Режиссер Анатолий Алай – о своих фильмах, запретных темах и об отце, которого он искал всю жизнь

Анатолий Алай, пожалуй, самый известный белорусский документалист. Он снял 24 фильма в качестве режиссера и более 100 – как кинооператор. Накануне вручения Государственной премии в области культуры и искусства за 2016 год (Анатолий Иванович – один из восьми соискателей) «Знаменка» вместе с мастером пересмотрела его фотоархив и отобрала самые памятные и колоритные снимки со съемок и премьер.


Со штативом наперевес

– На этом снимке я, молодой кинооператор, снимаю парад на Площади Победы. Помню, как по пожарной лестнице забирался на крышу, волоча на себе камеру, штатив, акку­мулятор, запасные кассеты. Наверное, рисковал, но кто в молодости думает об осторожности.

В старших классах, когда мы с мамой переехали в Минск из Острошицкого городка, я брал с собой бутерброд и шел гулять около киностудии, которая находилась в нынешнем Красном костеле. Мог часами вышагивать вдоль забора, заглядывая в каждую щелочку и всматриваясь в лица – мне казалось, что те, кто там работает, самые счастливые люди на свете. Я так примелькался, что однажды начальник осветительного цеха пригласил меня на работу. Приборы, которые приходилось таскать, весили по 80 килограммов, но я много лет занимался со штангой, так что было несложно. Затем оператор Цеслюк позвал меня в ассистенты. А вскоре после того, как я, удачно выбрав ракурс, запечатлел встречу в аэропорту двух сестер, разлученных войной,  мне начали доверять самостоятельные съемки. И лишь пройдя этот сложный многолетний путь, стал режиссером. Наверное, неправильно, когда моим молодым коллегам, которые только-только выпустились из Академии искусств и пришли на «Беларусьфильм» по распре­делению, сразу дают пленку – снимай. Они должны проникнуться духом киностудии, потереться о штатив – и лишь потом приниматься за работу.


Фильм, которого нет

– Однажды я попал на презентацию зарубежного фильма о Чернобыле. После титров все долго хлопали, а кто-то спросил: «А где же картины наших белорусских документалистов?» А ведь такой фильм был – он назывался «Чужой беды не бывает». На этом фото – команда, которая его снимала: первый справа – режиссер Вадим Сукманов, третий – я, оператор.

Наша съемочная группа приехала в зону на 11-й день после трагедии. Снимали все, что попадалось на глаза: пустые деревни, переселенцев, работающих в зоне водителей КрАЗов, которые, перебегая из кабины в диспетчерскую, натягивали на голову пиджак – как будто он мог от чего-то защитить.

Съемки дались тяжело. Вернувшись в Минск, часто видел во сне одну и ту же картину: где-то далеко, на горизонте, стоит пустой дом, а по небу быстро плывут серебристые облака. Просыпался с колотящимся сердцем и, чтобы успокоиться, шел пешком по пустому ночному проспекту от Академии искусств до ЦУМа – лишь тогда меня отпускало. К слову, из шести человек съемочной группы в живых осталось только двое.

Узнав, что мы снимаем ленту о Чернобыле, в ЦК партии затребовали пленку. И через какое-то время вынесли вердикт: фильм слишком мрачный, в нем недостает социального оптимизма. Картина была размонтирована, а уникальные пленки сожжены. Лишь спустя 20 лет я взялся за новый фильм о трагедии – «Чернобыльский крест».

– Из нашей творческой группы, снимавшей фильм о Чернобыле, в живых осталось только двое

Дебют – счастливый и печальный

– На этом снимке видна афиша моего фильма «Не плачьте обо мне». Это первая картина, которую я снял в качестве режиссера.

Все началось со статьи Игоря Осинского в «Советской Белоруссии» о талантливом речицком парне Саше Исачеве, которого исключили из художественного колледжа за то, что он перекрасил волосы в рыжий. Несколько недель он как неприкаянный ходил под окнами, а затем уехал в Петербург, где за короткое время написал более 500 самобытных картин. Его работы охотно покупали зарубежные коллекционеры: так как в СССР на полотнах ставили печать «Художественной ценности не представляют», их легко перевозили через границу.

– Моя дебютная картина «Не плачьте обо мне» до сих пор остается самым кассовым документальным фильмом в истории белорусского кино

История показалась любопытной, и когда в речицком Доме культуры организовали его выставку, я тоже поехал. Ажиотаж был огромный:  чтобы войти, нужно было отстоять километровую очередь.

На выставке я сделал с Александром пробное интервью, чтобы показать худсовету – планировал, что потом  запишем большую глубокую беседу. Но когда  вернулся в Минск, на киностудии раздался звонок: «Исачев умер!»

Премьера картины была в кинотеатре «Октябрь». Весь фильм сидел ни живой ни мертвый, ожидая реакции зрителей. И когда зал взорвался аплодисментами, я заплакал. Кстати, эта картина до сих пор самый кассовый документальный фильм в истории белорусского кино.

Картина длиною в жизнь

– Это фотография моего отца – Ивана Алексеевича Алая, выпускника Минского государственного медицинского института. Мне было всего восемь месяцев, когда он ушел на фронт. 2 июля 1941-го отец попал в плен под Столбцами – и больше о нем ничего не было известно. У нас с мамой остался на память только этот снимок, одно письмо и след на руке от прививки против оспы, которую он сам сделал мне перед уходом.

Всю свою жизнь я посвятил поиску информации об отце. Именно поэтому главная тема моих фильмов – судьбы военнопленных. Где бы я ни бывал  –  в Канаде, Германии, княжестве Лихтенштейн, всюду ходил в редакции, просил напечатать это фото, расспрашивал людей, не знают ли такого. И случилось чудо: в прошлом году в дрезденском объе­динении «Саксонские мемориалы» нашлись данные об отце – в том числе и номер лагеря, где он находился. Сейчас снимаю автобиографическую картину, центром которой станет эта история – история поиска, растянувшегося на целую жизнь. Фильм под рабочим названием «Черный ворон» будет готов в июне. В том, что он станет сенсационным, не сомневаюсь.

krupenk@gmail.com

Фото Дмитрия ЕЛИСЕЕВА