Чехия является парламентской республикой, где полномочия президента сводятся в основном к представительским функциям. Более того, до 2013-го в стране не проводились прямые выборы президента — главу государства избирал парламент. Тем не менее неформальный статус президента здесь весьма высок. Так сложилось со времен первого президента еще Чехословакии Томаша Масарика, который широко почитается в Чехии как отец-основатель современной государственности.
Другой знаковый президент в чешской истории — Вацлав Гавел, «отец чешской демократии», с именем которого связывают падение социализма не только в Чехословакии, но и во всей Восточной Европе. Поэтому к фигуре президента, несмотря на ограниченность его полномочий, в Чехии отношение особенное. Ну и, как показывает опыт других парламентских республик, президентские выборы там становятся своего рода барометром общественного мнения, довольно точно предсказывающим политическую погоду в стране.
Расклад на президентских выборах в Чехии отражает общую ситуацию в ЕС, где на политической арене все чаще сходятся евроскептики и еврооптимисты. Причем Чехию давно можно считать страной победившего евроскептицизма. Именно президент Земан играет на этих выборах роль главного евроскептика.
Земан — жесткий противник миграционной политики открытых дверей и введения миграционных квот, обязательных для всех членов ЕС. Земан также против санкций в отношении Москвы и даже заявил о присоединении Крыма к России как о свершившемся факте (впрочем, парламент страны поспешил отмежеваться от этих слов президента). В подобной политике Земан отнюдь не является первопроходцем — открытым евроскептиком был и его предшественник на президентском посту Вацлав Клаус.
Чехия является членом так называемой Вышеградской группы, куда также входят Словакия, Венгрия и Польша. Эта организация все чаще рассматривается как главный оплот евроскептицизма в Восточной Европе. Поэтому, если сейчас на Пражском Граде окажется Иржи Драгош, для еврооптимистов это будет серьезная победа, первая после череды неудач последних двух лет.
В противовес Земану Драгош полностью лоялен политике Брюсселя в идеологической, миграционной и внешнеполитической сферах. Он готов принимать мигрантов по брюссельским квотам, поддерживает политику санкций в отношении Москвы и заявляет о необходимости скорейшего перехода Чехии на евро (в настоящее время Чехия — одна из немногих восточноевропейских стран, сохраняющих свою национальную валюту).
Впрочем, независимо от того, кто ближайшие пять лет будет в Пражском Граде, на сам по себе европейский выбор Чехии это никак не повлияет. Для Праги речь идет не о том, быть с Европой или нет, а о степени самостоятельности в рамках этой единой Европы. Евроскептицизм Земана — трезвый, прагматичный и приземленный, видящий изъяны современного Евросоюза во всей их полноте и поэтому не торопящийся расставаться с элементами национального суверенитета в пользу абстрактного европейского единства.
Этим евроскептицизм в Чехии, которая является самой атеистической страной Европы, принципиально отличается от евроскептицизма польского или венгерского, нагруженного консервативно-христианскими мотивами. На этом могут сыграть сторонники Драгоша, ставя чешского избирателя перед выбором — быть с неолиберальным и космополитическим Брюсселем или с религиозными консерваторами и националистами из венгерской Йоббик или польской «Право и справедливость»? Для чехов это сродни выбору между Сциллой и Харибдой.
shimoff@rambler.ru
