Трансформация геополитических и геоэкономических отношений набирает обороты. Пока все складывается таким образом, что можно с уверенностью говорить о потере условным западным центром силы былого влияния. Данные процессы находят свое отражение в росте популярности и употребления в медийном и экспертном сообществах таких понятий и оборотов, как деглобализация, многополярный мир, островизация, технологический суверенитет, фрагментация финансовой и торгово-экономической системы и так далее.
Центробежные треки
На самом деле политические и внеэкономические аспекты (в том числе и санкции) являлись лишь следствием более фундаментальных технико-экономических причин, которые нам необходимо будет обозначить, если мы претендуем на глубокий анализ процессов. Деглобализация началась гораздо раньше, чем о ней стали широко говорить, и уж тем более не с украинского кризиса или «цветных революций» XXI века.
Виталий ДЕМИРОВ
С другой — появились и проблемы. Так, результатом интеграционных процессов стало появление дешевой рабочей силы, отнимающей рабочие места в богатых странах и усугубляющей социальное неравенство. Долларизация привела к волатильности валют развивающихся стран, поскольку иностранные инвесторы выводили свои средства при первых признаках нестабильности.
При таких тенденциях как у богатых, так и у развивающихся стран были свои веские основания для неприятия глобализации в ее прежнем виде. В итоге мы видим, что политические силы США настаивают на проведении промышленной политики, нацеленной на увеличение субсидирования внутреннего производства определенных товаров (особенно стратегического назначения, например чипов и прочих компонентов для инфраструктуры цифровой экономики). Тарифы на некоторые товары выросли так же, как и ограничения на капитал. Некогда главный драйвер глобализации МВФ теперь контролирует движение капитала. Растущий доллар и процентные ставки при этом оказывают давление на развивающиеся рынки, что заставляет их более скептически относиться к глобальным рынкам и стремиться к формированию своих технико-экономических блоков. Наступает их время.
При этом с большой вероятностью плотность взаимосвязей и уровень взаимозависимостей между странами в этих блоках будет значительно выше, чем это имело место при глобализации.
Влияние технического прогресса
Первый период в рамках выстраивания подобных блоков может нести повышенную нагрузку на экономики стран и снижать благосостояние населения. Эффект разрушения старых связей, уменьшения ресурсов (объем инвестиций и рынков) для масштабирования бизнеса, новые формы протекционизма (запрет на экспорт технологий) и снижение темпов трансфера технологий дадут о себе знать. При этом страны, которые устоят и выстроят свои технико-экономические блоки, смогут ощутить не просто прирост экономического благосостояния, но, главное, сохранить политический суверенитет и стабильность собственного общества.Опорной конструкцией технико-экономических блоков является технологический суверенитет. Говоря об общем представлении этой концепции, эксперты, как правило, отмечают две альтернативы: либо самостоятельное развитие ключевых технологий, либо смещение в сторону установления надежных партнерских связей. Для Беларуси как страны, с одной стороны, сохранившей свой индустриальный потенциал, с другой — не обладающей в текущих условиях внушительным инвестиционным ресурсом и беспроигрышным выходом на глобальные рынки, по нашему мнению, более уместен срединный путь между указанными альтернативами.
Наиболее активный рост глобализации пришелся на период после падения Берлинской стены. За последнее десятилетие темпы глобализации, достигнув своего пика в период финансового кризиса 2008-го, значительно замедлились. Именно этот год является своего рода точкой отсчета и для Беларуси, поскольку не без влияния глобального тренда экономии затрат (мировые корпорации стремительно вступают в эпоху автоматизации, а банковский сектор испытывает давление со стороны финансовых технологий) стала снижаться сумма расходов консолидированного бюджета и государственных внебюджетных фондов.
К самому финансовому кризису и финансам в плане их текущей роли в деглобализационных процессах и создании толчка для более глубокой региональной интеграции в рамках ЕАЭС, БРИКС и ШОС мы еще вернемся.
Пока стоит остановиться на мощном технологическом факторе деглобализации. Так, фундаментальной причиной является научно-технический прогресс, а точнее, его влияние на сокращение глобальных цепочек добавленной стоимости. Если раньше, чтобы производить дешевле, мировым корпорациям нужно было выносить свои производства в страны с низкой оплатой труда, то теперь с развитием технологий и автоматизации производства деятельность, которая выполнялась в разных странах в рамках цепочек добавленной стоимости, все больше может быть обеспечена в одном месте. Это позволит компаниям сокращать затраты на логистику и управление цепями поставок. Рост конкуренции на глобальном уровне будет и дальше толкать компании к оптимизации собственных издержек, в том числе посредством внедрения искусственного интеллекта (ИИ). По сути, он позволит компаниям более точно прогнозировать спрос, оптимизировать запасы и эффективно управлять производственными процессами. Персонализированный маркетинг на основе ИИ позволит лучше закрывать индивидуальные потребности близлежащей целевой аудитории, лишь после этого переходить к удовлетворению спроса дальней дуги. Комплексно данные факторы являются и останутся мощными стимулами к сокращению глобальных цепочек добавленной стоимости и ослаблению самой глобализации.
Усиление тенденции формирования многополярного мира уже активно озвучивается. Так, в Нижнем Новгороде 10–11 июня во время совещания министров иностранных дел БРИКС глава внешнеполитического ведомства России Сергей Лавров охарактеризовал это интеграционное объединение как фактическое общемировое большинство, притягивающее к себе все больше стран.
Подобная точка зрения поддерживается большим количеством экспертов и аналитиков, делающих акцент на фрагментации мира. Точкой неопределенности остается в основном тип конфигурации, по которой она будет происходить. Эксперты делают упор на то, что уже происходит достаточно жесткая конкуренция за основные ресурсы. А через них — борьба за страны, которые экономически будут склоняться к более тесному сотрудничеству с тем или иным центром экономической силы.
Исходя из подобных тезисов на данный момент экспертов интересует вопрос, а насколько, например, объединение ШОС является самодостаточным с точки зрения обеспечения ключевыми сырьевыми товарами. В целом многие исследования и результирующие прогнозы характеризуются переоценкой значимости сырьевого фактора, основанной на предположении о том, что сырье является базисом для развития любой индустриальной экономики. Отмечается, что, с одной стороны, технологии накладываются именно на сырьевую базу и без нее любые инновации мертвы. А с другой — наличие полноценной сырьевой базы является магнитом для притяжения новых партнеров и усиления того или иного интеграционного объединения. Третий вопрос ставится в плоскости механизмов обмена технологий Западом или другими развитыми странами на трудовые и сырьевые ресурсы.
Ставка на свой потенциал
Учитывая сквозной и системный характер новых технологий, подобную постановку вопроса — обмен технологий на сырье и рабочие руки — следует отбросить в принципе. К примеру, сегодня мы видим запреты на экспорт технологий, связанных с созданием квантовых компьютеров и компонентов для их разработки, которые ввели несколько западных стран, в том числе Великобритания, Канада и несколько европейских государств. Точно такие же запреты будут связаны и с искусственным интеллектом как способом производства средств производства. Инструментом, способным «расшить» узкие места отставания, предложив тем самым доступные способы получения идей, материальных, финансовых и технических ресурсов для сокращения отставания и рывка вперед. Продажа даже устаревших моделей при условии доступности энергии и данных для их обучения может сломать все фреймы догоняющего развития глобального капитализма, а на это наши конкуренты однозначно не пойдут. Скопировать и наладить собственный выпуск также будет труднее, чем раньше, потому что эти технологии значительно сложней предыдущих.Сырьевой оптимизм понятен, поскольку, обладая внушительными ресурсами, в общем-то, логично сделать вывод о том, что ресурсы нужны для производства, не могут же в этой связи западные элиты обречь свой народ на поедание насекомых и дефицит топлива. Но то, что недостатком топлива западных политиков не испугать, понятно хотя бы по динамике выпуска электротранспорта. Менее очевидна готовность идти на продуктовые ограничения и лимит ресурсов для производства. Но и тут мы видим, как трансляторы идей глобального капитализма типа Клауса Шваба говорят о необходимости подготовки своего населения к употреблению альтернативного белка сверчков и повышенным налогам на натуральное животноводство. Редкие ресурсы будут активно заменяться широкодоступными в рамках производства новых синтетических материалов с задействованием исследовательского потенциала современных ИИ-моделей. Для принуждения к соблюдению указанных направлений в производстве и потребления в рамках доступного для них технико-экономического пространства станут использоваться придуманные ими ESG-рейтинги. Многие наши эксперты думают, что эти рейтинги касаются устойчивого развития и экологии. Но при более глубоком рассмотрении начинает проглядывать их истинная суть.
Ориентируясь на практические действия и заявления западных политиков и понимая в этой связи их неготовность на справедливый обмен технологий на ресурсы, вывод тут только один: никаких разговоров про обмен. Необходимо, рассчитывая лишь на себя и дружественные страны, начинать путь технологического суверенитета сначала, то есть от научных аспектов проблем и технологий до их практической реализации, концентрируясь по большей части на системных технологиях, их прикладных эффектах и коммерциализации.
Возможности от участия нашей страны в авторитетных региональных интеграционных объединениях могут служить для стратегической сверки часов на этом пути, а также создания оптимальных условий для реализации перспективных прорывных проектов. В этом плане, помимо научно-технического измерения, важно отметить также экономические, монетарные и финансовые условия взаимодействия, особенно на фоне ускорения процессов дедолларизации.
Виталий ДЕМИРОВ, аналитик Белорусского института стратегических исследований
