Трансплантация костного мозга – единственный шанс на выздоровление для многих пациентов с онкогематологическими заболеваниями. Как происходит поиск донора, почему не нужно делать это через Instagram и другие соцсети и что следует знать тем, кто решил им стать? Об этом мы побеседовали с заведующим отделом «Единый регистр трансплантации» Минского научно-практического центра хирургии, трансплантологии и гематологии Сергеем Лещуком.
Заведующий отделом «Единый регистр трансплантации» Минского научно-практического центра хирургии, трансплантологии и гематологии Сергей Лещук
– При каких диагнозах показана трансплантация стволовых клеток?
– При тяжелых онкогематологических заболеваниях: острый миелоидный лейкоз, острый лимфобластный лейкоз, миелодиспластический синдром, апластическая анемия, лимфома Ходжкина и других. Все эти заболевания объединяет то, что костный мозг пациента перестает работать. В таких случаях консилиум врачей выносит заключение о необходимости трансплантации и начинается комплекс мероприятий по подготовке к ней. Забегая вперед, поясню. Когда мы говорим о трансплантации костного мозга, мы имеем в виду гемопоэтические стволовые клетки (ГСК). Они содержатся в костном мозге, пуповинной и периферической крови. Также нужно разделять два понятия: аутотрансплантация, когда используются собственные клетки пациента, и аллогенная, когда в ход идут клетки родственных или неродственных доноров (в год, к слову, выполняем около 20 аллогенных трансплантаций).
– Принято решение о пересадке – что дальше? Как происходит поиск донора?
– Единый регистр трансплантации включает четыре отделения, одно из них – Центральный реестр доноров ГСК. Сюда поступает официальный запрос на поиск донора. Их, к слову, мы получаем около сотни в год. Не только из нашего центра и РНПЦ детской онкологии, гематологии и иммунологии, но и из России и Казахстана. Стараемся таким образом поддерживать контакты с нашими коллегами. Затем наши специалисты ищут подходящий фенотип в базе. Она сейчас насчитывает данные о 100 550 потенциальных донорах. Шанс найти человека с подходящим фенотипом – примерно один на десять тысяч. Соответственно, чем больше в регистре потенциальных доноров, тем выше вероятность найти нужного.
Заведующая клинико-диагностической лабораторией отделения трансплантации костного мозга Виктория Гриневич
– Сколько времени на это обычно уходит?
– Проверка в нашей базе требует немного времени. Полдня – не более. Если не нашли у себя и в российском регистре, обращаемся к немецким коллегам. Немецкий регистр доноров костного мозга (DKMS) насчитывает около десяти миллионов потенциальных доноров по всему миру. На поиск в нем требуется разрешение комиссии Минздрава. Почему это так важно? Потому что деньги на лечение наших граждан выделяются из бюджета страны.
– Недавно в Instagram увидела пост: белоруска с острым лейкозом ищет донора костного мозга. Первый порыв – откликнуться и записаться на сдачу крови...
– Писать такие призывы в соцсетях не стоит, как и бежать сломя голову на сдачу крови. Трансплантация требует тишины. Но, увы, наши пациенты своими действиями порой вносят ажиотаж и хаос. Но поймите: у нас же есть и своя плановая работа. Вместо этого мы срываем людей, у которых есть свои обязанности. Подобная история произошла в прошлом году в Солигорске: более 500 человек пришли на станцию переливания крови, чтобы помочь своему земляку, больному лейкемией. Большие очереди стояли! И мы ведь никому не отказываем. Звонки от желающих помочь женщине, о которой вы говорите, идут постоянно. Записываем их уже на конец июля. При этом объясняем людям: подписывая согласие, они попадают в регистр и могут стать донором не только для нее, но и для других пациентов. В большинстве случаев они соглашаются. Однако есть и те, кто, поддавшись состраданию, нацелен помочь конкретному человеку. В таком случае мы вынуждены отказать. К слову, процедура HLA-типирования (молекулярно-генетического исследования) не из дешевых – стоит около 300 долларов в эквиваленте, поскольку используется дорогостоящее оборудование и реагенты.
Процедура HLA-типирования не из дешевых, поскольку используется дорогостоящее оборудование и реагенты
– Кто может стать донором? Какие противопоказания для этого существуют?
– Доноров рекрутируем мы и РНПЦ трансфузиологии и медицинских технологий. Этой работой занимаемся круглый год. Чтобы вступить в регистр, достаточно дать согласие и сдать пять миллилитров крови. На данном этапе больше ничего делать не нужно. В регистр принимаем дееспособных граждан Республики
Беларусь в возрасте от 18 до 45 лет при отсутствии медицинских и социальных противопоказаний. Противопоказания бывают как абсолютные, так и относительные. К первым относятся инфекционные заболевания (ВИЧ, сифилис, туберкулез, гепатит В, С), наркомания тяжелой степени, психические заболевания, заболевания сердечно-сосудистой системы, эндокринной системы, онкологические и аутоиммунные заболевания. Что может стать относительным противопоказанием? Допустим, вы в этот день с насморком – приходите, когда поправитесь. Сделали прививку? Придется подождать от десяти до 30 дней (в зависимости от того, какая прививка).
– Как проводится процедура забора костного мозга? О чем важно знать, решаясь на такой шаг?
– В год выполняем три-четыре трансплантации от белорусских доноров. Если нашли такого, связываемся с ним и договариваемся на конкретную дату. Предварительно он проходит полный комплекс обследований. Затем назначается день донации. Донор вправе выбирать, как ему сдавать ГСК. Донация может происходить двумя способами. Первый – под общей анестезией с помощью шприца забирают небольшую часть костного мозга из подвздошной кости. Второй – донор принимает препараты, стимулирующие выработку стволовых кроветворных клеток, после чего у него берут кровь из вены. Иногда для людей важен финансовый аспект: донору выплачивается компенсация на восстановление здоровья – 20 базовых (800 рублей) за забор периферической крови и 30 базовых (1200 рублей) при заборе из кости. Также на три-четыре дня выдается больничный лист. Если донор из-за рубежа, курьер (кто-то из врачей) выезжает за материалом. Раньше за трансплантатом ГСК летали в Германию. Теперь логистика значительно усложнилась. На все про все есть 72 часа – живучесть клеток не превышает трех суток. Только в прошлом году из Германии сделали 14 доставок, спасших жизнь смертельно больным пациентам.
derzhanovich@sb.by
