— Алла Леоновна, «бизнес-планирование», «антикризисное управление», «процедура санации» — термины из большой экономики давно вошли в повседневный, если можно так выразиться, агрословарь. Их немало и в новом документе, направленном на оздоровление сельхозпредприятий, — Указе № 399. Одни уже назвали его революционным, другие — эволюционным, но многие утверждают, что нельзя недооценивать эффективность Указа № 253, по которому многие хозяйства поправили свои финансы и вышли на платежеспособность. Ваша точка зрения как экономиста?
— Безусловно, Указ № 253 дал ощутимый глоток свежего воздуха. Как результат, половина, или более 48 процентов, из 425 сельхозорганизаций, которые начинали финансовое оздоровление, восстановили или улучшили платежеспособность. Причем не только по коэффициентам, а реально вышли в плюс и в сельхозпроизводстве, и по финансовым показателям. Считаю, это хороший результат, и эффективность указа очевидна.
— Чем тогда вызвана необходимость принятия нового документа?
— У Главы государства, в Правительстве проблема финансового оздоровления сельхозорганизаций обсуждается постоянно. Что еще необходимо предпринять, какие механизмы подключить, чтобы как можно большее количество сельхозпредприятий восстановили платежеспособность и получили дальнейшее развитие, — это постоянные вопросы повестки дня. Мы проанализировали сегодняшнюю ситуацию в АПК, практику и реализацию 253-го Указа. И, что самое главное, учли социальную направленность сельского хозяйства в нашей стране. В результате принято решение: для сельхозпроизводства наиболее приемлем режим досудебного оздоровления. Надо максимально уйти и практически исключить режим судебного исполнения, то есть банкротства. В Указе № 399 разработан и предлагается специальный режим и набор инструментов досудебного оздоровления.
— Почему именно социальная направленность сельского хозяйства, по сути, превалирует в принятии решений и выходит на первый план?
— Сельское хозяйство для Беларуси — принципиально важная отрасль. Прежде всего, она обеспечивает продовольственную безопасность страны,
пополняет госбюджет валютной выручкой. А для нас это очень важно. Беларусь не обладает ресурсами, которые имеют соседние страны или партнеры по ЕАЭС. Наш ресурс — это люди и земля. Мы должны его беречь и эффективно использовать, чтобы получать максимальный результат. Акцент — на крупнотоварное сельхозпроизводство и прежде всего развитие молочного и мясного направлений, которые и обеспечивают экспортный потенциал АПК. Понятно, что финансово «нездоровая» сельхозорганизация вряд ли может обеспечить выполнение этих условий.
— В чем суть Указа № 399 и его отличие от предыдущего?
— Новый документ аккумулирует все положительные моменты и наработки Указа № 253 в процедуре досудебного оздоровления. Предлагается широкий набор максимально возможных инструментов, которые могут применяться для снятия финансового обременения сельхозорганизаций. В том числе и те, которые мы из режима судебного исполнения перенесли в практику досудебного оздоровления. Почему? Нельзя допустить усугубления ситуации. Важно направить усилия именно на финансовое оздоровление и дальнейшую перспективу развития и максимально исключить возможность попадания сельхозорганизаций в судебные процедуры. Теперь же у кредиторов, обл- и райисполкомов действительно широкий выбор инструментов для принятия оптимальных решений в этом плане.
В чем еще особенность нового указа? Это системный документ, который будет работать на постоянной основе. Он, скажем так, бессрочного действия. Сельхозпредприятия, которые попали в проблемную ситуацию, смогут оперативно применять оздоравливающие инструменты, которые дают возможность двигаться вперед. Словом, Указ № 399 — живой и рабочий.
— Какова судьба сельхозпредприятий, которые сейчас находятся в процедуре банкротства?
— Сегодня 73 сельхозорганизации в процедуре санации, 16 — в ликвидационном производстве. Банкроты будут завершать свою процедуру. А под действие нового указа попадут только те сельхозпредприятия, которые имеют и приобретают устойчивый характер неплатежеспособности. То есть те хозяйства, которые подпадали под действие Указа № 253.
— Алла Леоновна, на какие самые важные моменты в документе нужно обратить внимание? Что принципиально новое для сторон — хозяйство, райисполком и кредитор — в процедуре санации и какие, возможно, предусмотрены бонусы?
— Первое: реструктуризации подлежит вся кредиторская задолженность. В том числе просроченная, штрафы, пени, санкции — все, что накопилось и превратилось в неподъемный клубок финансовых обязательств. Причем независимо от кредитора, будь то банки, бюджет, налоговая система, индивидуальный предприниматель. То есть все они попадают под возможность применения реструктуризации задолженности. Есть и особенность: кредитор имеет право выбора — что для него предпочтительнее. Не секрет, перспективы возврата долгов у организаций, имеющих или приобретающих устойчивый характер неплатежеспособности, туманны. Поэтому кредитор должен понимать ситуацию: либо в перспективе вернуть долги, либо, породив банкрота, собрать крохи или вообще ничего не получить. И кому от этого будет легче или лучше? Поэтому предусмотрена такая особенность, как убеждение кредитора, работа с ним районных властей. Местная вертикаль, имея набор реальных инструментов, должна понимать, что сами по себе никакие меры не будут работать. Если не будет импульса со стороны райисполкомов, высокой результативности ожидать не приходится. С кредиторами надо реально работать, в том числе и с внутрисистемными.
Обращаю внимание и на такой момент. Нельзя в одностороннем порядке рассматривать указ как сугубо финансовую реструктуризацию долгов. В нем есть замечательная вторая часть, привлекательная для инвестора.
— Но ведь понятно, что никакой инвестор не купит хозяйство, обремененное огромными долгами…
— Документом максимально облегчается и снимается финансовое обременение сельхозпредприятий. Так вот, вторая часть указа предусматривает, что именно в таком состоянии, без долгов, хозяйство и предлагается инвесторам. Причем на любых условиях — аренды, внешнего управления, продажи на льготных условиях и других. При положительном результате работы сельхозпредприятия у них также появляется право его последующего выкупа. Понятно, восстановить платежеспособность по коэффициентам можно достаточно просто и быстро. Математически. Но даже в этом случае за инвестором сохраняются преференции на период реализации бизнес-плана, то есть минимум на восемь лет. А по договоренности с кредиторами инструментарий позволяет расширить этот период.
Кроме того, есть бонусы и для руководителей сельхозпредприятий, которые работают по трудовому договору и которые в этих условиях вывели хозяйство на платежеспособность и новый уровень развития. Им предлагается в собственность безвозмездная передача 25 процентов акций плюс одна акция (долей в уставном фонде) в собственность.
— Основные кредиторы сельхозпредприятий — банки?
— Нет. Они занимают около 25 процентов всех финансовых обязательств. В ряде регионов внутрисистемная задолженность — перерабатывающим организациям — занимает наибольшую долю. Как правило, перед молокоперерабатывающими предприятиями. И вот здесь принципиально важно, чтобы местные органы власти рационально подошли к этому вопросу. В указе заложены разные инструменты, например, конвертация задолженности в акции. На первый взгляд, возникает вопрос, кому нужны акции проблемных организаций? Но, с другой стороны, если это внутрисистемная задолженность, то почему не дать глоток воздуха хозяйству, которое будет получать деньги за свою продукцию, которую реализует тем же переработчикам? И дальше развиваться. Это не значит, что все долги нужно однозначно конвертировать в акции, парализовав работу переработчика. Главное — найти рациональный подход. Возможна частичная конвертация и реструктуризация. Это работа и право выбора местных органов власти. Но дать один рецепт или алгоритм для всех невозможно.
— Именно поэтому в центре процедуры санации определены председатели райисполкомов?
— Собственно говоря, и Глава государства на этом сделал акцент. Сегодня председатели райисполкомов наиболее компетентно понимают потенциальные возможности своего региона. В том числе его инвестиционной привлекательности. Кстати, хотелось бы напомнить и о такой категории потенциальных инвесторов, как крестьянские (фермерские) хозяйства. У нас много успешных фермеров, которые имеют практический опыт в управлении сельхозпроизводством и нуждаются в расширении земельных участков. Местным органам власти в первую очередь надо привлекать инвесторов, которые находятся на своей же территории.
— Не первый год фермеры говорят о желании купить то или иное хозяйство, но без груза долгов.
— При общении с членами консультативного совета при Минсельхозпроде, эта озабоченность звучала не раз. Прежде всего останавливала обремененность хозяйств. Теперь, как уже говорилось, ситуация изменилась. И второй важный момент — партнерские отношения с местными органами власти. Это, не секрет, сегодня иногда может останавливать фермеров. Очень важно, чтобы райисполкомы понимали их менталитет. Он совершенно другой, потому что собственники самостоятельно выстроили свое понимание об управлении производственным процессом. Надо прислушиваться к их мнению, понимать и находить компромисс. Должен быть равноправный диалог. Уверена, если наладить диалог между потенциальными инвесторами и местной властью, плюс инструментарий Указа № 399, положительный результат будет обязательно. Не могу сказать, что все произойдет одномоментно и быстро. Это процесс: надо понять и постоянно работать.
— Алла Леоновна, благодарю за интересный разговор. Конечно, в интервью невозможно учесть и проговорить все положения и важные нюансы указа. Надеюсь на дальнейшее сотрудничество. Вопросов у заинтересованных читателей «СГ» всегда немало.
germanovich@sb.by
Фото БЕЛТА
