— Отец никогда не давал интервью, не рассказывал, как лично он пережил страшное для нашей семьи время, — откровенничает Алексей Талай. — Не делился, как тяжело ему было видеть своего сына, порванного на части, и как потом гордился всеми его достижениями. Потому что был настоящим крепким мужчиной и не допускал даже мысли, что кто‑то может увидеть или почувствовать его слабость и боль. Отец был опорой в тот страшный 1999‑й и все последующие годы для всех нас. До своего последнего дня, который наступил слишком рано…
Автор биографического произведения журналист Валерия Стецко подошла к написанию творчески, объединила вокруг личности главного героя разных близких ему людей. Именно благодаря им Алексей Талай сегодня такой, какой есть.
— Про Алексея всегда говорят как про человека, который совершил настоящий подвиг, — подмечает Валерия Стецко. — Он потерял руки и ноги, но не потерял себя. И сделал то, что не удается сделать тысячам людей, имеющих руки и ноги. Это настоящий подвиг — в мире, полном сложностей, барьеров и препятствий, преодолеть их и по‑настоящему жить.
В тот злосчастный день 1999‑го Алексей проснулся утром и вышел на улицу, заметил рядом с участком своей дачи дым. Это опять детвора разожгла костер. Он направился к ним, чтобы прогнать ребят и затоптать огонь. Все разбежались, Алексей остался тушить…
— И внезапно… лежу на спине, — вспоминает он. — Ни боли, ничего не чувствую. Несколько секунд замешательства, пытаюсь встать, хочу опереться на руки, а не могу. Они словно сквозь землю проваливаются. Пытаюсь как‑то помочь себе ногами — не получается. Глаза хотел рукой протереть, и этот запах непонятный, сырой такой, бьет в нос. Как только почувствовал это, увидел, что осталось от моей руки.Взорвалась мина, затаившаяся со времен Великой Отечественной войны. Лежа на земле, в грязи, мальчишка не мог встать и понимал: невозможно вернуть то, что было несколько минут назад. С ужасом думал, что скажут родители, бабушка и дедушка…
— Отчаяние стало настоящей катастрофой, — делится Алексей. — Не взрыв, не мое разорванное тело, а мысли о том, как будет больно близким. И так захотелось пропасть, испариться. Не умереть, а просто испариться, чтобы они не видели этот ужас — оторванные руки и ноги, торчащие кости. Мое отчаяние за любимых людей было самым страшным на том поле.
Отголоски рокового дня останутся с Алексеем и его родными навсегда. Благодаря тому что не сдался, пережил много боли и операций, сейчас может гордиться своей семьей, детьми, достижениями в социальной и спортивной сфере.
— Если мыслить философски, то это страшное событие и спустя 25 лет продолжает делать из меня человека, — рассуждает Алексей Талай.
basikirskaya@sb.by
