«Иногда сажаю близнецов на колени, обнимаю их и размышляю над тем, почему в моей личной жизни все настолько ужасно. Так жалко себя становится, что на глазах выступают слезы. Потом успокаиваюсь. В конце концов я получил то, что хотел, – наших общих с Марией Шукшиной детей, –признается Борис Вишняков. – Уверен, этот рассказ отдалит меня от Маши. Но будь что будет…» Наш корреспондент встретилась с гражданским мужем актрисы и телеведущей и узнала, почему он чувствует себя отцом-одиночкой.
– Встаю в пять утра, готовлю для Фомы и Фоки завтрак: или овсянку, или блинчики, или омлет плюс йогурт и бутерброды с колбасой и сыром. Заказы они делают с вечера. Без пятнадцати шесть поднимаю сыновей, кормлю, помогаю чистить зубы, одеваться – и везу на тренировку в хоккейный клуб. Если они не идут в сад, часам к двенадцати возвращаемся домой. И с ними занимается няня с дипломом логопеда (развитие их речи немного отстает, так часто бывает у близнецов, предпочитающих разговаривать на птичьем языке).
Днем, с двух до четырех, они спят. Потом полдник, снова занятия с логопедом. Часов в пять-шесть втроем уходим на прогулку или в бассейн. Вечером ужинаем и играем. Чаще всего в настольный хоккей и футбол или в морской бой – они вдвоем против меня. В половине десятого вечера мальчики уже в постели. Перед сном иногда читаю им книги. Близнецы любят «Приключения Незнайки», эту книжку они уже скоро будут знать наизусть… Фома и Фока – ласковые мальчишки. Перед сном целую их, обнимаю. Потом они укладываются, а я тихо сижу в темноте рядом с ними и получаю от этого огромное удовольствие. Я их обожаю, без них не могу. Кому-то может показаться, что мальчики внешне похожи как две капли воды, а они совсем разные. Особенно по характеру. Фома – копия Маши, Фока – меня. Первый более спокойный, нежный, второй – активный, резкий. Обожают миниатюрные фигурки из киндер-сюрпризов, но Фока играет с монстрами и солдатиками, а Фома – с коровами, собаками, человеком-пауком. Когда они рисуют, Фома выбирает более сочные и яркие цвета, Фока – потемней.
Засыпают мальчишки быстро – не то что в младенчестве. А вот меня часто одолевает бессонница – нервы ни к черту. Иногда, даже наглотавшись успокоительных, не могу заснуть. Думаю, как наладить ситуацию: исправить отношения с Машей, решить проблемы с бизнесом и начать нормально зарабатывать. Я должен поднимать детей.
Наши отношения – трагическая ошибка
– Мы с Машей живем отдельно. В мае прошлого года я снял трехкомнатную квартиру в Красновидово, рядом с Машиной дачей, и переселился туда с детьми. Маша отпустила их совершенно спокойно. И с тех пор Фома и Фока проводят со мной практически все время. Дети есть дети, я буду всю жизнь благодарен Маше за то, что она мне их родила. В остальном же наши отношения я считаю трагической ошибкой.
Конфликтные ситуации у нас возникали достаточно часто. Это изматывало. Маша кажется очень спокойной: она на экране и она дома – два разных человека. Думаю, она меня никогда не любила. Но понял я это не сразу.
Мы познакомились в 2004 году, когда моя фирма вела застройку в Истринском районе, и Маша вместе с мамой, Лидией Николаевной Федосеевой-Шукшиной, приехала смотреть участок. Я не знал ее как актрису, но программу «Жди меня» периодически смотрел, и Шукшина как ведущая мне очень нравилась. Увидев Машу воочию, я убедился, что она очень красивая не только на экране, но и в жизни. Я подумал: 
получится или нет? Был у меня такой азарт, сам себя взял на слабо.
Уже через месяц я сходил по Маше с ума – просто крышу сносило. Наш роман развивался стремительно. Я заваливал ее цветами, приглашал в рестораны, катал на яхте по Клязьминскому водохранилищу, возил за границу. Конечно, перегнул палку: в красках расписывал, насколько богат и успешен. Мол, весь мир, дорогая, у твоих ног. Когда мужчина хочет завоевать женщину, может наобещать многое. Сейчас за это стыдно, ведь Маша мне поверила. Она начала встречаться с состоятельным человеком, а через год получила мужчину, который не мог гарантировать семье финансовой стабильности.
Тогда мой бизнес в самом деле процветал. Я был генеральным директором фирмы, которая строила элитные коттеджи, и жил припеваючи. Все было здорово: квартиры, машины, недвижимость за рубежом, стабильные семейные отношения… И лишь потом кое-что изменилось к худшему.
Я пытался наладить бизнес, все делал ради детей и семьи, и Маша мне мои неудачи прощала. Но была лишь сторонним наблюдателем, без намека на какое-нибудь человеческое участие. Когда я пытался объяснить ей возникшую ситуацию, она отвечала: «Это все слова!» Она привыкла, что слова должны подкрепляться поступками.
Я уверен, что снова смогу хорошо зарабатывать. У меня и сейчас все неплохо: полностью содержу детей, оплачиваю их кружки, катание на горных лыжах, одежду, питание, няню, съемную дачу. Я стараюсь избавить Машу от необходимости тратиться на детей. Если денег на детей не хватает – это моя проблема…
В октябре прошлого года мне вдруг показалось, что все еще возможно наладить. Мы с Машей поехали в Италию. По-крупному не ссорились. Когда вернулись в Москву, разъехались: я – к детям на дачу, она – в городскую квартиру. Казалось, что у нас любовь-морковь… Проблемы начались с пустяка: у Маши сломалась стиральная машинка. Она попросила: «Боря, возьми вещи к себе и перестирай». – «Никаких проблем». Маша отправилась на съемки. И тут у меня резко подскочило давление. Это наследственное: мама перенесла четыре инсульта, от этого и умерла. И я гипертоник: даже чай или кофе уже двадцать лет пить не могу – сразу повышается давление, пульс зашкаливает и начинается приступ. Мозг просто закипал, я лежал, не шевелясь, иногда проваливался в тяжелый сон. Позвонила Маша: она сообщила, что съемки отменились и она возвращается на дачу. Приехала и поняла, что ее просьба до сих пор не выполнена. И все – скандал! Кажется, она даже не заметила, что я болен…
В этот момент я осознал, насколько я ей безразличен. Теперь мы лишь решаем вопросы по поводу детей.
Плохое возвращается бумерангом
– Часто спрашиваю себя: за что? Почему у меня все так странно складывается? И ответ мне известен: плохое всегда возвращается бумерангом. Думаю, то, как я живу, – расплата за боль, которую причинил людям.
После того как у меня с Машей начались близкие отношения, я пришел к своей гражданской жене, с которой мы прожили 13 лет, и сказал: «Я ухожу». Прежней жене оставил квартиры в Германии и Москве. А яхту мы продали и деньги поделили пополам.
Расставание с женой далось мне тяжело. Я понимал, что причиняю боль близкому человеку. Но не меньше переживал и за любимую женщину, которая уже была беременна. Нервное напряжение доходило до такой степени, что успешный бизнес, который я выстраивал долгие годы, стал рушиться. Во время совещания я мог, задумавшись, сказать: «Ребята, извините, мне надо срочно отлучиться!» – и уезжал к Маше. В один прекрасный день меня вызвали партнеры и поставили перед выбором: или семейные вопросы решай, или бизнесом занимайся. Я выбрал первое – и… выпал из обоймы.
Мне было 40 лет, я мечтал о детях. И не думал о том, что по сути мы с Машей не успели толком узнать друг друга, прежде чем выстраивать отношения.
Прослышав о положении Маши, нас начала доставать желтая пресса. Меня называли мужем Шукшиной, но это ошибка. Ни до рождения детей, ни после отношения мы не зарегистрировали. Первый раз я предложил Маше выйти за меня замуж через месяц после знакомства. Потом я делал предложение бессчетное множество раз, но она уходила от разговора. Конкретного «нет» я не слышал. Я знал, что еще до встречи со мной у нее была установка: замуж больше не выходить – и так уже дважды в разводе. Понимая ее позицию и радуясь тому, что скоро стану отцом, я не особенно настаивал. Мы живем вместе – и это главное, думал я.
Не так много счастливых дней выпало на нашу с Машей жизнь. Светлым было время в самом начале знакомства, потом поездка в Испанию в конце сентября – начале октября шесть лет назад. С каким удовольствием мы выбирали детям имена, никак не могли определиться! Однажды Машина сестра Ольга поехала в Саратовскую область к блаженному старцу. Общаясь с ним, обмолвилась, что Маша беременна. О двойне не заикнулась. Но старец сразу назвал два имени – Фома и Фока. Когда Ольга вернулась из монастыря и рассказала об этом, мы решили, что назовем детей именно так.
Из бизнесмена я превратился в няньку
– Малыши появились на свет 31 июля 2005 года. Целый год за детьми ухаживали только мы с Машей. Она была против того, чтобы приглашать няню. И мы делали все самостоятельно. Иногда я даже забывал, утро на дворе или вечер. Были моменты, когда я, глядя в зеркало, не узнавал себя: волосы растрепаны, лицо осунулось, под глазами черные круги, как после тяжелой болезни.
Я кормил детей, купал, гулял с ними, укачивал, чистил специальными турундочками носики и ушки. Когда Маша перестала кормить грудью, я прекрасно справлялся с приготовлением еды для младенцев, делал все от и до. Иногда просто башню сносило: мне казалось, лучше меня никто не может поменять детям памперсы.
Я и не заметил, как из некогда успешного бизнесмена превратился в няньку. И няньку, надо сказать, высококлассную. Нет, я не отказался от работы – параллельно с воспитанием детей пытался контролировать дела строительной компании, но из-за домашней нагрузки получалось это неважно. Я обожал детей и Машу, думал, что все делаю правильно. Но просчитался: поставил себя в очень невыгодную позицию – когда жена зарабатывает больше мужа. А у Маши дела шли хорошо: после родов у нее начался творческий расцвет – ее еще чаще, чем прежде, стали приглашать в фильмы и телепрограммы.
Уязвимым я стал еще и потому, что мы тогда жили на Машиной территории – в ее квартире, на ее даче. Очень часто она напоминала, что моего тут ничего нет. Прямо как в фильме «Берегись автомобиля»: «Ты голодранец!»
Мама как праздник
– Нагрузка у меня серьезная. И материально, и физически дети на мне. Это очень тяжело. Иногда чувствую себя отцом-одиночкой. Да, мама у Фомы и Фоки есть, но она относится к сыновьям очень спокойно. Например, мы договариваемся, что в выходной я привезу детей к ней в московскую квартиру в два часа дня, мы едем – Маши нет: задерживается на съемках. Дома 12-летний Макар, старший сын Маши, сидит за компьютером. Ему я, естественно, не могу доверить малышей. Маша приезжает в четыре. Забирать детей нужно в шесть, и два часа мальчишки, скорее всего, проведут перед телевизором.
Дети больше года занимаются хоккеем, они младше многих ребят в группе, но добились неплохих результатов. Сколько раз я приглашал Машу: посмотри, как они катаются! Однажды она зашла на лед, постояла 10 минут и ушла. Ее это мало интересует, она далека от спорта.
Мама для ребят как подарок, как праздник. Они ждут ее всегда. Ждали на даче и 31 июля, в свой первый юбилей – им исполнилось пять лет. Я устроил грандиозный праздник с фейерверками. Но Маша, к сожалению, была на очередных съемках. Я был в шоке – не знал, что сказать детям. Из родственников на 
том празднике вообще никого не было. Аня – старшая сестра Фомы и Фоки – тоже не нашла времени приехать. Близнецов поздравляли друзья по даче, их мамы и няни – чужие люди. Я старался веселить сыновей, как мог, устраивал конкурсы, играл с ними. А в душе затаилась обида за детей.
Но иногда бывает обидно и за себя. Эти пять-шесть лет дались мне очень тяжело. Порой так плохо, что хочется уснуть и не проснуться. Я страдаю от этой ужасной ситуации, в которой оказался. Когда я привожу к Маше близнецов, она общается со мной как с пустым местом. Видимо, я это заслужил. А я, если не вижу мальчиков хотя бы день, схожу с ума. Когда они у мамы, волнуюсь: их не так покормят, не так спать уложат – Маша дает им полную самостоятельность. Это меня беспокоит: им пять лет, они очень шустрые – могут натворить что угодно. Правда, должен признать, что ничего плохого с детьми, когда они бывают у мамы, не случалось.
По документам мои сыновья носят фамилию Шукшины. Еще до родов мы с Машей договаривались, что у Фомы и Фоки будет моя фамилия, но в последний момент решение приняла бабушка. Мне было обидно, а теперь нет. Мальчики подрастут и сами решат, кем им быть: Шукшиными или Вишняковыми. Они могут гордиться не только фамилией известного деда-писателя, но и фамилией прадеда, художника Ивана Вишнякова, чьи работы висят в Третьяковской галерее.
Кроме нее мне никто не нужен
– Иногда Маша звонит мне вечером, часов в десять, спрашивает, как дети, я, в свою очередь, интересуюсь, как она. Маша отвечает: «Да вот, собираюсь уходить, у меня дела!» И сердце останавливается, я полночи думаю: куда же можно идти так поздно?! Ревную.
Вряд ли у нас с ней есть общее будущее. Хотя я надеюсь, что знаю, как наладить наши отношения. Для этого мне нужно доказывать свои чувства не словами, а поступками. И наладить свой бизнес. Но в России это сложно.
Думаю, поговори мы с Машей хоть раз откровенно, вот как сейчас с вами, многое можно было бы исправить. Ведь мне до сих пор не нужны другие женщины. Я пытался строить с ними отношения, но… Даже когда они ловят каждое мое слово, преданно заглядывают в глаза и ублажают, максимум через два дня мне хочется одного – бежать к Маше! Я люблю ее, это как наваждение, чертовщина какая-то. Она причиняет мне страдания, но кроме нее мне никто не нужен. Так что пока я принял решение поставить на личной жизни жирный крест и посвятить себя детям. Не знаю, оценят ли они мой поступок. Это и неважно. Главное, чтобы выросли здоровыми, успешными, счастливыми и умеющими любить. Но я не могу запретить себе мечтать о том, чтобы вернуть время, когда у нас с Машей все было хорошо. Когда я называл ее ласково «мусик» и она улыбалась в ответ.
Наталья ФОМИНА, ООО «Теленеделя», Москва (специально для «ЗН»), фото Романа ЩЕРБЕНКОВвА,
Андрея ЭРШТРЕМА
