Фото из архива «СБ»Лимузин — бесполезная штука
— Женя, ты на метро ездишь. Это такой принцип или у тебя машина в ремонте?— На самом деле машина есть, ее водит Юля, а у меня нет прав — не успел получить. Мы в деревню переехали только четыре года назад, а до этого жили в районе вокзала, смысла в машине не было вообще. Ну и, скажу прямо, я люблю и по сторонам посмотреть, и после концерта расслабиться. Для меня машина — это план на ближайшие полгода. Тут и самодисциплина, и возраст — пора уже себя контролировать.
— То есть у тебя нет такого пафоса, что ты звезда, тебя должны возить на лимузине?
— С лимузином у меня связаны две истории. Было одно мероприятие, посвященное детскому «Евровидению», когда у нас еще проходили нацотборы. Прошлогодний победитель, мальчик 12 — 13 лет, приехал на лимузине, из которого с ним вышли где‑то десять девчонок. Не знаю, кто из продюсеров такое посоветовал, но выглядело отвратительно. А вторая история: в этом году мой старший сын оканчивал 9‑й класс, в родительском чате шло обсуждение, как праздновать, кое‑кто захотел красную дорожку и лимузин. Его, конечно, засмеяли, потому что это какое‑то личное нереализованное желание из 1990‑х, молодежь сейчас намного проще. Я вообще против того, чтобы взращивать такое в детях.
У нас машина белорусская — Geely. Во‑первых, потому что наша, во‑вторых, потому что она классная. Если и будем брать новую (когда за старую лизинг выплатим), то разве что Geely размером побольше, у них сейчас появилась семиместная модель, очень удобно. А лимузин — самая бесполезная штука, которая может быть. Ну а что касается метро, то на нем по городу перемещаться гораздо быстрее.— Узнают тебя на улице?
— Эффект телевизора на людей действует неожиданно: видят знакомое лицо, автоматически с тобой здороваются и, только пройдя пару шагов, вспоминают, кто ты. Возвращаются со словами: «Ой, извините». А извиняться‑то не за что — мне, естественно, приятно. А иногда тебе приписывают роли, которые ты играешь. Мы на ОНТ делаем шоу «Звездный путь», и там у меня амплуа скептика, сухого и бессердечного, я направо и налево ставлю не очень хорошие оценки. Потому что, если все станут участников только хвалить, шоу никто смотреть не будет. А мне реально есть к чему придраться и в вокале, и в работе коллег‑продюсеров. Пару раз было такое, что меня, встретив на улице, упрекали: «Скажите, а вам не стыдно ломать судьбу такой хорошей девочке?» А ты стоишь, глазами хлопаешь: все же снимается заранее, что там было месяц назад, уже не помнишь.
Никто тебе не должен!
— А сам как считаешь: можно ли человеку сломать судьбу одной плохой оценкой?— Не тогда, когда тебя просто раскритиковали и сказали, что ты плохо поешь. Серьезная тема, когда у тебя забирают шанс. Такое может и надломить, если человек не боец. У меня есть друг Денис Вершенко, в 2010‑м представлял Беларусь на «Славянском базаре в Витебске», у него больше 15 международных вокальных Гран‑при, но он, в отличие от меня, по натуре мягок. Так вот прямо во время «Славянского базара» ему предложили ехать на «Евровидение» от какой‑то европейской страны. Однако подошел недоброй памяти Латушко и грубо его осадил: мол, кто ты такой, мы тут сами решим, кто и куда едет или не едет. И его это надломило — просто потому, что какой‑то непонятный дядька ему сказал «нет». А мы с Юлей 12 раз подавали свои песни на нацотбор на «Евровидение» и все 12 раз пролетали. Я от проигрышей злюсь творчески — начинаю делать свое дело еще лучше.
Должен сказать, что сейчас из творческих вузов выходят совершенно неподготовленные к жизни ребята. Даже у меня в группе есть девочка — отличная певица, выглядит шикарно, но настолько уверена, что вокруг должны быть лишь лепестки роз… Что ею должны заниматься, что ей достаточно просто петь, а любая критика — это повод сказать: «Мне все надоело!» Сейчас процентов 90 таких молодых людей.У нас в Беларуси есть каста певиц, которых никто не знает, но они по разу выступили на российском «Голосе» или украинском «Х‑Факторе». У каждой уже свой менеджер, с ними невозможно договариваться, они работают в кавер‑бэндах в ресторанах и считают себя очень значимыми фигурами. При том что аудитория российского «Голоса», грубо говоря, 300 миллионов человек. И на контрасте у меня был случай в Китае, где до недавних времен тоже шла франшиза «Голоса» — Voice of Asia с аудиторией в три миллиарда человек, это треть населения планеты. Один парень дошел там до полуфинала — уже мог собирать классные кабаки, выступать за хорошие деньги, на афише его лицо узнавали бы. Но он обратился в продюсерскую компанию, где я тогда работал. Мне генеральный продюсер говорит: «Юджин, у тебя завтра встреча с певцом, он хочет с нами заключить контракт, послушай, насколько он тебе интересен». Встреча в девять утра, Пекин стоит в пробках. Чтобы добраться к нам, парню надо выехать, наверно, в четыре. А я жил рядом с офисом. Прихожу утром, этот певец меня уже ожидает. Вокал просто выдающийся, мировой уровень, у нас таких нет ребят, честно скажу. Спрашиваю: «Во сколько ты выехал? Ты же в Пекине живешь?» — «Нет, — говорит, — мне до Пекина три часа на скоростной электричке, поэтому я приехал вчера днем и ночевал у вас на паркинге, чтобы не опоздать». Вот это — мотивация.
— Мы вспомнили «Евровидение». Следишь за тем, что там происходит?
— Нет. Во‑первых, неинтересно, раз Беларусь не участвует, во‑вторых, там сейчас такое творится… Все маски сброшены. Я тебе больше скажу: с Олимпиадой будет то же самое, если Беларусь и Россию отстранят. Трансгендеры начнут, не стесняясь, побеждать женщин и так далее.
— Что самое ужасное было в твоей творческой жизни? Вот самый‑самый треш и адский ад?
— Самый треш — это история появления группы AURA. Все думают, что Олейник и Быкова лучшие песни забирают себе, а что осталось, отдают другим артистам. Так вот: ровно наоборот. Группа AURA появилась потому, что к 2005 году у нас скопился ряд песен, которые нам с Юлей очень нравились, но которые ни один артист не захотел спеть. Могу начать перечислять отказные: например, «Так скучала я», «Затрымай мяне» — не буду говорить, какая артистка нам сказала, что это так себе вещь.
Так что первые семь лет своего существования группа AURA была тем местом, где второй шанс получали композиции, написанные для совсем других исполнителей. А потом нам стали предъявлять претензии: мол, почему в группу вы забираете все хиты? Причем напоминаешь — мы же тебе демоверсию показывали, уважаемый артист, и ты ее обругал! А люди говорят: «Не может быть». Может!
«Меня ждали в суде»
— Вопрос, на который ты, наверное, сто раз отвечал: с Юлей вы как познакомились? Кстати, она ведь тебя на несколько лет старше, правильно?— На пять, но я об этом узнал даже не в первый год нашего знакомства. В Юле 160 сантиметров роста, и она всегда казалась намного младше всех, с кем мы общались. Я вообще удивляюсь, почему никакие белорусские бренды до сих пор Быкову не подтянули в рекламу косметики: выглядит она просто улетно и с каждым годом все больше и больше мне нравится. Ну а познакомились мы очень необычно, как в кино. В 1999‑м, на первом курсе нархоза, я играл в КВН с институтскими командами. А Юля играла в КВН в медуниверситете в команде «Палата № 6». Нас познакомила Лена Быкова — однофамилица и подруга Юли, которая потом, кстати, была у нас свидетельницей на свадьбе. Лена сказала Юле, что в нархозе есть парень, который классно делает фонограммы. Я помог им с фонограммой, все были в восторге, заплатили мне гонорар — четыре бутылки классного пива, и мы расстались на полгода.
Через полгода я ленился ходить в институт, так как были заказы на музыку, поэтому натер градусник и вызвал врача домой. А у меня хронический тонзиллит и гланды постоянно немного воспалены, так что все симптомы, что я больной. Звонок в дверь, открываю — стоит Юля. Она, как студентка‑старшекурсница, помогала врачам. В общем, она мне выписала справку, я ей в благодарность написал фонограмму, и мы снова разошлись на полгода. Затем январь 2001‑го, телефонный звонок: Юля собирается с девчонками на работу по контракту в Бахрейн, подозревает, что менеджер может их кинуть, и спрашивает, нет ли кого знакомого, кто бы тоже ехал туда. А на то время моя девушка работала в Бахрейне и за неделю до того написала мне: «Женька, ищи бэнд, есть классное место, гарантированно!» И я отвечаю Быковой: «Да, я собираюсь в Бахрейн, ищу коллектив». В итоге мы поехали вместе. По приезде обнаружил, что моя девушка уже перешла в категорию бывших, и это было очень кстати. А с Юлей мы посмотрели друг на друга повнимательнее — и ровно 11 сентября 2001 года, когда в Нью‑Йорке был теракт и рухнули башни‑близнецы, признались друг другу в любви. А в Бахрейне американская военная база, так у нас там в течение трех дней взорвали несколько отелей.
— И вот на этом фоне ты объяснялся в любви?!
— Ну представь: мне 20 лет, я влюблен, отправился первый раз из дома в другую страну на работу, причем на классный контракт за большие деньги — мне все возможные опасности были глубоко фиолетово! Причем мы сперва даже не поняли, что произошло: 11 сентября прилетели, были всю ночь в дороге — в Москву автобусом, потом перелеты с пересадкой в Стамбуле… И вот в 10 утра прилетаем в Бахрейн, а везде крутят какой‑то, как нам показалось, трейлер нового супертриллера, причем такого реалистичного… Когда приехали в отель и нам сказали, что это теракт, не могли поверить. Идем и рассуждаем: неужели Спилберг что‑то новое снял? Довольно трудно было уложить в голове, что за сутки, пока мы добирались, мир настолько изменился.
— Скажи, сегодня на заработок композитора прожить можно?
— В последние пять лет — да, до этого — периодами. Причем жесткими: то густо, то пусто.
В первую волну ковида, с января по апрель 2020‑го, наш заработок равнялся нулю, так что в мае меня ждали в суде и должны были отключить электричество за неуплату. В тот момент не было работы вообще, мы делали даже песенки для игрушек.
Фото из архива «СБ»— То есть когда горланит красное плюшевое сердечко — это ты?
— Вполне возможно. Когда нет работы, берешься за все. Лет 15 назад Ира Дорофеева искала баяниста на свадьбу подруге, а я музыкалку по классу баяна окончил и с 14 до 17 лет в 1990‑е играл на свадьбах — есть было нечего, мама на железной дороге работала, жили мы небогато. И вот Ира попросила, а я не стал отказываться. И на свадьбе ее подруги заработал очень много. Потому что меня узнали (а я уже на тот момент написал достаточно хитов) и как начали совать деньги со словами: «Композитор, сыграй «Катюшу»!..
Всех молодых музыкантов учу: если ты работаешь в музыке, благодари Бога, что не в шахте. И не выпендривайся.Даже если нужно грузить аппаратуру, ты все равно в музыке. И твои цимбалы, и твоя труба — все пригодится рано или поздно. Те, кто говорит, «я делаю только то или это», заканчивают в безвестности. В современной музыке выживают многостаночники! Кстати, вот тебе и заголовок.
Медиатор как успокоительное
— Ты суеверен? Есть какой‑то ритуал или условие, без которого на сцену не выйдешь?— У меня в каждом кармане должно быть по медиатору или по два. Это не суеверие, скорее, необходимость: их часто роняешь. Потом я физически должен размяться — попрыгать‑поотжиматься перед выходом на сцену. После выступления обязательно нужно «задобрить богов шоу‑бизнеса» и выпить бокал красного. А Юля в день концерта распевается и практически ни с кем не общается.
— На композиции загадываешь: выстрелит новая или нет?
— Песне на двадцатой, то есть примерно 480 песен назад, мы перестали это делать, потому что угадать невозможно.
— О творческих планах спрашивать банально…
— Нет, это очень интересно! Мы с Юлей сейчас продюсируем два крутых коллектива. У нас был больной опыт, когда пытались создать мужской коллектив «Адажио» для «Евровидения», и нас мальчики заколебали своими хотелками: хочу кепку, не хочу кепку, хочу бороду, не хочу… Я от Юли готов это терпеть, но не от пацанов!
И вот мы опять решили наступить на те же грабли: у нас будет два коллектива — народная группа «Добрые люди» и женское трио «Мисс Ю» — такая белорусская «Виа Гра», все девчонки участвовали в конкурсе «Мисс Беларусь».А сами мы — группа AURA, Олейник и Быкова — хотим в феврале следующего года провести грандиозный концерт в честь 20‑летия нашей творческой деятельности в каком‑нибудь зале не меньше чем на пять тысяч человек.
Разговоры по душам
Евгений Олейник вместе с Юлией Быковой стали ведущими новой рубрики «Аура закулисья» на телеканале ОНТ. Звездная пара делится эксклюзивными кадрами с бэкстейджей и заглядывает в гримерки артистов. «Как-то мы были в Гомеле, и там в числе прочих выступал Денис Майданов, — вспоминает Евгений. — Он всем отказал в интервью, потому что очень устал, но с нами согласился побеседовать. Когда есть доверительные отношения, легче найти контакт, разговорить человека».
Кредит доверия
— Наши деды в Великую Отечественную войну воевали и гибли во имя великой цели: сохранить мирную, счастливую жизнь. И мы должны соответствовать этому, — рассуждает Евгений Олейник. — В Библии сказано: уныние — это грех. В моем понимании, мы должны делать что-то, чтобы жизнь продолжилась, чтобы цель, во имя которой гибли люди, была достигнута. Мы должны отрабатывать тот кредит доверия, который предоставили нам наши предки, отдав свои жизни во имя будущего.
Фото из архива «СБ» 
