Главным результатом белорусско-российских коммуникаций стала, на мой взгляд, легитимация в российском общественном мнении той внешнеполитической линии, которую белорусское руководство проводит с конца 2011 года, но более явно — со времени начала украинского кризиса.
Звучит, это конечно, странновато: должны ли мы заботиться о восприятии нашей внешней политики общественным мнением другого государством? Но если учитывать близость белорусско-российских отношений и их стратегический характер, то ответ на данный вопрос можно дать только положительный.
В чём же суть этой внешнеполитической линии и какие последствия будет иметь оставшаяся её «легитимация»?
Суть белорусской внешней политики выражается в двух формулах: «интеграция интеграций» и «донор безопасности в регионе».
Изначально, с осени 2011 года, президентом Беларуси концепция интеграции интеграций была заявлена как главный императив внешней политики страны. Минск поставил своей задачей, участвуя в евразийской интеграции, максимально содействовать сближению этого интеграционного образования с Европейским союзом, недопущению конкуренции двух интеграционных объединений. Конечно, с началом украинского кризиса перспектива реализации данного императива стала куда более туманной. Однако, несмотря на всю сложность ситуации, российский лидер Владимир Путин не постеснялся повторить данную формулу с трибуны Генеральной Ассамблеи Организации Объединённых Наций в ходе юбилейной 70-й сессии в сентябре 2015 года. Да и евразийские, и европейские чиновники своими заявлениями и действиями подтверждают актуальность задачи. Более того, за прошедшие годы концепция интеграции интеграции приобрела новое — восточное — измерение. В итоге сегодня она обозначает движение на пути гармонизации трёх интеграционных проектов — Евросоюза, Евразийского Экономического Союза и Экономического пояса Шёлкового пути.
Вторая формула белорусской внешней политики является логичным продолжением первой, но стала более актуальной в связи с украинским кризисом и последовавшими событиями. Её смысл состоит в том, что Беларусь категорически отказывается от участия в эскалации напряжённости в своём регионе (а также в других регионах мира), в частности — не будет предоставлять свою территорию для размещения или передвижения иностранных войск, а также не будет участвовать в военных действиях за рубежом (за рядом исключений, связанных с коллективной самообороной и решениями Совета Безопасности ООН).
Такая позиция белорусской стороны является «контрфактичной», противоречит господствующим в нашем регионе, да и в мире, тенденциям. Тенденции эти, понятное дело, состоят в усилении международной напряжённости и в формировании архитектуры международной безопасности, основой которой является не отсутствие, а наличие глобального противостояния. Российские эксперты, да и некоторые западные, не без видимого удовольствия называют такую архитектуру международной безопасности «новой холодной войной». Однако на мой взгляд, такая формула не очень уместна. Ведь «холодная война» означает глобальное разделение вдоль одной линии, в то время как нынешнее противостояние имеет многополярную природу. Именно поэтому более подходящим для характеристики нынешнего положения дел представляется термин «новое сдерживание». Сдерживание (containment) – это стратегия, которая применялась США для противодействия Советскому Союзу в различных регионах мира. Элементами этой стратегии стали военные столкновения в Корее, Вьетнаме, Афганистане, ряде африканских стран. При этом, хотя «холодная война» была серьёзным конфликтом, специфика стратегии сдерживания состояла в том, чтобы именно сдержать, ограничить экспансию оппонента, а не уничтожить его. Необходимым условием сдерживания, таким образом, является нацеленность объекта сдерживания на экспансию, на подрыв существующего международного порядка на глобальном или региональном уровне.
Сегодня, как и в ХХ веке, различные страны вынуждены взаимно сдерживать друг друга, не имея возможности и/или желания ставить перед собой цель уничтожить оппонентов/конкурентов. Главным объектом сдерживания в нашем регионе на сегодняшний день представляется Российская Федерация, которая впервые за много лет совершила акт отторжения территории у другого суверенного государства (Украины), а также, по мнению многих, продолжает ставить под вопрос территориальную целостность этого государства. Однако в силу многополярности современного мира, «сдерживание» сегодня тоже приобретает многомерность. Например, США, их союзники и ряд стран Юго-Восточной Азии вынуждены сдерживать Китай в Азиатско-Тихоокеанском регионе (в связи с политикой Поднебесной по созданию искусственных островов и расширению таким образом своих территориальных вод). Суннитские страны Ближнего Востока говорят о сдерживании Ирана и его шиитских союзников. Россия вынуждена на протяжении нескольких лет сдерживать китайскую экспансию в Центральной Азии. И так далее.
В данном контексте в нашем регионе ситуацию можно представить так, что НАТО и ЕС пытаются сдерживать экспансию России (в частности — на территории Украины). Роль Беларуси в этом сдерживании является двоякой. С одной стороны, Беларусь как будто выступает пассивным элементом сдерживания. Отказывая российской стороне в размещении на своей территории военной инфраструктуры, в использовании своей территории для давления на Киев, Беларусь тем самым ограничивает возможности России по наращиванию военно-политического присутствия и напряжённости в регионе Восточной Европы.
Но с другой стороны, при этом Беларусь была и остаётся верным союзником России, выполняющим все свои обязательства, особенно — в области безопасности. Отказ от размещения на своей территории российской военной базы — это акт отрицания белорусской стороной легитимности того типа внешней политики, элементом которого является создание данного объекта. То есть, Беларусь является союзником России, но поддерживает её не во всех начинаниях, а лишь в тех, которые на ставят под сомнение международную безопасность в регионе (это помимо вопроса о собственно национальных интересах Беларуси). И это полностью соответствует характеру обязательств Беларуси в рамках всех союзных структур с участием России: Минск не обязан втягиваться в международное противостояние, если Россия в рамках этого противостояния не является обороняющейся стороной. А в случае с украинским кризисом Москва явно не находится в положении обороняющегося.
Понятное дело, такая позиция белорусской стороны далеко не всем нравилась и нравится в Москве. В адрес белорусского руководства звучали различные оценки. Кто-то обвинял в «предательстве» и призывал войти в состав России. Кто-то обвинял в недальновидности, говорил, что «всё равно придётся выбирать». А самое главное — что на официальном уровне российская сторона продолжала серьёзное давление, снова и снова ставя вопрос о размещении военной базы в одностороннем порядке, несмотря на вполне внятные заявления Минска о недопустимости такого шага.
И вот, после прошедших двусторонней встречи, саммитов ОДКБ и ЕАЭС вопрос о российской базе в Беларуси был снят с повестки дня. И, как ни странно, на таком фоне новых заявлений о «предательстве» уже не слышно.
Пожалуй, это и есть самая важная победа белорусской стороны.
Конечно, в 2016 году ситуация не будет легче, чем в году уходящем. Даже наоборот — эскалация напряжённости и в нашем, и в других регионах является фактически неизбежной. А значит, нас опять могут попытаться заставить «выбирать». Однако, учитывая опыт 2015 года, можно сказать, что к подобному развитию событий Беларусь готова.
Более важным и сложным сейчас представляется другое.
Во-первых, победы 2015 года использовать для дальнейшего укрепления суверенитета. Это предполагает, в первую очередь, серьёзные экономические трансформации, которые тоже требуют осмысления в контексте белорусско-российских отношений.
Во-вторых, легитимность последовательной внешней политики Беларуси закрепить в качестве неотъемлемого элемента белорусско-российских отношений, а не просто ситуативной победы. Союз Беларуси и России, а также Евразийский Экономический Союз могут существовать и в условиях «нового сдерживания», раз уж такие условия сложились независимо от нашего желания. Важно найти способ их существования, увеличивающий, а не сокращающий, возможности каждой из участвующих сторон.
