Декада белорусского искусства в Москве в 1940 г.
О предвоенном периоде белорусской культуры трудно говорить, как о времени ее процветания. После безжалостных «чисток» 1930–х годов на свободе остались считанные таланты, большинство уцелевших было нравственно сломано. То же происходило и в других национальных литературах... В мире было неспокойно, гитлеровская Германия захватывала по частям Европу, война приближалась к границам Советского Союза. Но со второй половины 1930–х годов в Москве стали проводиться декады искусства республик СССР. Первыми, в 1937–м, удостоились такой чести земляки «вождя всех народов» — грузины. Затем показывали свои достижения представители культур Узбекистана, Азербайджана, Киргизии, Армении... В июне 1940 года в Москве состоялась Декада белорусского искусства.
Меню парадного искусства
В БССР, которая должна была демонстрировать свое искусство, присылались из Москвы и Ленинграда композиторы, музыканты, певцы, администраторы и так далее, вплоть до парикмахеров. Люди из центра, изучив местный фольклор, изготавливали национальную оперу и балет (что очень хорошо оплачивалось). Таким же образом готовились концертные программы, драматические спектакли, выставки... Все до мелочей — от списка участников до меню торжественного банкета — бесконечное количество раз проверялось.
Следует заметить, что в БССР в период подготовки к декаде обстановка была особая: только что произошло воссоединение с Западной Белоруссией. Требовалось показать, как ее народ счастлив, что теперь живет в советской стране. Московский историк В.Невежин приводит воспоминания заместителя председателя Комитета по делам искусств при СНК СССР А.В.Солодовникова, который возглавлял бригаду комитета, отправленную в Минск для предварительного просмотра декадной программы: «Мы приехали в Минск в те дни, когда на Западе закончился период «странной войны» и гитлеровские орды на всех парах устремились к Парижу и Дюнкерку... Ситуация возникла острая. Тот факт, что Советский Союз спокойно занимается проблемами искусства в соседней с фашистской Германией Белоруссии, приобретал особое политическое значение».
«Темпы по линии писателей недостаточные...»
Бурно обсуждался состав участников. Вот отрывок из стенограммы Бюро ЦК КП(б)Б от 16 — 17.08.1939 г. (здесь и далее — орфография оригинала. — Авт.).
«ПОНОМАРЕНКО. Темпы по линии писателей были недостаточные, чтобы быстро закончить все либретто, которые им поручены, но мы приняли надлежащие меры и дело наладилось. Композиторы работают белорусские...
КИСЕЛЕВ. Солистов можно пригласить, в большинстве приглашают солистов из Москвы и Ленинграда...
ОЗИРСКИЙ. У нас в Белоруссии драматургия страдала тем, что Белоруссия рисовалась главным образом в исторических темах и в советский период доходила до гражданской войны. Кроме того, то, что писалось на исторические темы, носит выражение рецидивов народнического движения в Белоруссии. Белоруссия рисовалась бедной, забитой, отсталой... Мне представляется, что будет правильно, если мы сейчас поработаем над тем, чтобы к тому репертуару, который был здесь указан, добавить еще одно произведение. Не удастся оперу, так хотя бы балет, который бы отразил современную Белоруссию, жизнерадостную, зажиточную, богатую Белоруссию...
МАЛИН. Следует уточнить, еще один вопрос относительно еврейского театра, который поднимает вопрос об участии его в декаде.
ПОНОМАРЕНКО. Претензия законная. Значит, они выросли, считают себя достойными выступить в декаде...
ЭЙДИНОВ. Относительно художественного оформления. Киргизский театр на декаде поразил москвичей богатством оформления спектаклей. У нас оформление есть самое уязвимое место. У меня есть такое соображение, может быть, нам привлечь художников из Москвы для оформления опер «Михась Подгорный» и «Цветок счастья».
ШЛЕПЯНОВ. Три постановки из четырех оформляют у нас приглашенные художники, в частности на оформление оперы «Михась Подгорный» приглашен художник Волков из Москвы, который уже приступил к работе. «Кветка шчасця» является наиболее фольклорной вещью, мы считали необходимым оформление этой оперы поручить белорусским художникам...
РАЕВСКИЙ. Я приглашен консультировать спектакли драматического минского театра, нахожусь я в Белоруссии два месяца. Я с тов. Эйдиновым не совсем согласен, мне кажется, что такая республика, как Киргизская, не может идти в сравнение с Белорусской республикой. Они приглашают больших московских мастеров, которые пишут им и оформляют спектакли. Мне кажется, что белорусские художники достойны того, чтобы им дать оформление спектаклей...
ПОНОМАРЕНКО...Мне не нравится такой вариант, чтобы везти 2 драматических театра. Чем может дополнить Витебский театр?.. Да и могут нам не утвердить два драматических театра. Так не лучше ли решить с самого начала, на декаду едут — театр оперы и балета и 1–й Белорусский Государственный драматический театр».
Действительно, ни Витебский драматический, ни Еврейский театр в Москву не поехали. Состав коллективов, участвующих в декаде, был утвержден такой:
«а) Белорусский государственный театр оперы и балета;
б) Первый Белорусский Государственный Драматический Театр;
в) Белорусская Государственная филармония в составе всех основных коллективов;
г) Группа юных дарований Государственной консерватории;
д) Балетное отделение театрального училища;
е) Наиболее талантливые коллективы самодеятельности БССР».
Позднее были включены ансамбли песни и танца Белорусского военного округа и пограничных войск НКВД БССР, а также принято решение об организации в Москве большой выставки белорусского изобразительного искусства.
Отдельным списком утверждались писатели. Вот как выглядел этот список с указанием, как подготавливается писатель к декаде, над чем работает:
«1. Якуб Колас — над пьесой «Война», она была поставлена, но он ее еще дорабатывает. Работает над целым рядом мелких стихотворений. Переводит произведения М.Ю.Лермонтова.
2. Янка Купала — работает над песнями для декады белорусского искусства в Москве, переводит Лермонтова.
3. Змитрок Бядуля — над повестью автобиографического порядка. Над 2 повестями для детей. Над повестью о революционной борьбе испанского народа. Над переводами Армянского эпоса — «Давид Сосунский».
4. Петрусь Бровко — дорабатывает либретто оперы «Михась Подгорный». Пишет ряд песен к Декаде белорусского искусства. Совместно с Глебко работает над либретто оперы «Кветка шчасця».
5. Петро Глебко — работает над пьесой «Над рекой Березой». Совместно с Бровко над либретто оперы «Кветка шчасця».
6. Лыньков — над романом «Октябрь в Белоруссии» и над повестью для детей».
Седьмой член списка вычеркнут: «7. Миронов — (награжден как челюскинец орденом «Красная Звезда») — над книгой арктических рассказов».
«Живу, как на курорте...»
Проверялось все... В том числе и работа присланных из центра товарищей.
Вот текст «Спецсообщения о подготовке к декаде белорусского искусства в Москве» по состоянию на 1 апреля 1940 года под грифом «Совершенно секретно», адресованного первому секретарю ЦК КП(б)Б П.К.Пономаренко:
«В подготовке к Декаде белорусского искусства в Москве имеются отдельные недостатки.
По нашим данным, директор театра оперы Гантман не проявляет достаточной распорядительности в организации работы по подготовке театра к декаде.
Приглашенный Гантманом в декабре 1939 г. художественный руководитель Шлепянов систематически разъезжает в Москву, Ленинград и другие города по вопросам, не имеющим отношения к декаде, тогда как театр к намеченной программе далеко еще не подготовлен...
Артист Харьковской оперы Кляницкий, приглашенный Гантманом, оказался малоквалифицированным и ничего не делает.
Часть артистов (Солохин, Штрикуль, Кольчинецкая и др.) не имеют достаточной нагрузки, и в этом отношении характерно определение артиста Арсенко по поводу своей работы по подготовке к декаде: «Живу, как на курорте, делать нечего, так можно и петь разучиться».
Еще хуже обстоит дело с подготовкой к декаде в Белгосфилармонии. До сего времени не выяснен репертуар солистов и самодеятельности в заключительном концерте декады.
Средства, отпускаемые на подготовку к декаде, превратили в канал для улучшения материального положения, художественный руководитель Рудник заказывает и принимает любые музыкальные вещи от композиторов, тут же оплачивает их без утверждения правительственной комиссии, заявляя: «Для декады денег много, пусть подработают, такое время не скоро будет».
Композитор Подковыров, обращаясь к Руднику со своим музыкальным произведением, заявил: «У вас теперь есть средства, дайте и мне поправить свои дела».
...Белорусский государственный драм. театр из 4–х спектаклей по программе подготовил только 2 («Последние» и «Кто смеется последним»).
В остальных пьесах: «Партизаны» — вводится новый состав исполнителей ведущих ролей.
«Гибель волка» — требует переработки финальной части. Предполагается праздник в колхозе показать с еще большим воодушевлением масс и мобилизации ее бдительности на борьбу с контрреволюцией.
Консультант–режиссер МХАТ — Раевский, приглашенный режиссировать пьесы по программе декады, убыл в Москву до 15 марта, однако до сего времени не вернулся и есть опасение срыва окончательной обработки спектаклей».
Под документом известная подпись: «Народный комиссар внутренних дел Белорусской ССР Л.Цанава».
«Прошу вас сделать распоряжение о включении...»
Одно за другим проводятся заседания, проверяя ход подготовки в декаде. Не успокаиваются и те, кого не допустили к участию в столь престижном мероприятии. Среди таких был композитор Микола Равенский, известный как автор «Магутнага Божа» на слова Н.Арсеньевой, сбежавший в 1944 году из Минска вместе с немцами, после войны живший в Бельгии. Но в 1940 г. Равенский страстно мечтает поехать в Москву на Декаду белорусского искусства. 17 апреля он отправляет письмо секретарю ЦК КП(б)Б тов. Малину, которое начинается так: «Отец мой безземельный крестьянин, многосемейный. Крайняя нужда на восьмом году жизни вынудила меня оставить родительский дом. Обладая хорошим детским голосом, мне в г. Минске удалось поступить в церковный хор, где я работал, пока был голос, когда же лишен был голоса, в связи с мутацией, то как ненужный выброшен был на улицу».
И далее М.Равенский описывает перипетии своей биографии. Как с 1912 года стал собирать белорусские народные песни, как искренне и радостно работал на советскую власть, в том числе организовывал хор при штабе милиции Минска, трудился «в Красной армии по художественной самодеятельности», а главное, «Мной оформлено письмо белорусского народа великому Сталину, которое неоднократно было исполнено полностью в сопровождении оркестра народных инструментов по радио». Заканчивается письмо так:
«В настоящее время работаю в Могилеве в музучилище. Семья — в г. Минске. Совершенно оторван от центра и не в курсе подготовки к Декаде белорусского искусства в Москве. Тем не менее мне известно, что из моих произведений ни одно не вошло в программу заключительного концерта.
Являясь одним из старейших работников на музыкальном фронте БССР, проработавшего более 20 лет, считаю совершенно несправедливым создавшееся отношение, ведущее к абсолютной обезличке моих творческих трудов.
На основании изложенного прошу Вас сделать распоряжение о включении в программу заключительного концерта хотя бы одного из моих произведений, которое является достойным наравне с другими».
Но мечта композитора не осуществилась. 26 июля начальник управления по делам искусств при СНК БССР А.Озирский докладывает тов. Малину, что произведения Равенского рассматривались для включения в программу концерта. Но не были утверждены, «т.к. программа могла оказаться перегруженной». Об этом Равенскому и было сообщено.
«И высаживается парашютный десант...»
Между тем были подготовлены сценарии грандиозных действ. Сегодня они представляют из себя и уникальные исторические документы, и любопытные образцы искусства сталинской эпохи. План–либретто концерта филармонии БССР составлял известный режиссер Лев Литвинов. Концерт предусматривал 2 отделения по 90 мин. каждое.
Согласно сценарию показывались мрачные картины прошлого Беларуси. Жнеи работают на роле под бичом тиуна, пан приходит на свадьбу крестьянина, чтобы забрать невесту «по праву первой ночи», крестьянское восстание жестоко подавляется: «мы видим разрушенную и сожженную деревню. К столбам привязаны крестьяне. Их хлещут кнутами (пантомима под специальную музыку симфонического оркестра)».
Далее следует часть, отражающая «Счастливую жизнь в БССР эпохи Сталинской Конституции».
Был парад физкультурников с художественной гимнастикой со светящимися булавами, песни и пляски пограничников, торжественное снятие холста с фигуры Сталина, протягивающего «Конституцию БССР». Заканчивался концерт «Лявонихой» на сто пар. В финале предполагалось, что «сцена обнимается стальными плитами огромного бронепоезда или танка с грозными дулами мощных орудий. Надпись: «БССР — форпост СССР на Западе».
Впрочем, переделывался сценарий много раз. В одном из вариантов финал выглядел так: «Внезапно воздух прорезывают звуки сирены. Вся группа деформируется, занимая оборонный характер. Костюмы также трансформируются в военный тип. На заднем плане по небу плывут самолеты».
Отчеты о свежести и глубине
В итоге Декада белорусского искусства в Москве оказалась наиболее представительной из всех. В ней участвовали 1.240 человек, в том числе 1.043 «творческие единицы», расходы составили три миллиона с лишним рублей (впрочем, в 1939 году Председатель СНК БССР К.Киселев просил у правительства на эту декаду 4 миллиона 490 тыс. рублей). Центральная пресса отражала события. На каждый спектакль появлялись рецензии, как правило, похвальные. Авторами были самые авторитетные критики. Например, А.Толстой об опере «Мiхась Падгорны» отчитался так: «В опере пленяет свежесть и глубина народного творчества». Кинорежиссер В.Чиаурели пишет о балете «Соловей», что он блестяще иллюстрирует расцвет культуры и искусства белорусского народа и т.д.
Каждая декада включала в себя еще одну ответственную часть. А именно — торжественный банкет в Кремле с участием Великого Вождя и всего правительства. 17 июня в Георгиевском и Владимирском залах Кремлевского дворца были накрыты столы... Почитаем списки гостей. По нескольку человек присутствовало от крупнейших театров. Еврейский театр представлял С.Михоэлс, который в 1948 году будет убит в Минске по приказу Сталина. Из российских писателей были приглашены А.Толстой, В.Катаев, К.Тренев, Л.Леонов, из белорусских — Колас, Купала, Бядуля, Лыньков, Бровка, Глебка «и др». Кто такие эти «и др.» — расскажем позднее. Среди художников отметим Федора Модорова, автора портретов многих белорусских государственных деятелей и партизан, автора скульптуры «Рабочий и колхозница» Мухину... Из музыкантов — Хачатуряна, Кабалевского, Мурадели. На белорусском языке произнесла тост певица Лариса Александровская, прославив «лучшего друга белорусского народа — нашего родного отца, нашего учителя, солнце нашей жизни» Сталина.
Золотой дождь
А потом следовала еще одна важная часть — награждения. Хлопотать о них начали заранее. Список награжденных был утвержден Сталиным. Лариса Александровская стала Народной артисткой СССР, получила она и орден Ленина. Этот же орден получили Кондрат Крапива и еще несколько участников. Орденом Трудового Красного Знамени были награждены 33 человека, в том числе Заир Азгур, Анатолий Богатырев, Ирина Жданович, Моисей Крошнер, Абрам Озирский, Исаак Любан, Иосиф Раевский, Лидия Ржецкая, Илья Шлепянов и другие. Орден «Знак Почета» достался 44 участникам декады, медаль «За трудовое отличие» — 77 участникам.
29 июня 1940 года заместитель председателя ССП БССР М.Климкович пишет секретарю ЦК КП(б)Б Малину послание с просьбой премировать писателей — участников декады, бывших в основном списке, утвержденном ЦК КП(Б)Б: Янку Купалу, Якуба Коласа, Михася Лынькова, Змитрока Бядулю и Эди Огнецвет. Если мы сравним этот список с приведенным выше, получается странно: Петра Глебку и Петруся Бровку Климкович не называет, зато включает Кузьму Чорного и Эди Огнецвет. Любопытна и вторая часть его письма:
«А также о товарищах, командированных от Союза советских писателей:
1. Илья Гурский
2. Аркадий Кулешов
3. Григорий Камянецкий
4. Алесь Кучар».
Видимо, эти товарищи и прятались за выражением «и др.» в отчетах об участии белорусских писателей в декаде в Москве.
Известно, что в возмещении расходов «дополнительным литераторам» было отказано.
А через год началась война.
