В начале прошлого века коллекционер из Флерьяново искал журнал "Бомбы"

И снова мы в фонде № 500, где хранятся документы личного архива Виталия Скалабана, исследователя белорусской истории. Перебираю странички, на которых дневниковые записи... Иногда попадается нечто очень трогательное, например, из времен, когда Виталий Владимирович отдыхал в санатории:


«6.03.04. Суббота. Нешта трывожна. Але нарэшце ўбачыў дзятла. Чуў кожны дзень, шукаў — i не мог знайсцi. Дзяцел маленькi, а стукаў — дробi на ўвесь лес, думаў, што птушка большая». 

А теперь представьте подоплеку: не просто услышать птицу и удивиться, но постараться найти! Упрямо искать, бродить по лесу, чтобы совершить открытие для себя: так вот ты какой, дятел санаторный!

Так же Скалабан поступал со всеми фактами, попадавшимися ему на протяжении жизни... Докопаться до сути, найти источник! Листаю страницы дневника, который велся в ежедневнике с коричневой дерматиновой обложкой (на ней вытеснено «Торгово—промышленная палата СССР»). 

Взгляд цепляется за вот такую запись...

1986 год. Скалабан работает в архивах Ленинграда. Смартфонов нет, сканеров нет, и он переписывает в ежедневник любопытнейший документ из архива некоего П.А.Картавова:

«Открытое письмо С.—Петербург в редакцию газеты «Бомбы».

Екатерининская 3 

10.2.1906 г.

Многоуважаемый господин редактор! Коллекционируя пробные номера газет и журналов с целью библиографии славянской прессы, прошу Вас не отказать прислать мне номер издаваемой Вами «Бомбы», за что буду премного благодарен.

С истинным почтением Т.Бохвиц.

Адрес: почт. станция Ляховичи Минской губ, им. Флорияново, Т.О.Бохвицу».

Неудивительно, что письмо заинтересовало Виталия Владимировича: он сам родом из Ляховичей, всегда занимался историей родных мест. Это наследственное. Его отец Владимир Скалабан был известным краеведом. В школе, где работал директором, создал прекрасный музей истории Ляховичей. Сын продолжил его дело, поступив на истфак в Ленинграде.

Вот запись в еженедельнике от 7 июля 1986 г.:

«Учора запiс на тэлебачаннi. Перадача пойдзе каля 16.07.86. Еду ў Ляхавiчы (з 1.07.86 у рэд. Усеагульнай гiст. раблю Ляхавiчы — «Памяць»).

Поясним. Виталий Владимирович тогда был сотрудником издательства «Белорусская Энциклопедия им. П.Бровки». Он — один из основателей историко—документальной серии «Память» и стал редактором—составителем тома о Ляховичском районе. В фонде хранится много документов, собранных им для этой книги.

Вот на страницах того же дневника запись о письме поэта Миколы Купреева, который выступал в Ляховичской школе. О мемуаристе Федоре Евлашевском. О привилее Жигимонта Августа Я.Ходкевичу об обмене имения Ляховичи на Свислочь. А вот документ из «Ф. 1407, оп. 110, д. 4308»: дело о разгроме крестьянами м. Ляховичи казенной винной лавки в 1907 г.

В записи от 14.12.1986 г. мы вновь встречаем фамилию Бохвиц: Виталий Скалабан знакомится с «Приложением к трудам редакционной комиссии о составлении положения о крестьянах, выходящих из крестьянской зависимости», и в «Извлечении из описаний помещицких имений в 100 душ и свыше. Минская губерния, Спб, 1860» за № 19 и значится Бохвиц.

Кто же этот персонаж, имевший прямое отношение к Ляховичам?

Прежде всего обнаруживаем сведения о Флориане Бохвице, философе и просветителе. Он женился на Павлине Маевской, племяннице матери Адама Мицкевича, и выкупил имение Вошкавцы у помещиков Чарноцких. Позже в его честь имение переименуют во Флерьяново (Флорианово).

Философ в духе времени мечтал о реформации педагогики, которая воспитывала бы людей прогрессивных и полезных обществу: «...Шкада смешнай матчынай клапатлiвасцi i пакут дзяцей, аддадзеных у ахвяру ванiтоўнаму патрабаванню педантычнага захоўвання правiл французскага вымаўлення, каб па гаворцы нельга было распазнаць у сыне лiцвiна цi паляка...»

Но в «Извлечении из описаний помещицких имений» фигурирует уже сын философа Ян Оттон. Тоже примечательный человек. Выступал за отмену крепостного права, написал исследования «Некоторые огороднические наблюдения», «Как закладывать и досматривать сады». А еще в качестве гусара участвовал в Крымской войне, а затем пошел в инсургенты. За участие в восстании Кастуся Калиновского был заключен в Динабургскую крепость.

И при Флориане, и при Оттоне в усадьбе собиралась поэтическо—философская богема. Внук философа Тадеуш Бохвиц традицию продолжил. При нем имение вошло в историю тем, что здесь гостила Элиза Ожешко, преданным поклонником которой был Бохвиц. Писательница была уже в возрасте, врачи запрещали ей много ходить, и Тадеуш запрягал в тележку старого коня Белоножку и сам возил знаменитую гостью по своему парку.

Он так благоговел перед талантом Ожешко, что запретил молодым писателям, которые гостили вместе с ней в усадьбе, превращенной в своеобразный пансионат — дом творчества, что—то сочинять. По мнению Тадеуша, было кощунством делать это параллельно с великой Элизой.

Ожешко, узнав о запрете, тут же его отменила.

Она даже подумывала совсем переселиться в гостеприимное Флерьяново. И жена Тадеуша Бронислава была не против, считая, что присутствие кумира благотворно действует на мужа, заставляя его быть спокойнее и лучше обходиться с семейными (наводит на мысль, что в обычной жизни он был довольно нервным субъектом). Тадеуш и Элиза, на двадцать лет его старше, ежедневно обменивались письмами, причем утром и вечером, в алых и голубых конвертах. Переписку начали, еще находясь в одной усадьбе. Причем Элиза иногда весьма экзальтирована («Справа ў тым, што мы крэўна звязаны палаючым i святым вузлом пакут i, ведаючы пра гэта, ужо нiколi чужымi не павiнны застацца»), за что сама же просит прощения. Наверняка Тадеушу приходилось прилагать все усилия, чтобы отвечать на достаточно высоком литературном уровне, вот только его письма не сохранились. Зато письма от Ожешко были опубликованы как образчик эпистолярного стиля. Известно, что их украшали засушенные лепестки роз, привезенных писательницей в Гродно из Флерьяново.

Правда, с переселением ничего не вышло. Но Элиза Ожешко писала: «Я прагну яшчэ раз у жыццi правесцi лета на шчырай, сапраўднай лiтоўскай вёсцы, карыстаючыся гасцiннасцю панства Бохвiцаў, якiя тут уладкавалi выгодны i ладны пансiянат дзеля людзей такiх як я, у вясковым значэннi, бяздомных».

В статье о Тадеуше Бохвице есть упоминание о большой коллекции периодических изданий, которую он собрал в своем имении и завещал библиотеке в Несвиже.

Выходит, Тадеуш действительно охотился за новыми периодическими изданиями. Но что же это за «Бомбы»?


Это так называемый всероссийский еженедельный боевой журнал — после событий 1905 года и воцарения относительной свободы в Российской империи возник настоящий бум на сатирические издания. «Бомбы» издавались в Санкт—Петербурге Петром Картавовым, именно в его фонде и работал Виталий Скалабан. Думается, Картавов не мог не отозваться на просьбу собрата—коллекционера — сам был известным библиофилом. А еще членом московского Общества русских драматических писателей и оперных композиторов, переводил либретто опер под псевдонимом Пётр Обнорский. Сатирический журнал «Бомбы» он начал выпускать в 1906 году совместно с Н.Пушкарёвым, писал туда и сам под псевдонимами Молодые новобранцы и Ненекрасов. Увы, свобода слова была действительно относительной. И после двух номеров журнал закрыли. Так что и по сегодня «Бомбы» считаются раритетом. Но когда во Флерьяново гостила Ожешко, в коллекции хозяина это издание должно было уже наличествовать. Интересно, показывался ли этот журнал гостье?

Усадьба Бохвицев во Флерьяново, оно же — Вошкавцы, а ныне — Урожайная, находится в плачевном состоянии. Мало кто знает, что здесь творили философы и знаменитые писатели...

Зато сохранился дуб, который посадила Элиза Ожешко. А возле дуба — памятная доска, установленная благодаря и Виталию Скалабану.

Перелистываю страницы дальше... Сколько зацепок, сколько планов у молодого историка! А вот запись, которая как нельзя лучше характеризует его:

«14.00. Ура! Нясуць справы!»

Так и представляю: архив, исследователь в нетерпении и предвкушении... И вот — нашлись заказанные документы!

Ознакомимся с какими—то из них в следующий раз.

rubleuskaja@sb.by