ТАКОЕ могут сказать только избранные: «Я ученик академика Зельдовича». В их числе и Николай Шакура — известный российский астрофизик, доктор физико–математических наук, профессор Московского государственного университета. На его счету более 150 научных работ, его имя носит малая планета. В детстве, посещая школу в белорусской деревне Даниловка Гомельской области, об исследовании космоса паренек мог только мечтать. Но иногда мечты сбываются. И помог в этом другой выдающийся уроженец Беларуси, а впоследствии российский ученый с мировым именем, Яков Зельдович.
— Я с благодарностью помню, кому обязан своей увлеченностью наукой, космосом, — говорит Николай Иванович. — Именно под руководством академика Зельдовича в 1972 году защитил кандидатскую диссертацию. При нем подготовил докторскую, а защитил ее в год смерти выдающегося ученого.
— С чего все начиналось?
— После школьных выпускных экзаменов я поехал в Бобруйск и увидел там книжку «Высшая математика для начинающих» Якова Зельдовича. Хотя его имя мне тогда ни о чем не говорило, но в памяти осталось. Решающую роль сыграли «Этюды о Вcеленной» профессора МГУ Воронцова–Вельяминова, которые какими–то путями оказались в белорусской глуши. Я книгу прочел, помогая пасти коров... В школе мы учили астрономию по его учебнику. Тогда даже в голову не приходило, что я буду слушать лекции ученого.
— Чем запомнилась первая встреча с академиком Зельдовичем?
— Осенью 1966 года мы, студенты астрономического отделения физического факультета, обнаружили в расписании новый спецкурс «Строение и эволюция звезд» Якова Борисовича. Лекции читались по пятницам, а по четвергам под его руководством проводился объединенный астрофизический семинар. После первой лекции Зельдович попросил желающих получить у него тему для курсовой работы. Мне он предложил рассчитать структуру и спектр излучения мощной ударной волны, возникающей в результате падения газа на нейтронную звезду вблизи ее поверхности. Именно в тот период я впервые услышал загадочное слово «аккреция» и был крайне удивлен. Ведь в стандартных астрономических курсах тех времен изучение процессов аккреции отсутствовало. Интуиция не подвела Якова Борисовича. Часть космических источников мощного рентгеновского излучения, открытых в начале 60–х годов прошлого века в результате заатмосферных запусков ракет, оказалась аккрецирующими нейтронными звездами.
— А чем отличался Яков Борисович от других преподавателей?
— Пока мы были молодыми, контроль с его стороны был необыкновенно сильным. Как профессор Московского университета он читал студентам и аспирантам два годовых курса лекций — один год по строению и эволюции звезд, а второй — по космологии. К лекциям готовился необыкновенно тщательно, записывая содержание в тонкие школьные тетради. Каждый год они были новые. Я должен был оповещать о его курсах. Присутствовал на многих лекциях. В результате появилось учебное пособие «Физические основы строения и эволюции звезд» (авторы Зельдович, Блинников и Шакура).
— Вы, наверное, не только в университете встречались с ученым?
— Я женился довольно рано, и первый сын появился, когда я был еще студентом. Зельдович часто приглашал меня домой. И однажды спрашивает: «Коля, у вас что–то родилось?». Я отвечаю: «Да, Яков Борисович, есть одна идея!» «Да я не об этом спрашиваю. Говорят, у вас родился сын!» Я никак не ожидал, что мой научный руководитель знает об этом. Позже, уже в аспирантуре, он всегда находил для меня лаборантские полставки.
Однажды Зельдович достал из заднего кармана брюк что–то завернутое в белый платочек. Развернув, извлек скрепленные планкой три звезды Героя Социалистического Труда и попросил помочь прикрепить их к пиджаку. Находясь после лекции в состоянии легкой задумчивости, я машинально выполнил просьбу, не придав этому особого значения. Академик быстро ушел. Позже я узнал, что он заслужил награды, работая над советским атомным проектом. Сам никогда не рассказывал о годах, проведенных «там», а я и не спрашивал по известным причинам. А свои высокие звания он использовал в тех относительно редких случаях, когда обращался к большому начальству с просьбой о трудоустройстве молодых специалистов.
— Уже 50 лет вы в Москве. Стали одним из ведущих астрофизиков. Возглавляете отдел релятивистской астрофизики, созданный академиком Зельдовичем, являясь его преемником. Изменилось ли ваше отношение к жизни, самому себе?
— Самое для меня странное и удивительное, что нет. Если держать себя в форме, то в науке можно работать и в 65. Яков Борисович открывал новое и в более почтенном возрасте. Есть еще желание передавать знания молодым, пробуждать стремление к результативному творчеству. Зельдович умел это делать. Завещал и нам.
— Наверно, в этом завещании было и желание сблизить творческие усилия белорусских и российских ученых? Кстати, среди совместных программ Союзного государства есть и такие: «Разработка базовых элементов, технологий создания и применения орбитальных и наземных средств многофункциональной космической системы». Или «Разработка нанотехнологий создания материалов, устройств и систем космической техники и их адаптация к другим отраслям техники и массовому производству».
— Все это замечательно. Беларусь утверждается в научном освоении космоса. Вспоминаю, что на международной конференции, посвященной 95–летию Якова Борисовича Зельдовича, которая проходила в Минске, выявились крепкие связи российских ученых с белорусскими коллегами во многих областях. В Беларуси есть значительные достижения в области оптических приборов. Слышал хорошие отзывы о белорусских космических, топографических, спектрозональных и других системах, комплексах. Теперь, когда строится новая обсерватория МГУ на Северном Кавказе, кое–что может там понадобиться. Благодаря прецизионным наблюдениям открыты сотни планет. Две из них по параметрам близки к Земле и находятся на таком расстоянии от своих светил, что возникновение жизни на них весьма вероятно. Астрономическая наука существенно раздвинула наши горизонты в прямом смысле слова.
Секретный Герой
Яков Борисович Зельдович родился в Минске в 1914 году. Рядом с Академией наук Беларуси установлен его бюст. Этот человек был словно соткан из парадоксов. Так и не окончив вуз, защитил кандидатскую и докторскую диссертации. Трижды удостоен звания Героя Социалистического труда, лауреат Ленинской премии. Но так как указы об этом были засекречены, лишь спустя годы стал известен научной общественности. Знал несколько иностранных языков, но никогда не выезжал за рубеж. Один из авторов теоретических основ ядерной цепной реакции, соратник Андрея Сахарова, Юлия Харитона по созданию термоядерного оружия. И одним из первых понял, какую угрозу оно несет человечеству. Оставив оборонные исследования, посвятил себя космологии, разработав теорию поздних стадий эволюции звезд и расширяющейся «горячей» Вселенной. Его именем названа одна из малых планет.
Изяслав Котляров
