 2020-го мы убедились, что звездность накачать легко — в мирное время, когда для этого достаточно просто светить лицом. А вот когда от работы требуется мужество… Про вас тоже, помню, оппозиционные ресурсы с ходу начали писать какие-то гадости.
— Слабенько писали, можно было поинтереснее. Травли я не боялась, мне уже доводилось ее переживать. Живя в Калининграде, прекрасно видела, как либеральная общественность травит людей с иной, патриотической точкой зрения. Сама была объектом такого преследования, поскольку работала на радиостанции «Русский край», приближенной к православной церкви. Почему она так называется — именно из-за идеологического противостояния «европейскости». Так что мне было абсолютно ясно: если Беларусь падет, следующей будет Россия, причем мой дом, мой Калининград — именно тот регион, который находится в самом сердце Европы и который будут прессовать больше всех.
— Кстати, вот сейчас поляки уже заявляют, что якобы это их исконные земли…
— На самом деле и Польша, и Литва об этом говорят достаточно часто, у них даже есть собственные названия для Калининграда — и это не Кенигсберг, нет. Это Караляучус для литовцев и Крулевец для поляков. И ту самую либеральную общественность именно они взрастили из числа желающих ездить на зарубежные стажировки.
Это ведь работает очень просто: кто откажется бесплатно съездить за рубеж? Хотя курица не птица, а Польша — не заграница, но тем не менее. А там тебя будут бесплатно кормить-поить, тебя везде поводят, покажут, как работают их СМИ, — на примере того же «Радио Свобода». Будут улыбаться, расскажут про зарплаты и т.д. И ты поверишь: ой, здесь же так хорошо, так демократично, тебе покажется, что здесь «более цивилизованные» люди, ты начнешь говорить, что «мы тоже европейцы»…Кстати, эта проблема и объединяет Калининград и Беларусь, особенно приграничье: легко запудрить людям мозги этой мнимой европейской цивилизованностью. Потому что, когда ты приезжаешь за сосисками и пинтой пива, то смотришь через призму магазина, не более. Человеку демонстрируют максимально красивую картинку того, как у них классно живется. И он верит, а по факту происходит внутренняя деградация и предательство интересов своей страны.
— Разница между работой радиоведущего и выходом в кадр все-таки существенна. Как у вас получается так органично смотреться в эфире?
— Могу сказать честно: я боюсь камеры, хотя внешне это и не заметно. На самом деле, чем серьезнее я выгляжу, тем сильнее напряжена. Первое время было сложно чисто технически, но привыкла после нескольких выходов в прямой эфир. Вот самого прямого эфира не скажу, что боюсь, у меня был этот опыт на радио. Но как держать себя, как стоять, как поворачиваться — этому пришлось учиться. Наверное, я до сих пор где-то глубоко внутри иногда ощущаю себя бомбой, которая готова в любой момент взорваться, — я имею в виду напряжение. Но буквально на второй минуте эфира волнение проходит.
— Белорусские каналы стали более конкурентными, даже по сравнению с российскими «монстрами». Выяснилось, что сейчас наш продукт очень востребован, в том числе в России.
— Если возвращаться в 2019 год и вспоминать, каким было ТВ: все шло мирно, размеренно, кому-то это спокойствие могло показаться скучноватым. И насколько из-за шока 2020 года телевидение резко прогрессировало и выработало свою — жесткую и бескомпромиссную — позицию по отношению к тем или иным событиям! И в тот момент, когда YouTube для российских СМИ закончился, те люди, которые ищут не BBC, CNN и «Евроньюс», а альтернативное мнение, пришли в белорусский телевизионный сегмент. Я ежедневно получаю сообщения из-за рубежа — не только из России, но и из Литвы, США, Украины.
Мы сегодня можем всерьез конкурировать с российскими коллегами, и это прекрасно. Потому что как раз конкуренции белорусским СМИ, наверное, и не хватало. Поэтому мы будем и дальше развиваться, повышать свой уровень. И, кстати, российский зритель на том же YouTube говорит: «Смотрите, белорусы могут!»ovsepyan@sb.by
