«Я могу вас поздравить, мы с этой бедой справились», — высказался Президент о ситуации с коронавирусом во время недавней встречи с активом Минска. Его слова подтверждает официальная статистика Минздрава: число заболевших снижается стремительными темпами. А также тот факт, что многие перепрофилированные клиники страны возвращаются к своей привычной работе. Среди них 1-я городская больница Минска, сотрудники которой за два месяца вылечили от коронавируса 883 пациента. Мы поговорили с главным врачом клиники, председателем Белорусской ассоциации врачей Дмитрием Шевцовым о том, как показали себя в этом непростом противоборстве медики, почему отсутствие карантина — признак сильной системы здравоохранения и есть ли шанс, что коронавирус ослабит хватку к концу июля.
Трудности закаляют
— Ваша больница на два месяца превратилась в стационар для коронавирусных пациентов. Если я попрошу вспомнить самый сложный и самый счастливый момент за это время, что первое приходит вам на ум?— Самый сложный день был у меня 8 мая. Мы подготовились, сформировали рабочие бригады из пульмонологов, кардиологов, инфекционистов и ждали наступления времени Ч: после обеда должны были привезти первых пациентов. Утром я еще раз собрал коллег, сказал: «Ребята, нужно получать амуницию и идти в бой». И тут приходит сообщение о том, что у 35 сотрудников положительный тест на коронавирус — мазки у них брали накануне. Сказать, что меня это подкосило, — ничего не сказать, такого потрясения от жизни я никогда не испытывал. Я просто набрал воздуха и не понимал, что делать дальше, ведь до этой секунды все было спланировано. Но оставалось 3 часа, нужно было быстро искать новых людей: так в работу вступили ревматологи, гинекологи и другие. Мне кажется, сложнее этой ситуации больше ничего не было. К слову, впоследствии результаты теста оказались ложноположительными.
А самый приятный момент я пережил спустя неделю, когда вышел на очередной обход и увидел, что сотрудники улыбаются. Я понял: они не расслабились, а привыкли и освоились, нашли контакт с пациентами, перестали пугать их костюмами лунатиков-марсиан. Врачи выходили из красной зоны в ординаторскую розовощекие, с испариной, но ни у кого не было загнанности и депрессии. Кстати, когда первая бригада сотрудников вернулась после карантина, я уже не стал их менять, хотя спокойно мог: все-таки кардиологам было бы легче лечить пневмонии. Просто все четко влились в процесс и пациенты даже не догадывались, что их слушает, например, хирург.
— Что касается оборудования, коек и средств индивидуальной защиты, вам всего хватало или недостатки были?
— У нас больничный городок, где находятся три абсолютно самостоятельных юрлица: РНПЦ детской хирургии, минский онкодиспансер и наша больница. Концентратор, который производит кислород, единый — он стоит в онкодиспансере. Сначала мы боялись, что не всем хватит кислорода: примерно 70 процентам пациентов он был нужен, а это очень много. Но коллеги из онкодиспансера молодцы, мы созванивались, постоянно держали руку на пульсе. Что касается КТ, с этим тоже не было проблем: у онкодиспансера свой аппарат, мы направляли пациентов туда. Когда их клиника стала чистой, руководство выделило под наших больных отдельный аппарат КТ, который работал 12 часов. С учетом того что все находится рядом, никто даже не понял, что у нас в больнице нет этого томографа. Средств индивидуальной защиты тоже было более чем достаточно, мы всегда без перебоев снабжались.
— Объективно говоря, клиник, которые по оснащенности и планировке соответствуют XXI веку, у нас мало. Да, везде потихоньку проводят капитальный ремонт, но это сложно: отселение, нарушение ритмичности работы... Многопрофильная клиника, которую планируют построить на Долгиновском тракте, насколько я знаю, будет как аэропорт с терминалами. Там планируется сделать четыре блока с приемными отделениями, терапевтическим, акушерско-гинекологическим, хирургическим стационарами. Если снова наступит такая ситуация, как с коронавирусом, планировка клиники позволит закрывать один шлюз, который будет работать автономно. Думаю, если все так получится, коечный фонд в других больницах оптимизируют: палаты, например, станут не шестиместными, а четырехместными, мы сможем создать больший комфорт для пациентов и медиков.
Солнце стоит высоко
— Когда вам сообщили, что клиника возвращается в привычный режим, как отреагировали сотрудники?— Они с облегчением говорили: «Слава богу, что это закончилось». Мы все выдохнули, потому что ситуация изменилась и COVID-19 отступил. Еще в начале июня врачи отмечали, что вирус стал не таким злостным и активным, поступало меньше тяжелых пациентов и тех, кого нужно срочно направлять в реанимацию. Ведь сначала ситуация была жесткая, я порой думал, что же будет дальше. А потом раз — лавина пошла вниз, число выписанных становилось намного больше, чем поступивших. Мы победили!
— Это правда так?
— Да! Понятно, что после 9 мая 1945-го война где-то продолжалась, вот и здесь так же. У нас реально были боевые действия, и никто не обсуждал приказы, которые давал Минздрав.
— В испанской Каталонии вернули карантинные меры из-за опасности второй волны. Может ли она быть у нас?
— Мне с обывательской точки зрения вообще не хочется об этом думать. Но, естественно, мы, как медики, держим ситуацию под контролем. Минздрав говорит: «Ребята, вы молодцы, потому что отстояли эту волну». К концу июля мы закончим с ковидными пневмониями — стоит отдохнуть, сходить в отпуска и морально готовиться ко второй волне. Это не значит, что она придет. Но если в мире уже начали говорить об этом, нам к ней не готовиться — преступление.
Медики 1-й городской клинической больницы за два месяца вылечили от коронавируса 883 человека и теперь вернулись в прежний режим работы.
— Нет, с ним мы будем жить. Просто он может настолько трансформироваться, что будет присутствовать среди других вирусов и никак не проявлять себя. Вы помните SARS-CoV-2? Он тоже был реактивный, а потом к лету резко исчез и больше никогда не появлялся. Куда он делся, улетел на другую планету? Позже он встречался во всех штаммах гриппа, но формулу нашли, он мутировал. Очень хочется, чтобы и сейчас так произошло. Пока мы видим, что вирус тает в той же арифметической прогрессии, как и нарастал.
— Получается, необходимость в вакцине отпадает?
— Вакцина точно нужна, она поможет сделать иммунную прослойку, потому что пока это невозможно, у нас всего около 64 000 заболевших. Но препарат будет не ранее 2021 года, это надо принять.
— Вы связываете ослабление активности вируса с теплой погодой?
— Лето однозначно нам помогает, потому что коронавирус подвержен ультрафиолету. Сейчас солнце высоко, лучи бьют остро, даже если небо затянуто тучами. Но осенью угол попадания ультрафиолета изменится, поэтому и идет речь о второй волне именно в этот период.
Тактика дала результат
— Молодые врачи и студенты-медики тоже активно участвовали в борьбе с коронавирусом. Как вы оцениваете их работу?
— Ощущения от молодежи у меня очень классные. Нынешние студенты более эрудированные, потому что есть интернет, можно читать разные статьи. Ребята приходят толковые, заряженные и мотивированные, видно, что они осознанно сделали выбор.
В лабораториях больницы начали выполнять привычные тесты.
— Ждать от медиа того, что они будут показывать скучную картинку и не стремиться за хайпом, не было смысла. Когда ситуация с вирусом возникла, некоторые СМИ начали перепечатывать все подряд, в том числе непроверенную информацию, желтые вбросы. Порой писали абсурдные вещи, типа «чтобы вылечиться, нужно пить теплую водичку». Я читал и думал: «Господи, ну что это за чушь?!» Помню, как журналисты требовали дать адреса и фамилии первых заболевших. Люди, зачем вам это нужно? Минздрав ничего не скрывает, просто есть понятия «врачебная тайна» и «личная неприкосновенность». Есть и добросовестные СМИ, которые всегда ходили на брифинги, — это и БЕЛТА, и «СБ. Беларусь сегодня», и телевидение. Они преподносили все объективно и говорили, что все реально под контролем. Когда ажиотаж спал, медиа, которые гонялись за фейками и рейтингом, отпали. Остались только те, кто как доводил информацию, так ее и доводит. Но она уже более краткая, как сводки с фронта.
— Как вам сейчас кажется, верна ли тактика нашей страны по борьбе с вирусом?
— Абсолютно. Причем мы одни из немногих, кто смог себе позволить не вводить карантин. Я, как врач и в прошлом депутат, прекрасно понимал, что за карантином стоит невозможность стран управлять ситуацией. Везде ведь разные системы здравоохранения — бюджетные, частные, страховые: многие не могли решить банальный вопрос денег и финансово позволить госпитализировать контакты первого уровня. А мы смогли. И всегда говорили: чем дольше этап подъема, плато и спуска, тем меньше смертность. Мы дали вирусу время мутировать и стать менее активным. А могли пойти по сценарию Италии: максимально высокая заболеваемость и плато, потом резкий спад, но при этом очень большая смертность. Думать, что лучше, не приходится. Ответ очевиден, потому что цена человеческой жизни даже не обсуждается.
glushko@sb.by
