Наверное, нет места в Беларуси более таинственного, чем Гольшанский замок. Чему посодействовал и роман Владимира Короткевича «Чорны замак Альшанскi».
Разумеется, в основе любой страшной легенды должно быть противостояние героя и злодея. У Короткевича это — смелый шляхтич Валюжинич и муж его возлюбленной, владелец замка: «Князь быў скупы i жорсткi стары звер — па ўсiх канонах гэтага жанру».
Если сопоставлять с историческими событиями (чего, кстати, не советовал Короткевич), то на роль злобного князя не претендует ни один из князей Гольшанских, а может притязать Павел Стефан Сапега, которому замок достался по бабке Елене, последней в роду Гольшанских.
Злодей из Павла Сапеги замечательный. Четыре жены, три из них умирают одна за другой. Настоящий Синяя Борода! И проклятие на нем — за то, что после смены религиозного убеждения отобрал у виленских православных прихожан здания, подаренные его отцом. И все привидения Гольшан появились именно при этом персонаже.
Павел Сапега
Сегодня Павла Сапегу можно увидеть в жутковатом артефакте: он и его три жены в виде надгробного мраморного барельефа. Князь — в позе спящего рыцаря, в полных доспехах. Жены — в строгих монашеских уборах. Барельефы повреждены, у одной из жен отбито лицо. Впечатление зловещее.
Историк Ирина Масляницына утверждает, что «действительность, историческая правда были слишком далекими от того, что необоснованно приписала Павлу Сапеге молва». Другой историк вообще называет Павла Стефана Сапегу «рыцарем без страха и упрека».
Кто же был на самом деле этот персонаж? Давайте полистаем страницы истории.
«Пакаёвы» дворянин
Второго сына наместника менского Богдана Сапеги и Марии Капустянки назвали в честь его деда, благодаря выгодной женитьбе коего Сапеги и стали владельцами Гольшан. Павлу было пятнадцать лет, когда он попал в «пакаёвыя» — то бишь ближний круг короля Стефана Батория, вхожий в его личные апартаменты. В качестве сем Павел пробыл до смерти своего владыки. Историки сходятся, что именно пребывание при Батории, рьяном католике, заставило Павла перейти из православия в католичество. Даже второе имя — Стефан — он взял себе в честь короля. И действительно, забрал у православных выделенные его отцом Виленскому православному братству здания, а из Гольшан выгнал протестантов.
Первая жена
Впервые Павел Стефан женился 21 февраля 1599 года. Было ему тридцать четыре, и именно в этом году он вступил во владение завещанными отцом имениями, в том числе Гольшанами. Отец до конца жизни оставался православным. А вот дети перешли в католицизм. Старший сын Николай, брат Павла, прославился еще гонениями на иноверцев и охотой на ведьм, в том числе позорным процессом сожженной за колдовство Раины Громычиной.
Первой женой Павла Стефана стала Регина из Дыбовских, вдова литовского подскарбия Дмитрия Халецкого. Увы, она очень быстро тяжело заболела. Известно, что в 1600 году Павел Стефан опоздал на сойм, куда был избран послом от Ошмян, именно из–за тяжелой болезни супруги. Трокский воевода Николай Криштоф Радзивилл по просьбе Сапеги прислал своего лекаря. Что впоследствии станет аргументом в пользу того, что многократный вдовец о женах заботился. Ходили ведь упорные слухи — ревновал, запирал, избивал, травил...
Стефан Баторий
Регина умирает. Павел Стефан отправляется в паломничество в Рим. Версия — от большого горя, даже в монахи хотел постричься. Папа принял знатного паломника, утешил и даже подарил частички мощей.
Вторая жена
В 1602 году вдовец отправляется послом от короля на соймик в Слониме. И женится. На этот раз избранница — жизнерадостная юная венгерка Эржи, Эльжбета, дочь Франтишка Вешелени, придворного Стефана Батория, приехавшего с королем из Венгрии. Приданое вполне приличное, связи к тому же. От тещи Анны Вешелени в Трокском воеводстве Сапега получил в аренду неплохие имения.
А время неспокойное... Война. В 1609 году Павел Стефан принимает участие в Смоленском походе. Здесь он был контужен и потерял руку. Зато король подарил ему Гомельское староство.
Эльжбета продержалась дольше всех, тринадцать лет. Родила трех дочерей — Евдоксию, Теофилию и Кристину.
Третья жена
Для следующего брака предлог был самый что ни на есть веский: трем маленьким девочкам–сироткам нужна мать. Однорукий Павел Стефан остановил свой выбор на Катерине, дочери бендинского старосты Криштофа Гославского. Катерина тоже была вдовой, ее первый муж — литовский хоружий Андрей Волович. С этой женой Сапега прожил одиннадцать лет. Она принесла мужу в приданое имение Тельша, но умерла в 1629 году, так и не родив долгожданного сына.
Четвертая жена
Павлу Сапеге — шестьдесят пять, но, видимо, надежда на появление наследника не умерла. И в 1630–м вдовец женился в четвертый раз. Разумеется, о большой любви речь не шла. Софья, дочь королевского подскарбия Николая Даниловича, вдова ливского старосты Адриана Радзиминского, находилась, как говорят, в крайне стесненных обстоятельствах.
Софья мужа пережила. И даже получила в наследство Гольшаны. Выгодно продав их брату почившего, вышла замуж за молодого красавца Лукаша Опалинского.
Люди сплетничали, что Сапега, якобы отравивший прежних жен, в случае с Софьей просто перепутал кубки с ядом.
Воскресший мертвец
Довелось читать, что в последние годы жизни Павел Сапега был полумертвым... Что подтверждает исторический анекдот. Слухи о смерти владельца Гольшан были такими убедительными, что однажды король Владислав начал раздавать должности «покойного». Как свидетельствует Альбрехт Радзивилл, Сапега, узнав о том, сильно разозлился. Королю пришлось одаривать оскорбленного «покойника» новыми владениями.
Представьте себе — спустя год история повторилась. Когда Павел Стефан не приехал на сойм, все решили: ну точно умер! Польский историк Мирослав Нагельский приводит отрывок из письма Самуэля Величко: «Так сабе павысцiлалi дарогi да вакансiй па пану падканцлеру, што i войтаўскiя захапiлi, i ўсё да найменшай разабралi».
Сапега, узнав о втором своем упокоении, а особенно, что его должность подканцлера отдали не Мартину Тризне, как обещал король, а подскарбию Пацу, собрался с силами, сел в карету и лично приехал ко двору. Появление «мертвеца» было весьма эффектным, с визгом и обмороками придворных.
Королю пришлось вновь раскошеливаться. Правда, спустя несколько месяцев беспокойный «мертвец» все же упокоился в усыпальнице построенного им францисканского костела в Гольшанах.
Ознакомившись с фактами, понимаешь, что тяжелобольной был довольно активен. За три года до смерти он явился на выборы короля и принимал деятельное участие в процессе. 4 февраля 1633 года на похоронах Жигимонта III Вазы и королевы Констанции нес корону королевы. 6 февраля присягал королевич Владислав, но Павел Сапега из–за толпы не смог пробиться к эпицентру событий. Не было предела его возмущению: поспешил королевич присягнуть! Так что, как пишет Нагельский: «Кароль нават прапанаваў паўторна прысягнуць у прысутнасцi Паўла Стэфана i А.С.Радзiвiла, iм стала сорамна, i яны адмовiлiся ад сваiх прэтэнзiй».
Больной и немолодой Сапега изо всех сил стремится быть поближе к новому монарху. Увязывается за ним в Варшаву, затем Вильно (пока ехал, получил пару привилеев). Опять с королевским войском отправился в Смоленск. Увы, болезнь заставила вернуться в Гольшаны. А там и началась катавасия с двумя фальшивыми кончинами.
Тайна смертей
В чем же причина высокой смертности жен Синей Бороды из Гольшан? Интересную версию прочитала у историка Льва Гунина. Он усматривает вредоносное влияние старого Гольшанского замка. Новый замок, руины которого мы сегодня созерцаем, Павел Стефан начал строить около 1610 года. Но строительство велось в долг, и князь так и не увидел его окончания, только с последней женой успел пожить в готовой части новостройки. А старый замок, родовое гнездо князей Гольшанских, словно нес на себе проклятие угасшего рода. Как пишет Л.Гунин: «По нашим сведениям, часть бывшего Гольшанского замка (один из его корпусов) при жизни Павла Стефана оставалась нетронутой, и в ней в основном обитали все 3 его жены. Можно верить или не верить в то, что замок Гольшанских был «проклятым местом», но все три жены Павла Стефана Сапеги, жившие в этом замке (тогда как сам Павел Стефан больше времени проводил за его пределами...), умерли совсем молодыми, что дало пищу слухам о жестоком обращении магната со своими женами».
Есть еще темная история о постройке монастыря: кладка рушилась, а Павел Сапега требовал сдать объект к 6 августа 1618 года. По страшному обычаю стену «укрепили» жертвой: замуровали заживо молодую жену одного из строителей. Легенду подтвердила страшная современная находка — стоящий скелет, обнаруженный в нише кладки XVII века.
Брата Стефана Николая, по легенде, прокляла казненная им Раина Громычина — не иметь потомков. Может, похожее проклятие было и на его брате?
Две дочери Павла Сапеги стали монахинями. Третья вышла замуж, но умерла бездетной. На Гольшанском имении висело столько долгов, что наследникам пришлось разделить его между кредиторами.
rubleuskaja@sb.by
