Сентябрь 1939 года. Встреча Красной армии на Гродненщине.За последние годы наша газета много раз поднимала тему воссоединения. Компетентнейшие белорусские историки выступали на наших страницах. Но все они так или иначе сходились во мнении: значимость этого события поистине сакральна.
Игорь МАРЗАЛЮК, председатель Постоянной комиссии Палаты представителей Национального собрания по образованию, культуре и науке, член‑корреспондент НАН, доктор исторических наук, профессор:
— 17 сентября мы должны оценивать так, как эту дату оценивали и в Западной, и в Восточной Белоруссии в 1939 году. А тогда ни один белорусский национальный деятель, в том числе с антикоммунистическими взглядами, не порицал и не выступал против объединения.
Через год после воссоединения газета «Криница» — орган партии «Белорусская христианская демократия» — отмечает годовщину 17 сентября и называет эту дату актом исторической справедливости! А непосредственно в 1939‑м, 24 сентября, Антон Иванович Луцкевич, не имевший никаких иллюзий в отношении Сталина, приветствуя на Лукишской площади в Вильно новую власть, заявил: «Белоруссия снова стала единой, никакие границы не поделят уже объединенных белорусских земель… Создание объединенной, свободной, советской Белоруссии будет определять дорогу ее быстрого развития».Ориентация на Польшу в белорусской среде никогда не была популярна. Поддержка населением тех организаций, которые ориентировались на нее, всегда была минимальной. Иначе и быть не могло, ведь каждый год в Западной Белоруссии означал только одно: усиление национального гнета, целенаправленное уничтожение национальных центров культуры.
Доказательств того, что население Западной Белоруссии было частью Польши, мечтало жить, работать и развиваться в Польском государстве, попросту нет. Напротив, население Западной Белоруссии знало, кем оно для поляков является. И решительно противилось попыткам ассимиляции всеми доступными способами. В том числе и поэтому большинство белорусов приняли известие о разрушении польской государственности в 1939 году с огромным удовольствием.
Вячеслав ДАНИЛОВИЧ, ректор Академии управления при Президенте, кандидат исторических наук, доцент:
— Межвоенное почти 20‑летие, когда Западная Белоруссия находилась в составе Польского государства, отложило свой отпечаток в национальном сознании белорусского народа. Подавляющее большинство белорусских национальных деятелей — симпатизировали ли они советской власти или были критично настроены к ней — едины во мнении, что Рижский мир — это трагедия нашего народа. Фактически польские власти проводили политику ассимиляции белорусского населения.
Поэтому многие восприняли приход Красной армии положительно — и с воодушевлением включились в объединение Западной Белоруссии с БССР. Это говорит о том, что все‑таки польская власть не отражала интересы народа и была по факту чужой для большинства населения края.И это вполне закономерно: социальные вопросы и проблемы по сути не были решены, образовательная и экономическая сферы не развивались. К тому же Западная Белоруссия весьма пострадала от экономического кризиса 1929—1933 годов, росла безработица. То есть к проблемам национального угнетения здесь добавлялась социальная неудовлетворенность. Поэтому образ Советского Союза выглядел положительно в глазах многих из Западной Белоруссии.
Осенью 1939‑го совершился акт исторической справедливости: мы получили возможность жить в едином государстве. Да, оно не было идеальным, но при всех издержках привело к поступательному и успешному развитию белорусского народа.Сергей ТРЕТЬЯК, заведующий отделом новейшей истории Беларуси Института истории НАН, кандидат исторических наук:
— Если в советской Белоруссии 1920—1930‑е годы прошли под знаком периферийной социалистической модернизации, то в Западной Белоруссии модернизация носила колониальный характер. Сами польские экономисты признавали, что есть Польша «А» и Польша «Б» (Polska «A» i «B». — Прим. ред.). В Польшу «А» вкладывались большие капиталовложения, там создавались современные производства. Это Центральная и Западная Польша. А из восточной Польши «Б» выкачивались ресурсы, и если там и создавались новые производства, то лишь затем, чтобы обслуживать нужды Польши «А».
И даже если посмотреть, как в Западной Белоруссии проводились аграрные реформы, их колонизаторский характер становится очевидным.Земли этнических поляков обрезке не подлежали, латифундии местных земельных магнатов были признаны культурными хозяйствами и не подлежали разделу. Был создан специальный земельный фонд для наделения землей осадников. Более того, многие западнобелорусские крестьяне, вернувшиеся из беженства в 1921—1923 годах, оказались безземельными: к моменту их возвращения эти земли были признаны выморочными земельным фондом и подлежали продаже.
Александр ГОРНЫЙ, доцент кафедры истории Беларуси, археологии и специальных исторических дисциплин Гродненского государственного университета им. Я. Купалы, кандидат исторических наук:
— Польскiя чыноўнiкi i наогул польская элiта ў Заходняй Беларусi шмат у чым глядзелi на беларусаў як на абарыгенаў. Цiкавы факт: польскiя настаўнiкi збiралi беларускiх дзяцей, якiх‑небудзь палешукоў, апраналi iх у вышыванкi i вазiлi ў Кракаў на так званыя экскурсii — вiтэчкi. I паказвалi iх там як абарыгенаў, якiя прыехалi з гэтага «цёмнага, незадбанага краю». Iх фатаграфiравалi для польскiх часопiсаў — фактычна гэта была адна з праяў рэальнай палiтыкi адносiн да беларусаў як да нейкага другасортнага насельнiцтва, якому трэба прывiць культурны смак.
Гэтыя пагардлiвыя адносiны да беларусаў сталi траўмай, якая пазней вылiлася ў 17 верасня 1939 года.Амаль усе лiдары беларускага нацыянальнага руху станоўча адносiлiся да ўз’яднання Заходняй Беларусii з БССР. Антон Луцкевiч, Адам Станкевiч, Аляксандр Уласаў — усе гэтыя людзi хацелi, каб народ злучыўся ў адзiны дзяржаўны арганiзм.
Мы — белорусы, живем в белорусском независимом государстве. И должны оценивать исторические события с точки зрения нашего народа и нашего государства.Вадим ГИГИН, декан факультета философии и социальных наук БГУ, кандидат исторических наук, доцент:
— В отношении Западной Белоруссии сегодня имеются два концепта. Первый утверждает, что так зажиточно жили при поляках, что колбасой двери подвязывали, проезжающий пан всегда давал на водку, а Восточная Белоруссия в бытовом плане жила беднее. Другой концепт подчеркивает, что в БССР шла настоящая белорусизация: 80 процентов школ были на белорусском языке, открылись Академия наук, университет, институты, шло развитие белорусской культуры. Ничего подобного в Польше не было, скорее наоборот: тот же Виленский университет имени Стефана Батория стал центром полонизации с польской профессурой.
В 1939 году в Западной Белоруссии прогремели Гродненское и Скидельское восстания. Были также локальные нападения на полицейские пункты. Созданная российско‑польская комиссия по сложным историческим вопросам издала книгу, в которой есть воспоминания польского офицера, рассказавшего, что у них под ногами горела земля — и не было уверенности в местном населении. Он писал, что, отступая, они идут по враждебной им территории.
Если бы Красная армия в сентябре 1939‑го не вошла на территорию Западной Белоруссии, то, исходя из положений советско‑германского Договора о ненападении, в котором было прописано, что Литва отходит к сфере интересов Германии и будут учитываться интересы Литовского государства в отношении Вильно и Виленского края, под этим краем понималась в том числе и территория современных западнобелорусских районов.Александр САВИЧ, доцент кафедры истории славянских народов Брестского государственного университета им. А. С. Пушкина, кандидат исторических наук:
— Самi польскiя кiруючыя колы былi ўпэўнены ў тым, што гэта не польскi край: у iх не было падтрымкi з боку мясцовага насельнiцтва. Нягледзячы нi на якiя пернiкi, якiя былi з боку Польскай дзяржавы ў дачыненнi мясцовага насельнiцтва, нават заможныя сяляне чакалi Чырвоную армiю: вось нашы прыдуць. Таму што першапачаткова Рыжскi мiр — гэта перш за ўсё культурная мяжа. I як бы палякi нi намагалiся рабiць iнтэграцыю, а яна сапраўды адбывалася, нават заводы ўзнiкалi i ровары там рабiлi, тым не менш Заходняя Беларусiя не стала польскiм краем.
Акрамя таго, фактычна ўсе палешукi — каля 600 тысяч — зрабiлiся «праваслаўнымi палякамi», i гэта адзiн са шляхоў вiдавочнай асiмiляцыi. I таму зразумела, што калi б Польшча працягвала ўзмацняцца, беларусаў проста не было б. I адназначна не было б нацыянальнай нашай сённяшняй дзяржавы.Виталий КРИВУТЬ, доцент кафедры педагогики и социально‑гуманитарных дисциплин Барановичского государственного университета, кандидат исторических наук:
— Рассказы о том, как хорошо «за польскiм часам» — очень сильная идеализация. Ведь после была Вторая мировая война, и на этом фоне любая мирная жизнь кажется процветанием. Идеализировать не стоит. Да, в Польше не было чрезмерных политических репрессий, но бытовой уровень сельского населения оставался крайне низким. Согласно данным польских военных властей, в ходе призывной кампании полесская деревня, в которой лишь каждый пятый призывник был годен к строевой службе в мирное время, считалась образцовой. 10 процентов призывников болели трахомой, еще 9 процентов освобождались от службы из‑за плохого состояния зубов. И все это во многом потому, что обеспеченность медицинским персоналом в Западной Белоруссии была гораздо ниже, чем в Восточной.
В единственном высшем учебном заведении на территории Западной Белоруссии — в Виленском университете — на конец 1930‑х обучалось около трех тысяч студентов, из которых белорусы составляли менее 100. Впрочем, даже это не давало гарантии трудоустройства: так, медицинский факультет ежегодно оканчивали примерно 100 выпускников, из них рабочее место могли получить лишь 30.Владимир ЕГОРЫЧЕВ, доцент кафедры истории Беларуси, археологии и специальных исторических дисциплин Гродненского государственного университета им. Янки Купалы, кандидат исторических наук:
— Историческое обоснование праздника — фундаментальное. Нам необходимо обеспечить неразрывную связь времен и поколений, не выбрасывать ни одного этапа из нашей истории. Сплачивать народ надо не на ненависти, а на любви к нашей истории, своей земле, на гордости за величие предков.
Думается, День народного единства станет знаковым в этом плане. Несомненно, мы должны больше внимания уделять не запретительной практике, а идеологически‑воспитательной работе с молодежью, да и со всеми белорусами. В стране не хватает просветительской, разъяснительской деятельности по ключевым вопросам нашего развития.
Профессиональные историки аргументированно, на фактах показали, что сентябрьские события ликвидировали историческую несправедливость Рижского договора 1921 года, что это было подготовлено героической борьбой трудящихся за свободу и независимость, которая велась на протяжении почти 20 лет.Осенью 1939‑го не кто иной, как Д. Ллойд Джордж писал польскому послу в Лондоне: «…СССР занял территории, которые не являются польскими и которые были силой захвачены Польшей после Первой мировой войны…»
При этом объединение белорусского народа происходило не за счет интересов других народов, не несло и не несет какой‑либо угрозы соседним государствам, не вступало в конфликт со здравым смыслом и моралью. Убежден: новый праздник даст заряд патриотических настроений и укрепит народное единство.
О НАМЕРЕНИЯХ БЕЗ КУПЮР
Белостокский воевода Генрик Осташевский в июне 1939 года писал: «Наше отношение к белорусам может быть определено так: мы желаем одного и настойчиво требуем, чтобы это национальное меньшинство думало по-польски, ничего взамен не давать и ничего не делать в ином направлении».
osipov@sb.by
