Все меньше остается с нами свидетелей страшной войны. Поэтому так важно услышать их воспоминания о тех событиях из первых уст. Современникам тяжело представить условия, в которых жили и сражались дети большой войны, а для них тот кошмар был повседневностью. Даже рассказ о тяготах, которые пришлось вынести людям, вызывает слезы, а люди выстояли, справились и сейчас говорят только о том, что подобное не должно повториться. О детстве, отнятом лихолетьем, о восстановлении родной страны корреспондентам «Р» рассказал Леонид Еремин, в годы войны — юный подпольщик, затем партизан.
![](/upload/iblock/eac/0ifm3fn5ouh2kgoeisb815jw5wquvjjw.jpg)
Взрослеть пришлось стремительно
Когда началась война, Леониду было всего 10 лет, однако он уже вступил в ряды пионеров и очень гордился этим. Родился мальчик в Борисове, потом семья переехала в Минск, где его отец учился на юриста. После окончания вуза глава семьи получил назначение на должность районного прокурора в Старые Дороги. Там и застала семью война.— 22 июня 1941 года отец поехал в Вилейку, чтобы решить вопрос с очередным переездом семьи — его назначили прокурором Вилейской области. Однако туда он так и не добрался. В Витебске записался в Красную армию, оборонял Москву, а в 1942-м, в должности начальника штаба батальона, погиб подо Ржевом, — рассказывает Леонид Александрович.
Об этом жена и сын узнали лишь в конце войны. Старые Дороги начали бомбить уже 23 июня, и Леонид с матерью попытались эвакуироваться, но не успели добраться даже до Осиповичей — немцы их опередили. Пришлось возвратиться.
— Немцы установили новый порядок. Первым делом захватчики начали расстреливать коммунистов, советских работников, — вспоминает ветеран. — Гестапо арестовало и мою мать, позже ее выпустили. Затем взялись за евреев. На окраине Старых Дорог выселили жилой квартал, обнесли его колючей проволокой, туда их и согнали. А декабрьской ночью всех вывели за город и расстреляли.
Для борьбы с врагом в Старых Дорогах организовались подпольные группы из уцелевших советских работников, коммунистов. Одну из них возглавил Григорий Ручан, друг и коллега отца Леонида. Входила в нее и мать мальчика, причем их жилье стало явочной квартирой. Когда там собирались подпольщики, Леонид заступал на «дежурство»: в случае возникновения опасности «играющий ребенок» тащил за собой на веревке грохочущую жестяную банку.
Партизанская жизнь
В 1942 году Ручан и другие активисты подполья ушли в лес. Позже к ним присоединились и Леонид с матерью, поскольку над их головами уже сгущалась угроза. Причем попали они в разные отряды. Друг отца забрал Леонида к себе в качестве ординарца, посыльного для связи с другими отрядами. К тому времени маленький партизанский отряд, образовавшийся в 1942 году, разросся в шесть отрядов, каждый из которых насчитывал около 200 человек. Возглавляли их командиры Красной армии, попавшие в окружение.— Все партизанские отряды прятались в деревнях, затерянных в глухих лесах Стародорожского, Любанского районов, — отмечает Леонид Еремин. — Немцы в эти леса не совались. Они занимали города, контролировали дороги, в крупных деревнях создавали полицейские охранные участки. Партизаны им, конечно, покоя не давали. Во время битвы на Курской дуге мы получили приказ уничтожать дороги, особенно железные. 3 августа 1943 года на задание вышла вся наша бригада. Практически вручную мы уничтожили 6 км железнодорожного полотна между Старыми Дорогами и Слуцком. Одни, в том числе и я, откручивали гайки, другие пилили деревянные шпалы, растаскивали рельсы. Взрывчатка? Ее у нас было мало, ее берегли, чтобы взорвать путевые стрелки.
![](/upload/iblock/ca4/65wdud6wk7qkbz6jqx4esnsuihmzvtkq.jpg)
Добыча драгоценной взрывчатки была задачей юного Леонида. В перерывах между боями и засадами они с приятелем-ровесником ходили по округе в поисках неразорвавшихся снарядов.
— Выкручивали взрыватель, после этого бомба уже была неопасная. Затем укладывали ее на противень и подогревали на костре, чтобы из нее вытекал тол — как желтое масло, — обстоятельно поясняет ветеран. — Заливали его в специальные деревянные формочки, так и получались толовые шашки.
Леонид Александрович рассказывает с улыбкой — ведь юные партизаны ходили тогда по краю гибели. Любой снаряд мог их погубить. Парнишке, можно сказать, повезло — лишь однажды в бою он был ранен в ногу. А товарищи слева и справа тогда погибли… Но страшнее смерти был плен. Ведь для фашистов партизаны оставались вне закона, их вешали, но прежде страшно издевались.
Осенью 1943 года немцы бросили против двух-трех бригад партизан несколько дивизий с танками, авиацией и артиллерией.
— Конечно, мы не могли устоять, — тихо говорит Леонид Еремин. — Что у нас было — винтовки, автоматы, пулеметы Дегтярева. С боями отступили. Нашими защитниками стали родные болота да леса. Я прошел две блокады. Зима, декабрь, январь — а мы в лесу, в куренях, два месяца не раздеваясь, голодали. Пришлось убить лошадь командира, чтобы обессилевшим людям досталось хоть по кусочку мяса. Когда удалось выбраться из леса, выяснилось, что те деревни, в которых мы стояли, уничтожили, а на подходах наставили мин. Наши партизаны подрывались на них. Вторая блокада, еще хуже, была в марте 1944‑го. Но позже стало чуть легче: пошла зелень, и мы могли варить щавель, крапиву. Из зеленых побегов сосны чай заваривали — такой он был вкусный! 25 июня 1944 года канонада дала знать, что приближаются свои.
Если раньше партизаны подрывали мосты, переправы, чтобы задержать гитлеровцев, то сейчас поступил приказ их охранять.
— 27 июня мы заняли переправу на реке Птичь, — вспоминает ветеран. — Утром смотрим — идет колонна немцев, это был батальон артиллерии. Мы их пропустили до середины и открыли огонь. Первая машина загорелась, вторая ушла под откос, за ней мотоциклисты. Бой длился минут 20, немцы сдались в плен. А после обеда загрохотали танки, самоходки — к переправе подошла Красная армия.
С тех пор минуло 79 лет, а Леонид Александрович не в силах сдержать слезы:
— Знаете, счастливее этого дня у меня не было. Как мы обнимались, целовались! Подошла полевая кухня, и нас после голодовки накормили перловой кашей с тушенкой. До сих пор это мое любимое блюдо. Затем поступила команда «По машинам!». Сел и я на самоходку, и мы поехали освобождать Старые Дороги. Бой был небольшой, немцы начали удирать, но, отходя, подожгли весь центр. На месте нашего дома осталось пепелище.
Леонид намеревался дальше с армией гнать немцев, однако секретарь комсомольской организации поставил задачу:
— Он сказал: «Пусть воюют, а тебе надо учиться!» Разрушенную страну необходимо было отстраивать заново. Первое задание — помочь учителям восстановить школу, ведь 1 сентября должны были начаться занятия. Собрал я ребят своего возраста, 14 — 15 лет, и мы начали ремонт…
В 1945‑м семья узнала, что отец погиб. При воспоминании об этом по морщинистой щеке ветерана скатывается слеза.
![](/upload/iblock/9eb/x11wjs56blp6eqf2afl3en4s7m3o28wn.jpg)
Мирный труд
Вся дальнейшая жизнь Леонида Еремина связана со строительством. Сначала он окончил политехникум, получил специальность «гидротехник-строитель». Затем служил трехлетнюю срочную службу, причем в Германии — был танкистом. Сразу после демобилизации вернулся в Беларусь: не хотелось ему никакой чужбины.— Пошел работать в «Белгоспроект» техником-строителем. С того времени вся моя жизнь была связана с проектированием заводов, фабрик, многих зданий Минска, областных, районных городов. Сделал, наверное, тысячи проектов: в Минске — все прачечные, очистные сооружения, завод бытовой техники. Когда строился Ленинский проспект, ныне Независимости, принимал участие в благоустройстве набережной Свислочи. Шары, ротондочки — перед вами стоит человек, который это все вычерчивал. Работал и над гидросистемой Минского моря.
Леонид Александрович учился буквально всю жизнь. Подтверждение тому — стопка дипломов. Окончил политехнический институт по специальности «промышленное и гражданское строительство», высшие курсы Госстроя СССР — с отличием, университет технического прогресса и экономических знаний.
Ему бесконечно дороги и военные награды, среди которых орден Отечественной войны II степени, медаль «За победу над Германией», и трудовые — орден Трудового Красного Знамени, медали «За доблестный труд», «За трудовое отличие», «Ветеран труда».
![](/upload/iblock/5e8/irk5t98f5s6yetn9vdbgd1uwiij6yu34.jpg)
В свои 92 года Леонид Еремин состоит в ветеранской организации и регулярно встречается со школьниками, чтобы рассказать им о войне, партизанах, возрождении страны. И не устает напоминать, что родина у нас одна-единственная, как и мать.
nevmer@sb.by