Театральные образы великой актрисе подсказывала жизнь, а вот “эскизы” самодельных украшений, как здесь — сама природа.
По воспоминаниям сына Александра, Стефания Михайловна была “актрисой насквозь”. Она могла без труда изобразить веточку, телевизор и даже очки, а в беседах говорила: “Я лучше не расскажу, а покажу!”. Ее фантазия и артистизм позволяли справляться с любой ролью.
Бусы из... обжаренных макарон
За всю свою долгую жизнь Стефания Михайловна создала множество интересных предметов и украшений из природного материала и щедро дарила их близким, друзьям, знакомым, а также многочисленным поклонникам. Своими умениями в этом виде творчества она делилась с членами клуба “Природа и фантазия”, который и по сей день объединяет энтузиастов. Здесь хранится около сорока шедевров великой актрисы.
С первого взгляда определить, из какого природного материала сделано то или иное ожерелье, практически невозможно. Только присмотревшись внимательней, понимаешь, что вот этот кулон — не что иное, как косточка от персика, а красивый медальон сделан из брюшка морского ежа. Вместо бусинок мастерица использовала шляпки желудей, плоды рябины и шиповника, семена экзотических фруктов. Практически каждое из этих уникальных украшений имеет свою особую историю.
— Отдыхая как-то в Евпатории, Стефания Михайловна нашла интересное дерево — платан с черными мохнатыми плодами и привезла домой целый пакет природного материала для будущих поделок, — рассказывает руководитель клуба “Природа и фантазия” Александр Лейко, который был лично знаком с актрисой. — А в другой раз, прогуливаясь вдоль набережной, она споткнулась о какой-то камень — это оказалась кость мамонта.
В коллекции белорусской актрисы есть украшения, сделанные из маньчжурского ореха, кукурузы, фасоли, плодов вики и бересклета. В ход шли и макароны различной формы — звездочки, палочки, спиральки.
Подарок четырнадцатому
В жизни актрисы было немало случаев, когда ее ручные работы помогали людям в сложных жизненных ситуациях. Друзья Стефании Михайловны вспоминают случай, когда после очередного спектакля к ней в гримерку с цветами зашел мужчина: “Вы меня не забыли? Я тот самый, из Смоленска, четырнадцатый!”
Никто из присутствующих ничего не понял, кроме самой Стефании Михайловны. В далеком 1942-м Станюта вместе с актерами Купаловского театра находилась в эвакуации в Томске. Был Новый год. А на дворе война, зима, голод и нищета. Денег не было, и Стефания Михайловна выменяла часть самодельных бус на елку и булку хлеба. Что еще нужно для праздника?
Вот только гостей оказалось тринадцать — недобрый знак, особенно для военного времени. “Пойду искать четырнадцатого, — сказала Стефа. — А вы ждите и без меня не начинайте”.
До Нового года осталось десять минут, на улице ни души. И вдруг актриса заметила вдали одинокую фигуру мужчины. Это был эвакуированный из Смоленска. Он и стал четырнадцатым. На прощание Станюта подарила незнакомцу самодельный медальон, который он хранил долгие годы.
Также актриса любила мастерить себе наряды. На свою первую репетицию в Купаловский театр совсем молоденькая Стефа пришла в новом платье, какого нельзя было сыскать ни в одном магазине: девушка сшила его из куска отбеленного льняного полотна, а отец, художник Михаил Станюта, расписал его орнаментом, похожим на тот, которым украшены слуцкие пояса. Тогда все модницы ей завидовали... Такой она была и в старости, такой мы ее и помним — ни на кого не похожей, великой Актрисой.
