Звон запотевших бокалов с ледяным игристым, бутерброды с лопающейся во рту красной икрой, нежный вкус оливье родом из детства… Всего этого у работников скорой, проводящих вдали от дома ночь на 1 января, не было.
Зато есть истории, которые не забудешь. Травмы, роды, сердечные приступы — лишь малая часть того, что может приключиться на дежурстве. Наблюдать воочию спасение пациентов сможет не каждый, но плох тот журналист, который не воспользуется возможностью побывать на подстанции скорой помощи в главный праздник года! Отринув сомнения, поспешили влиться в бригаду профессионалов и расскажем, как все прошло.
Стартуем
Отправиться на подстанцию решаем к 20:00. Это ровно половина времени, которое находятся на дежурстве мои будущие напарницы. Для них все началось в восемь утра и закончится в то же время 1 января. А вот у меня облегченная программа. Но не менее интригующая. Знакомимся. Бригада 954 в составе фельдшеров Натальи Прудник, Александры Коренчук и водителя Юрия Бакунова в полной боевой готовности. Точнее, в полной медицинской. Белая карета с двумя красными полосами на капоте приветливо сигналит. Вот-вот отправится на очередной вызов. Успеваю запрыгнуть на пассажирское сиденье — и по газам.
Данные пациента находятся в планшете, который фельдшер всегда возит с собой. Там же расписаны жалобы. Уточнить, что беспокоит человека заранее, важно, потому что, исходя из этой информации, диспетчер распределяет вызовы между бригадами. Так, к маленьким пациентам отправится педиатрическая, к больным без сознания — реанимационная. Хотя если профильная бригада находится за пределами подстанции и уже оказывает помощь, вместо нее может выехать любая другая: чтобы не терять драгоценное время, пока человеку можно помочь.
— А куда едем-то? — решаюсь спросить новых знакомых.
— В гостиницу «Минск». Пациентка из Москвы с признаками ОРВИ, — буднично отвечает Наталья.
Так-так, загляну-ка в планшет… Что-о-о? У меня перехватывает дыхание, а в голове сам собой играет припев из любимой песни: «Мы вдвоем вокруг Солнца на Земле день за днем, и под ярким самым, и под дождем вдвоем…» Неужели это она, та самая певица с восточными корнями? Имя совпадает, возраст тоже. Остается только не упасть в обморок перед открытой дверью, если за ней окажется знаменитость.
После недолгого стука дверь распахивается, но на пороге не звезда российской сцены, а обычная пациентка. Бригада начинает работу. Температура 38,5, головная боль, озноб и сильный кашель дают основание предложить госпитализацию, но женщина против. Значит, должна написать отказ. А мы едем дальше.
О чем не говорят
По пути к подстанции Наталья заполняет документы на планшете, мысленно возвращаясь к пациентке, — паспортные данные, анамнез... Работники скорой — медики в кубе. Волнуются за больных, будто родственники, и как-то незаметно для себя к этому привыкают. Главное — спасти.
Случалось ли, что теряли пациентов? Да. Смогли ли смириться? Кто знает. Один из последних запавших в душу случаев произошел прошлым летом. Пожилому мужчине стало плохо — сердце. Упал с эскалатора метро — и тут же потерял сознание. Медики боролись до конца, но помочь не удалось.
Рубцом на сердце отразился и ковид. В 2020‑м, когда о страшной болезни узнал весь мир, фельдшеры встали на передовую. Месяц за месяцем, вопреки страху и сомнениям, им пришлось отражать удар — и спасать, спасать во что бы то ни стало. Болезнь не щадила никого — ни стариков, ни детей, ни молодежь…
Разговор обрывается на минорной ноте. Впереди подстанция. А значит, есть время передохнуть. Не тут-то было. Новый вызов приходит минут через 15 по громкоговорителю: «Бригада 954, на выезд!» И снова в путь.
Пока отсматриваю данные на планшете, из-за поворота показывается заводское общежитие. Строгая тетенька-вахтер инструктирует: «Вам на третий». Поднимаемся в крохотную квартиру, где заболела шестилетняя Ульяна. Обессиленная девочка лежит на диване, пока мама в очередной раз меняет холодный компресс на лбу. Измеряем температуру: 39,6 °C. Нужен укол.
Услышав про ужасную для себя процедуру, Ульяна заходится в крике: «Не хочу, не буду!» Но фельдшеры неумолимы. Понимая, что так просто ребенок не сдастся, ищут подход: «Это же как комарик укусит. Ты же не боишься комариков?» Логичные доводы и ласковый голос делают свое дело, поэтому через минуту проблема решена.
Спускаемся в машину, где можно спокойно заполнить все нужные документы. Но подождите, а который сейчас час? 23:45. До Нового года всего ничего, а мы на пустынной улице, где о празднике не напоминает даже иллюминация. Грустно. Терпеливо жду развития событий, а в голове звучит: «Только не новый вызов…»
И о чудо, то ли в эти минуты все разом перестали болеть, то ли вмешалось провидение, но к пациентам пока не нужно. А значит, шанс встретить Новый год в тепле и уюте все-таки есть. Что ж, мчим на подстанцию.
Почти как в кино
Одинокие улицы с редкими запоздалыми прохожими напоминают мрачный фильм. Да и взгляд водителя абсолютно пустого трамвая говорит сам за себя. Всем хочется быть дома, с близкими, но работа есть работа. В последние минуты представляешь, как карета скорой превращается в волшебный ковер-самолет. И лучше бы так и было, потому что, соблюдая скоростной режим, рискуем пропустить полночь. Надежда еще есть. Но время неумолимо тает.
До конца 2023‑го пять минут. Самые волнующие и самые ценные. Пока вся страна взметнула вверх бокалы с игристым, лечу по коридору в комнату отдыха. Чуть поодаль — моя бригада. Наша цель — маленький телевизор, где в праздничной речи подведет итоги года Президент. Вставляю в розетку шнур, щелкаю по каналам, мечтая увидеть «Беларусь 1», но кнопки пульта по иронии судьбы не слушаются… Нет, так просто я не сдамся. Все, нашла!
В новогоднюю ночь работали фельдшер Александра Коренчук, наш корреспондент Ольга Невмержицкая, водитель Юрий Бакунов и фельдшер Наталья Прудник (слева направо).
Только и успеваю, что взять в руки чашку с безалкогольным глинтвейном на гранатовом соке. Вопреки ожиданиям, напиток холодный. Но уже решила, что буду представлять шампанское — Новый год все-таки… Под последние слова Главы государства торжественно чокаемся и начинаем уплетать оливье, а я думаю, как же счастливо сложилась эта ночь.
Радоваться предстояло недолго. Уже через 20 минут новый вызов. Семимесячный ребенок с зашкаливающей температурой ждет нашей помощи. Тревожно переглядываемся — и вперед. По пути пытаюсь не растерять новогоднее настроение. Мои напарницы из машины наперебой звонят родственникам: «С Новым годом, мамочка!» Чтобы не мешать, ограничиваюсь сообщениями в мессенджере. Заодно узнаю, что на работе главный праздник Наталья и Александра встречают приблизительно раз в два года. Та же ситуация у остальных фельдшеров и врачей подстанции.
А вот и нужный адрес. Пятиэтажка на Долгобродской. Быстро поднимаемся в квартиру, где мама вот уже полчаса укачивает малышку Юлю, которая и не пытается уснуть. У ребенка режутся зубы. Хотя, как выясняется, дело не в них. Красное горло и температура 38,7 намекают на инфекцию, но ехать в клинику родители отказываются. Что ж, такое право у них есть. Снова составляем отказ. Моим напарницам лишь остается сделать укол — и ехать дальше.
Уже в машине интересуюсь, часто ли пациенты хотят обойтись без госпитализации, когда по показаниям она не помешает. Выясняется, что да. Причины разные: одни не хотят проводить праздники в больничных стенах, другие надеются, что хворь отступит сама.
Бывает и так, что вовремя не обращаются в скорую родственники. Днем 31 декабря мои напарницы выезжали к 88‑летней бабуле с пневмонией. Больше недели она боролась подручными методами, пока совсем не поплохело. Итог — в тяжелом состоянии доставлена в инфекционную больницу.
Только спокойствие
Новый вызов не заставляет себя ждать. На этот раз травма руки. Ехать до пациентки минут 15, поэтому есть время продолжить беседу.
— А есть ли «телефонные хулиганы»? Ну, люди, которые вызывают скорую по несколько раз за ночь без особых на то причин, — пытаюсь выяснить и по потухшему на секунду взгляду Натальи понимаю, что попала в больное место.
— К сожалению, да, — подтверждает она, — есть категория, которая обращается по незначительным поводам. Отказать им и не выехать на место работники скорой не имеют права.
Забегая вперед, скажу, что побеседовала на эту тему с другими фельдшерами подстанции. Проблема есть, но как ее решить, никто не знает. Штрафов за ложный вызов пока нет, поэтому найти управу на людей, у которых «что-то разболелась голова», «давление немножко повысилось», да еще и по 10 раз на дню, не представляется возможным. А ведь потратить свое драгоценное время фельдшеры и врачи могли бы на спасение чьей-то жизни.
В тяжких раздумьях прибываю на новый адрес. Дверь открывает женщина в изрядном подпитии. Отмечать праздник 67‑летняя Зинаида Петровна начала задолго до Нового года, поэтому сейчас с трудом находит слова, чтобы объяснить, каким образом получила травму руки. Дочь и зять под стать. Из пространной речи, где на каждый квадратный метр обсценной лексики раза в четыре больше, чем конструктивной, узнаем: сразу после курантов родственники поссорились. Дальше история умалчивает. Ясно одно: в попытке уйти от ругани пациентка поскользнулась где-то в районе дверного проема. В руке неприятно хрустнуло. Обожгла невыносимая боль. Пришлось звонить в скорую.
— Это что, тройной перелом? Посмотрите! — кричит от ужаса Зинаида Петровна, пока Александра затягивает левую кисть эластичным бинтом.
— Все хорошо, успокойтесь, — переубеждает пациентку Наталья. — Мы отвезем вас в больницу.
Паспорт, деньги на проезд, несколько мандаринок в рюкзак — и в путь. Решаем ехать в травматологию 6‑й больницы, потому что она ближе всего, и прямо из машины сообщаем о визите. Отделение готово нас принять. Спустя пару минут у цели. Двери-автомат запускают бригаду в учреждение, где на дежурстве такие же «счастливчики», как и мы. Берем талон электронной очереди, поток пациентов в приемный кабинет быстро иссякает.
Со спокойной совестью передаем Зинаиду Петровну в руки травматологов и удаляемся. А я не сдерживаюсь и напоследок желаю: «С Новым годом, коллеги!»
— С новым счастьем! — отвечает мне улыбчивый врач.
Какой финал!
Выйдя на свежий воздух, понимаю, как же устала. На часах три утра, но сил больше нет. Болит голова, ноют ноги, и невыносимо хочется спать. А вот напарницы неожиданно бодры, будто и не выезжали к пациентам. Просто магия вне стен Хогвартса.
— Ну что, едем на подстанцию? — пытается реанимировать мой первоначальный журналистский запал Наталья.
— Едем, — отвечаю, плюхаясь на сиденье.
По приезде понимаю: все, что было этой ночью, только цветочки. Из динамика то и дело доносится строгий женский голос, не предвещающий и минутного отдыха. Вызовы разные: о пациенте без сознания на улице сообщили прохожие, жена вызывает помощь супругу, который наступил ногой на разбитое стекло, фигуранты пьяной драки за подмогой обратились сами. И так до бесконечности.
Решаю хотя бы выпить чаю, а вот напарницы снова идут к машине. Перевести дух они смогут только с восьми утра. Наталья в профессии 25 лет, Александра — шесть, и все это время помогают людям. У Саши в семье многие связаны с медициной. Прадедушка — хирург, бабушка — фельдшер, есть стоматологи, микробиологи, медсестры. Неудивительно, что призвание нашло ее само, хотя училась в физико-математическом классе и до последнего не знала, кем быть.
Пока бригада уехала на вызов, пытаюсь проанализировать произошедшее за дежурство. Впечатлений так много — позитивных и не очень, что хватило бы на весь следующий год. Подумать только, для фельдшеров это обыденность. Вот и в этот раз, уходя на сутки, многие приготовили новогодний стол для родных, заранее положили подарки детям под елочку, а сами на подстанцию. Ради нас.
Спросить о подарках подробнее решилась у Натальи пару часов назад, когда ехали мимо зеленой красавицы на площади. Для старшего сына Дениса она подготовила компьютерный девайс. Парню 14 лет, и он мечтает стать программистом. Младший, 9‑летний Максим, любит творчество, поэтому альбом, пластилин и карандаши точно поднимут настроение.
А вот и бригада. Прошло чуть больше часа. За это время успели выехать на два вызова. Все закончилось хорошо. До восьми утра им пришлось отправляться к пациентам еще несколько раз. Уставшие, немного сонные, но с немеркнущим блеском в глазах, они вышли с подстанции с чувством выполненного долга. А я в очередной раз убедилась: герои не носят плащей. Герои носят медицинскую форму.
