Виктору Ковалеву было всего пять месяцев, когда война украла у него сперва детство, а затем и отца

Три письма от папы из декабря 1943 года

Дети войны… Они встретили ее в разном возрасте. ­Кто-то совсем крохой, кто-то подростком, кто-то на пороге юности. Они учились читать по листовкам Совинформбюро и по желтым похоронкам… Вите Ковалеву было всего пять месяцев, когда война украла у него сперва детство, а спустя два с половиной года и отца.

Виктор Ковалев.

— Ему было всего 37, когда осколок вражеского снаряда оборвал жизнь. В похоронке значилось, что «красноармеец Ковалев С. Х., уроженец д. Островы Гомельской области, в бою за социалистическую родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, погиб 26 декабря 1943 года».

Много лет пытаюсь разобраться, почему в документе указано, что отец был красноармейцем. Сохранились фотографии, причем еще довоенные, где он в офицерской форме: на одной — на его петличках два кубика, а на другой — три, и это уже старший лейтенант. Плюс к этому в донесении о безвозвратных потерях от 1945 года указано, что отец был беспартийным, но в действительности членом партии он стал еще в 1927 году!

Из огня да в полымя

Семен Харламович Ковалев родился на Гомельщине в деревне Островы в 1906 году. Образование получил по тем временам крепкое — четыре класса церковно-приходской школы. В 1927 году Семен вступает в партию и женится на 18‑летней Марии Попсуевой. В том же году он становится членом партии. В 1928‑м у молодых появляется первенец Родион.

Семен Ковалев в центре.

— Как члена партии, — рассказывает Виктор Семенович, — отца посылали в горячие точки и поручали ему самые трудные дела.  
Представьте, что такое в середине 1930‑х на хуторском Полесье Гомельщины организовывать колхозы. И это при том, что места здесь традиционно старообрядческие.
Мы, к слову, с супругой Клавдией Петровной оба по сей день придерживаемся старообрядческой веры. В 1936‑м отца назначают председателем колхоза в Чечерском районе. Спустя год он уже председатель Светиловичского сельсовета. В декабре 1939‑го семья переезжает в Западную Белоруссию, в Пинск, куда отца направили по заданию партии. Там он до оккупации работал секретарем парт­организации фанерного комбината.

К началу войны Семен Ковалев уже был политруком, прошедшим обучение на военных сборах. На сохранившихся в семейном архиве довоенных фотографиях он в офицерском обмундировании среди товарищей. 23 июня 1941 года, понимая, что фашисты вот-вот ворвутся в город, коммунист Ковалев отправляет жену с четырьмя детьми в родную деревню, сам же вступает в народное ополчение.

— Мы с мамой более двух недель пешком добирались из Пинска в Андреевку. Как дошли — ума не приложу. Представьте, мне шесть месяцев, сестре Вале — 2 года и двое моих братьев — 10 и 13 лет. Очень тяжело шли. Мама рассказывала, что в какой-то момент старший брат Родион предложил ей бросить меня. Мол, из-за Вити все могут погибнуть. Кстати, у Родиона с собой было отцовское трофейное бельгийское ружье. Мама его уговаривала оставить лучше ружье, но он ни в какую. Тогда она его вырвала и бросила в реку. Брат слезами залился от горя, но что делать… По сей день удивляюсь, как мы практически через всю Белоруссию дошли до Андреевки живыми.

* * *

От главы семьи не было вестей больше года. Однажды Семен появился ночью, но, сказав жене, что уходит в партизанский отряд, снова исчез. В партизанах он находился вплоть по декабрь 1943 года, когда его отряд возле Речицы соединился с Красной армией.

— Папа писал маме, что в отряде имени Рокоссовского он руководил особым отделом. В Красной армии его зачислили командиром стрелковой роты. В жестоких позиционных боях партизану и коммунисту Семену Ковалеву удалось повоевать недолго. Но, судя по солдатским треугольникам с фронта, сделать он успел много.

Первое письмо

В своей первой фронтовой весточке от 7 декабря 1943 года Семен писал:

«Здравствуйте, дорогая жена Маша и мои родные дети: Родион, Гриша, Валя и Витя! Шлю вам свой фронтовой привет. Извините, что долго не давал знать о себе. В начале я попал в партизанский отряд им. Рокоссовского. /…/ Некоторое время я был начальником особого отдела партизанского отряда. 19.12.1943 мы соединились с частями Красной армии, так я попал на фронт в районе Днепра. Теперь я командую ротой. На передовой все время. Я убил своей рукой много немцев. За это представлен к правительственной награде. Немцы атаковали блиндаж, в котором я находился со своим ординарцем. Мы и начали чистить их из наших автоматов и гранатами. Атака была отбита. /…/ Через две недели после ухода в партизаны хотел забрать к себе в отряд Родика и жалел, что не взял с собой такого сына, который может стрелять в фрицев».

Второе письмо

Через 10 дней Семен Ковалев пишет:

«…Маруся, пишу тебе это письмо из окопа. Я тебе писал, что после двух боев завтра иду снова в бой. /…/ Коли я погибну, то за Родину. Ты знаешь сама, что мечта моя выполнена. Бью фрицев всем, чем можно. Если я погибну, то пусть расплачивается мой сын Родик. Я тебе уже писал, что меня как офицера представили к награде за то, что один уложил девять фрицев. /…/ Я хочу сообщить, что Алешка тоже в армии, только в другом полку, и он был в другом партизанском отряде. /…/ С приветом, Ковалев. Адрес: полевая почта 29580П».

— Алешка, о котором пишет отец, — рассказывает Виктор Семенович, — это его шурин, то есть муж сестры жены. Который, к сожалению, тоже погиб в декабре 1943 года. Вместе с Алексеем Байковым они сегодня покоятся в одной братской могиле в Светлогорске. Их имена высечены на памятном обелиске.

Третье письмо

Последнее письмо родным написано 23 декабря:

«Сейчас здоровый, как был до войны, хорошо одет и уже легко ранен, но не вышел из строя, все время в окопах и грязный, ну что ж, ничего, кончится война, буду жив, снова заживем. Маруся, я хотел знать, возможно, школа открывается, то прими все меры, чтобы Радик и Гриня ходили в школу, и не важно, что тебе будет трудно. Маруся, пишу тебе письмо с окопа, и немец от меня находится в 50 метрах. Ковалев Семен».

* * *

Ковалев Семен Харламович погибнет смертью храбрых в бою за Родину через три дня после своего третьего письма — 26 декабря в местечке Шатилки (сегодня Светлогорск. — Прим. авт.). Все его фронтовые треугольники родные получат только через два с половиной месяца. К сожалению, вместе с ними было скорбное письмо от лейтенанта Василия Колтышева:

«Здравствуйте, неизвестные мне родные моего друга лейтенанта Ковалева. Шлю вам письмо и сообщаю, что ваш сын героически погиб 26 декабря 1943 года. Прошу вас не плакать. Ваш сын пал как герой. За его мы крепко отомстим. Похоронен он: Полесская обл., Парицкий р-н, местечко Шатилки (зап. окраина). Посылаю вам адреса, которые он написал перед боем. Я вынул у него из кармана и шлю вам. Осколок попал ему в грудь. Он прошел на 2 пальца выше левого кармана гимнастерки. Адрес на бумаге обагрен его кровью».

Священная память поколений

Судьба отмерила Семену Харламовичу Ковалеву всего 37 лет. Но каких суровых и насыщенных! Через пару недель младшему сыну героя Виктору Семеновичу исполнится 83 года, из которых три пришлись на самую страшную в истории человечества войну.

— Я уже пережил отца на 46 лет! По сей день пытаюсь разгадать военную тайну его последних лет жизни. Могу только предполагать, что похоронили его как красноармейца и беспартийного потому, что его партизанский отряд очень быстро соединился с Красной армией. И сразу в ожесточенные сражения. Скорее всего, штабная служба не успела оформить документы. Исходя из писем отец успел и ротой по­командовать, и лично уничтожить много фашистов, и быть представленным к награде. У меня нет оснований не верить строкам 80‑летней давности. К тому же есть довоенные фотографии, на которых отец в офицерской форме, есть письма с фронта с описаниями подвига, которые проходили жесткую цензуру, в конце концов, лейтенант Колтышев в своем послании рассказывает о гибели именно «лейтенанта Ковалева».

Сын героя Виктор Семенович хоть и косвенным образом, но имел отношение к военному делу: с 1971 по 1991 год он работал на военном спецпроизводстве МТЗ. Был старшим инженером, заместителем начальника цеха, начальником отдела.

— Сейчас уже можно говорить открыто. Мы выпускали средства ПВО. В частности, «Шилки», «Тунгуски», «Торы»… На пенсию я ушел в 2001 году.

* * *

В семье Ковалевых бережно хранят память об отце, дедушке, прадедушке. Ежегодно они все вместе отправляются в Светлогорск к обелиску, где на гранитной плите выбито имя Семена Ковалева.

— Я безмерно горжусь своим отцом и эту гордость передал дочери, внуку Константину. Он наполовину немец, живет в Швейцарии. Удивительно, но так сложилось, что его прадед, мой отец, сражался за Сталина, а его дед по отцу воевал за Гитлера. Правда, особо и повоевать не успел, его совсем юнцом весной 1945‑го забрали в гитлерюгенд. И очень скоро он в Чехословакии попал в плен. После чего пять лет отсидел в советских лагерях. Кстати, внук — гражданин Швейцарии, приезжает каждый год на могилу прадеда-белоруса и собирается навсегда остаться здесь. И добавляет, что женится только на белорусской девушке.

* * *

Все дальше и дальше от нас май 1945‑го, все меньше рядом с нами очевидцев тех страшных, грозных лет, в которые решалась судьба мира, Советского Союза, судьба каждого из нас. Великая Победа стоила семье Ковалевых очень дорого. Родители потеряли сына, стала вдовой еще совсем молодая жена, осиротели четверо детей… Сегодня нам кажется это страшным, а тогда это было обыденным и повседневным. Советские люди огненных сороковых заплатили за нашу сегодняшнюю мирную жизнь фантастически высокую цену. Вечная память героям.

usachev@sb.by

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter