Чему нас учит история Гомельского кафедрального собора

Ансамбль земного и небесного

«Знакомьтесь, это наш Питер», — многозначительно улыбаясь, таксист останавливается недалеко от набережной реки Сож. Вид здесь просто головокружительный, тем более если смотреть с возвышения. Справа — дворец Румянцевых — Паскевичей, как подобает, с величественными колоннами, статуями и балюстрадами. Вокруг раскинулся парк, который будто обнимает дворец: макушки сосен, дубов и елей взмывают высоко в небо. А слева — собор святых Петра и Павла: на первый взгляд совсем не отличается от общего ансамбля, но все равно чувствуется, что он особенный.

Не смотреть, а слушать

Хорошо хоть погода не как в Cеверной столице, думаю я, разглядывая пришвартованные к пристани байдарки. Гомель одаривает ласковым солнцем и совсем небольшим морозцем — тем самым, за который любишь зиму. Словом, идеальный день для знакомства с новым местом. Хотя заинтересовать оно может не только православных паломников, но и ценителей истории, архитектуры. Мало где встретишь такую концентрацию любопытных локаций: тут вам музей, памятники, зимний сад, а летом еще аттракционы и прокат лодок. А Сож — река извилистая, бескрайняя и точно богатая на впечатления. 

И хотя Петро-Павловский собор находится в гуще излюбленных туристами мест, у него есть какая-то совершенно уникальная особенность, присущая только православным святыням. Как только оказываешься внутри — все посторонние звуки будто исчезают, хотя в действительности жизнь-то продолжается. Но ты уже не там: остаешься один на один с собой, разглядываешь росписи на стенах, душой откликаешься на изображения библейских сюжетов. И бесконечно думаешь, прислушиваешься, впервые за долгое время молчишь… Наверное, такое состояние можно словить, только если путешествуешь один. И тут речь вовсе не про скуку — это что-то другое, но что? Каждый волен ответить сам.

Все переплетено

Через два года Гомельскому кафедраль­ному собору исполнится 200 лет. Кто-то может сказать, что это немного, но я возражу: порой за два века можно пережить такое, что не дано за целое тысячелетие. Храм возвели в 1824-м благодаря канцлеру Российской империи Николаю Румянцеву, который жил во дворце совсем рядом. Надо сказать, строительство началось еще в 1809-м, но из-за войны с французами приостановилось: Николаю Петровичу пришлось отлучиться по государственным делам, вернулся он только в 1815-м. 
Румянцев пригласил английского архитектора Джона Кларка и убедил его создать собор, который станет лучшим образцом современного зодчества. Поэтому, приехав в Гомель, вы сможете почувствовать себя сразу в трех местах: санкт-петербургском Казанском храме, соборе Святого Павла в Лондоне и в одной из парижских церквей. 
 Через несколько лет Николай Румянцев умер, а его имением стал владеть брат. Но и у того жизнь была недолгой: из-за отсутствия наследников дворец и все постройки рядом перешли в государственную казну. Тогда в подарок от императора их получила семья графа Ивана Паскевича, который подавил польское восстание. Расцвет Гомеля связывают именно с этим периодом — сын графа Федор и его жена Ирина много занимались благотворительностью. Особенно тепло местные жители относились к княгине: бедным невестам она давала приданое, рабочим — жилье, построила больницу, школу.


Наступил 1917 год. Собор закрыли, а у Ирины Ивановны забрали имение — до конца дней она прожила в самом простом доме. До 1935-го храм пустовал, потом в нем организовали исторический музей, а позже — антирелигиозный отдел. Колокольню снесли, кресты сорвали, иконы и мощи сожгли — все полыхало в большом костре, символизирующем вселенскую скорбь. 

В начале Великой Отечественной войны в соборе снова зазвучала молитва — службы продолжались вплоть до ­1960-х годов. Потом в здании открыли планетарий с маятником Фуко и даже хотели сделать концертный зал, но люди умоляли власти вернуть им православную святыню. Два года здесь шла реставрация, а первую литургию, что очень символично, отслужили на Рождество — это был 1991 год. С тех пор дорога к храму не закрывалась, а в честь княгини назвали одну из центральных улиц — Ирининскую.

Духовный камертон 

Может, кто-то сочтет это сравнение некорректным, но внутри Петро-Павловский собор похож на музей. Все дело в том, что мощи некоторых святых оформлены очень необычно. 
Вот в стеклянным ковчеге — корона, обшитая красным бархатом: здесь хранится частичка мощей великомученицы Параскевы. А вот ковчег с кистью из железа, украшенной драгоценными камнями, — внутри мощи целителя Пантелеимона. И все же сердцу не прикажешь: больше всего местные жители тянутся к образу святой, о которой вы, возможно, даже не слышали. Речь о преподобной Манефе Гомельской, с которой многие были знакомы еще при жизни, ведь умерла она всего 35 лет назад. Подробнее об этой истории с нами поделился иерей Иоанн Заяц. 
Иерей Иоанн Заяц.

— Для меня это до сих пор непостижимо: только представьте, мы жили в одно время со святой, — признается батюшка. — У Манефы очень непростая судьба: с детства она была прикована к инвалидному креслу, врачи после рождения поставили диагноз ДЦП. Но она не отчаялась. В советское время, когда это было очень опасно, приняла монашеский постриг и давала кров сестрам, лишившимся женской обители. Многие приходили к ней пешком из разных городов Беларуси, только чтобы поговорить, получить совет, напутствие. После ее кончины люди начали собирать свидетельства чудес, подняли вопрос о канонизации. Мощи обследовал патолого­анатом и сделал такое заключение: оказывается, при жизни преподобная терпела страшные боли. Но представляете, каких духовных усилий ей стоило это скрывать, не озлобиться. К лику святых Манефу причислили в 2007 году. 

— А как люди понимали, что обращаются за помощью к божьему человеку? Мне кажется, во все времена были лжеправедники, которые обещают исцеление, но на самом деле их нужно обходить стороной. Некоторые даже верой прикрываются, развешивают дома иконы…

— Это, конечно, очень тонкий момент. Лично я по натуре скептик, лучше пошел бы в храм, чтобы помолиться у иконы. Любое православное чудо совершается с перспективой жизни вечной. Если «чудотворец» обещает деньги, славу, любовь, то от этого нужно бежать. Святой же прежде всего скажет, что без участия самого человека ничего не получится. Речь здесь идет о духовном труде, внутреннем исцелении: Бог нас без нас не спасет. А еще люди, пообщавшись с человеком праведным, часто говорят о душевном мире. Кажется, ты только зашел, еще ничего не сказал, но внутри у тебя появилось особое ощущение. 

— То есть, если не уверен, лучше не ходить? 

— Христос говорил: «Ищите прежде Царства Божия и правды Его, и все приложится вам». Нет ничего плохого в том, чтобы жить хорошо, просить о благополучии, здравии. Но в первую очередь человек должен искать другое — стремиться соблюдать заповеди, быть совестливым. В древности христианство так и распространялось: люди видели добрые поступки других, пленились этим и хотели стать такими же. А еще не стоит роптать: куда лучше вместо вопроса «за что?», задать «для чего?».

Уголок памяти, посвященный архиепископу Гомельскому и Жлобинскому Аристарху. 

— Еще мое любимое из этой оперы: почему одним Бог дает все, а другим ничего? 

— Есть интересная история на эту тему. Преподобный Антоний Великий как-то задумался, почему одни люди богатые, а другие бедные, где вообще справедливость. И ему пришло видение: огромный океан, рядом крохотная ямка, между ними бегает мальчик. Он ладошками черпал воду из океана и вливал в лужицу. Преподобный удивился, зачем ребенок пытается совершить невозможное — поместить океан в яму. И услышал ответ: «А как ты хочешь планы Бога понять своим мелким разумом?» Мы же, когда молимся, говорим: «Отче наш» — то есть называем Бога папой. Хороший папа ведь любит своего ребенка, а значит, сделает все, чтобы тот в итоге нашел правильный путь к спасению. Он терпит, ждет и от наших ошибок страдает еще больше, чем мы. Но опыт многих священников показывает: как только человек приближается к смерти, с ним что-то происходит. Был мужчина, который всю жизнь не верил, но заболел раком, и врачи сказали, что жить осталось два месяца. Тогда он неожиданно для всех попросил: «Позовите священника». Хотя до этого убеждал родных, что Бога нет.

— И как вы это для себя объяснили?

— В Библии написано, что Бог сотворил человека по своему образу и подобию. Получается, в каждом из нас есть нечто, заложенное Богом. Когда мы приближаемся к смерти, это внутреннее нечто начинает проявляться. Как два магнита: чем ближе вы их подносите друг к другу, тем больше они притягиваются.

Частичка мощей великомученицы Параскевы.

Как не сойти с пути

— Собор освящен в честь первоверховных апостолов Петра и Павла. У них обоих очень интересная судьба, которая может быть для нас поучительной. Но давайте сначала поймем, что значит первоверховные?

— Если проще, то старшие — те, кто больше всего потрудился для распространения христианства. Ну и пострадал, конечно: Павла обезглавили, а Петра распяли вниз головой. Но можно сказать, что священники и верующие продолжают труды апостолов: принимая христианство, ты берешь на себя обязанность посланничества. 

— В Библии написано, что, встретив на пути первых рыбаков Андрея и брата его Петра, Иисус сказал: «Идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков». Давайте перенесем это на современность: понятно, если о чем-то не рассказать, то человек об этом так и не узнает. Но как аккуратно говорить о вере и Боге, особенно с молодежью?

— Часто такой вопрос задают родители еще маленьких детей. Мне кажется так: заставлять нельзя. Воспитывать нужно, но в свободе. Своим примером и с самого детства. В переходном возрасте многие ребята уходят из церкви: кто-то стесняется перед сверстниками, кто-то просто начинает интересоваться другим, познавать мир. 
Грамотный родитель должен подумать так: я заложил крепкий фундамент, он не даст моему ребенку пропасть. А сказать вот так: «Воля твоя, иди погуляй». Тому же нас учит притча «О блудном сыне»: отец отпустил чадо, чтобы тот получил личный опыт, но оставил место, где его всегда ждут. Да и мы же уверены, что Бог есть, а значит, он наверняка найдет способы человека вернуть.

Закон христианского бумеранга 

— Часто апостола Петра на иконах изображают с ключом — это объясняется тем, что Христос позволил ему отворять врата рая. 

— Я думаю, это скорее метафора. Суть в том, что Господь дал апостолам, а потом священникам возможность прощать грехи, которые не пускают человека в рай. Ну и кроме того, сам Петр совершил серьезный грех, трижды отрекся от Христа, но нашел в себе силы покаяться. Петр и Павел — это как раз примеры того, что никогда не поздно прийти к вере и задуматься о вечности. Ведь Павла еще называют апостолом язычников, потому что он был ревностным гонителем христиан. Но делал это искренне, а не за какие-то блага. Он был уверен, что эти люди заблуждаются, поэтому Господь просто помог ему поменять вектор. Если человек искренний, он обязательно поймет, где правда. 

— А где найти мужество, чтобы признаться, попросить прощения? Иуда ведь не смог. 

— В жизни часто приходится выбирать между плохим и еще более худшим. Я всегда думаю: если не покаюсь сейчас, дальше ведь будет тяжелее — клубок начнет разматываться, поди его собери потом. Ну и очень притягивает то чувство спокойствия и красоты, которое ощущаешь на незапятнанной душе. 
Важно понять, что покаяние — это еще и изменение. То есть смысл в том, чтобы сказать не только «прости», а «прости, я больше так не буду».
— Еще неплохо бы самим научиться прощать. 

— «Остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим», — произносим мы в молитве. Нужно помнить, что Божье, самое важное прощение, зависит от того, как прощаешь ты сам. А еще иногда полезно пережить чувство, когда тебя не прощают, — это очень неприятно. Так что тут один совет: делай людям то, что хочешь, чтобы делали тебе. 

— А насколько по-христиански вспоминать в момент обиды закон бумеранга? 

— Можно со злостью подумать: ну и ладно, ты скоро сам получишь. А можно — с любовью: бедный, ты же меня обидел, ты свою душу поранил. Ведь христианские заповеди — это как логичные правила вроде «хочешь не остаться без ног, ходи по лестнице, а не прыгай в окно». 
Так что, когда человек кого-то обижает, он причиняет боль в первую очередь себе — она обязательно даст о себе знать. Когда мы говорим о бумеранге, предполагаем, что возмездие ждет в будущем. Но христианин уже в момент согрешения ощущает этот бумеранг.
— Вы чуть раньше обронили такую фразу: «Мы же уверены, что Бог есть...» Но ведь не все: некоторые рьяно отрицают, а некоторые хотят поверить, но пока не знают как. Если коротко, что бы вы посоветовали ищущим?

— Наверное, в первую очередь попытаться жить по заповедям: не причинять другим боль, слушать свою совесть, стараться быть добрее, где-то уступить. Все же любое внешнее доказательство не до конца способно убедить. Но если человек сам будет искренне стараться, то Бог точно даст знать, что он есть. Кому-то — исцелением, кому-то — помощью в делах. От нас нужно только одно — этот знак заметить. 

glushko@sb.by

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter