В годы войны на Мостовщине немецко-фашистские захватчики расстреляли, замучили и сожгли свыше 2,6 тысячи ни в чем не повинных мирных жителей. Одна из самых кровавых трагедий произошла в деревне Княжеводцы… Но сейчас, когда белый и розовый цвет уже тронул сады и вовсю бушуют талые воды в Немане и Щаре, этот край выглядит удивительно мирным и живописным. Ведь здесь еще есть Мальковичи, что славятся аистами — символом Беларуси. Именно в эту деревеньку несколько лет назад перебрались супруги ТЕРМЕРЫ из Германии. Здесь родился их третий ребенок — Аришке уже годик. Благодаря начальнику отдела идеологической работы и по делам молодежи Мостовского райисполкома Сергею ДЕЙКАЛО побывали вместе с семьей на местах памяти времен Великой Отечественной и поговорили о жизни.
Семья Термер, переселенцы из Германии.Но начнем с истории семьи. Александру Термеру — 40, супруга Виктория (урожденная Янцен) на пять лет младше. Оба потомки поволжских немцев, которых во время Великой Отечественной вывезли в Казахстан.
— Выяснил, что мои предки переехали из-под Лейпцига в Российскую империю в 1767 году, — рассказывает Александр. — Мои бабушка и дедушка говорили только на немецком.
Особенно тяжело пришлось им в Казахстане в 1990-е, когда работы не было. Случалось, электричество давали всего на четыре часа в неделю. Тогда семья Термера жила на севере страны, в селе Михайловка. В 2000-м родители приняли решение уехать на историческую родину и, естественно, взяли с собой и 19-летнего Александра. В городе Cаарбрюккен недалеко от границы с Францией и Люксембургом он сначала пошел на языковые курсы, потом окончил старшие классы («абитур»). Затем изучал конструкционную механику, обслуживание станков ЧПУ, получил профессию мастера по изготовлению металлоконструкций. Создал фирму, занимался установкой заборов и ремонтами.
Интересна история знакомства пары. В 2008 году Александр приехал к родственникам в Казахстан, встретился и поговорил с Викторией. На следующий день они подали заявление в ЗАГС. Правда, из-за немецкого гражданства Александра оформление нужных бумаг заняло несколько месяцев, пришлось взять академический отпуск и прожить год в Казахстане с любимой. Она по профессии преподаватель немецкого языка.
С изучением генеалогического древа связан и интерес к Беларуси. Бабушка Александра — уроженка Щучинщины, приехала в Казахстан поднимать целину да там и осталась. А ему удалось найти родственников на Гродненщине, навести с ними мосты. Сначала из Германии приехали в гости, а потом решили перебраться насовсем. В то время у них уже было двое детей (сейчас Никите 12 лет, а Ирине — 10).
Ребята с удовольствием усаживаются в наш микроавтобус, и мы направляемся к мемориальному комплексу советским воинам, партизанам и жертвам фашизма возле деревни Шимки на опушке Липичанской пущи в междуречье Немана и Щары, ставшей в годы войны центром партизанского движения. Здесь действовали группы партизан Бориса Булата, Николая Вахонина, Василия Пищулина. Мост, по которому проехали, в свое время был взорван партизанами. Любопытно, что после войны главы партизанских бригад, став руководителями района, сами его и восстановили. Сергей Сергеевич рассказывает про мемориал, где увековечили имена людей, уничтоженных фашистами, приводит ужасающие подробности расстрела жителей Щары и Песчанки:
— В директиве Гиммлера говорилось, что борьбу с партизанами нужно вести с «самой безжалостной жестокостью». Масштабная операция под кодовым названием «Гамбург» прошла в декабре 1942 года. Как вспоминала Лидия Терешко, жительница деревни Бояры, где сожгли 23 дома, дело было зимой. Всех, кого поймали, привели к длинной яме и расстреливали. В деревне Черленка некоторых матерей убивали, а детей нет. Когда убили и бросили в яму Настасью Мелешко, туда с криком «мама!» прыгнула и ее 9-летняя дочь. Малышей до двух лет бросали живыми. Житель Щары Иван Грецкий отыскал труп пятилетнего сына, которого закопали живым, повреждений у него не было. Житель Задворья Иван Терешко чудом выжил: отполз от места массовой казни и три ночи провел один в лесу. Самые страшные в жизни. В деревне Задворье священник по договоренности с немцами собрал людей из трех деревень на молебен с просьбой «не карать их». Но их окружили и расстреляли. То же случилось в Щаре и Черленке. Земля дышала…
Неподалеку от памятника есть и восстановленная партизанская землянка, которую нам показал директор Республиканского ландшафтного заказника «Липичанская пуща» Андрей Воробей. Многие экспонаты, например немецкую каску, нашли для этого подземного музея… при посадке леса. Сюда часто заглядывает молодежь, приезжая на велосипедные и байдарочные экскурсии.
Андрей Воробей, директор Республиканского ландшафтного заказника «Липичанская пуща».— Однажды был у нас в гостях немец, — вспоминает Андрей Михайлович. — Он назвал русских оккупантами: мол, заставили его эвакуироваться на запад… Как так можно после всего, что они у нас натворили?!
— Не каждый немец — фашист, — поддерживает разговор Александр Термер. — Я, например, считаю себя советским человеком. На 9 Мая выходил на балкон у себя в Саарбрюккене и играл наши песни на баяне. Однажды включил в машине на полную «День Победы». Вдруг за мной остановился обычный городской автобус. Водитель вышел и пожал руку! Но было и такое: немец набросился на меня со словами «ты русский, давай отсюда». А во мне немецкой крови, возможно, больше, чем у него. Главное — быть человеком.
Музей-землянка.Символично, что дальше наш путь лежал к Свято-Троицкой кринице на берегу Щары. Старожилы говорят, что именно во время карательной операции в 1942 году здесь сожгли деревянный храм, расстреляли священника и людей. Спустя время на этом месте стал бить родник… Тишина, покой. Местная жительница с удовольствием уступила нам очередь набрать воды.
— Больше всего нас впечатлило в Беларуси отношение людей, — делится Александр. — В один из первых приездов вот что запомнилось: спросил, как разменять деньги. Человек бросил свои дела и провел меня до банка. Соседи по деревне, когда мы переехали, приносили картошку, мясо, яблоки. Денег брать никто не хотел… А в Германии был такой случай. Жарили во дворе с соседской парой шашлыки, около 10 вечера они ушли к себе. И тут же приехала полиция! Позже выяснилось, что ее вызвали эти самые соседи, теперь мы им мешали.
Финансовая сторона жизни в Германии совсем не так безоблачна, как кажется: на семью нужно не менее 5 тысяч евро в месяц из-за высокой стоимости жилья и страховки. К примеру, средняя дочь Термеров в Беларуси бесплатно занимается в музыкальной школе, призер международных конкурсов. В Германии одно занятие с учителем фортепиано для ребенка — 50 евро, в месяц минимум 300, только чтобы поддерживать умения. Старший мальчик имеет особенности, с ним в Мостах на дому занимаются два педагога, также бесплатно. Именно здесь родители заметили у него прогресс. Что касается медобслуживания, в Германии отец Александра едва не умер от инфаркта. С болями в сердце его отправили домой… Удалось найти русского врача, тот связался с кардиоцентром. «Еще 15 минут — и все, не спасли бы», — сказали потом его сыну.
— Медицина там, конечно, в целом неплохая, но страховка очень дорогая, а по обычной государственной тебе не очень рады, — поясняет гражданин Германии. — Большинство врачей — очень узкие специалисты.
Интересно было сравнить впечатления Виктории от родов в Мостах и Саарбрюккене. Говорит, особенно не думала, где и как это пройдет. Но когда возникли проблемы в Беларуси, ее тут же привезли в Волковыск и буквально через 10 минут после поступления сделали кесарево сечение. С малышкой все хорошо.
Свято-Троицкая криница на берегу Щары.После переезда в Беларусь в 2015 году бывшей учительнице довелось поработать и помощником заведующей на ферме, и рабочей в социальном учреждении. Александр организовал свое дело, занимается распиловкой древесины. Сейчас они доводят до ума еще один дом в Мостах, а в Мальковичи, как планируют, переселятся на пенсии их родители из Германии. Их привлекает чистота и безопасность. Ведь в Саарбрюккене главе семьи даже пришлось поменять график работы, чтобы выходить с детьми погулять. Случалось, к ним приставали агрессивные подростки, дети беженцев с Ближнего Востока. А еще немцы в восторге от нашего кваса, мяса, молочки. В Германию родителям Термеры обязательно берут белорусские конфеты «с тем самым вкусом».
— Однажды вез через границу для мамы две тушки магазинных белорусских бройлеров, — вспоминает он. — Пусть хоть понюхает настоящую курицу. Поляк пускать не хотел, а я сказал, что по-русски читать не умею про запрет. Там для детей мы покупали биокурятину, но она стоит 20 евро за кило против 5 евро за обычную. Молоко купили для оладий — стало горьким, но так и не скисло.
Александр говорит, что и сам объездил Мостовщину, бывал у многих памятников времен войны. На территории района 42 таких захоронения. Один из самых трогательных — монумент скорбящей матери в Княжеводцах. Утром 23 июля 1943 года деревню окружили каратели. Подозревая местных жителей в пособничестве партизанам, фашисты согнали 900 жителей к Неману, заставили копать яму. А затем хладнокровно расстреляли сельчан, разграбили и сожгли их дома. Сейчас позади монумента сбегают к Неману густые заросли, где среди зелени нет-нет да и пробьется розовый цвет вишни или белый яблоневый. Жизнь все равно победит войну, и наша многострадальная земля навсегда станет мирным оазисом. Как оказалось, даже для немцев.
yasko@sb.by
