25 марта 2024 года. Басманный суд Москвы. Шамсидин Фаридуни, один из террористов, устроивших массовую бойню в «Крокус Сити Холле».В России опять заговорили о необходимости отмены моратория на этот вид уголовного наказания. Хотя нет, «заговорили» — не то слово. Скорее, уже заголосили. В интернете появились сотни самодеятельных опросов, дающих неизменный результат: более 80 процентов участников однозначно высказываются за возвращение смертной казни. О том же говорят общественные деятели и популярные блогеры, а мирный продюсер Иосиф Пригожин вызвался лично расстреливать выродков, убивших людей в концертном зале. Не услышать столь единодушный хор невозможно, и глава думской фракции «Единая Россия» Владимир Васильев уже высказался, что «тема будет глубоко, профессионально проработана, и мы примем решение, которое будет отвечать настроениям и ожиданиям нашего общества».
Напомню, Россия в 1997 году ввела мораторий на применение смертной казни в обмен на членство в Совете Европы. С тех пор сотни самых кровавых убийц остались в живых, отправившись на пожизненное заключение.
Хоть и в ужасных условиях тюремного режима, но они продолжают жить — дышать и видеть солнечный свет, то есть имеют те возможности, которые безжалостно отняли у своих жертв. Несправедливость такой ситуации острее всех ощущали родственники убитых, видевшие в смертной казни не столько профилактическую сдерживающую меру, как говорят о ней криминологи, сколько механизм воздаяния за совершенное преступление. Ситуация с отсутствием такого механизма еще более обострилась два года назад, когда Россию исключили из Совета Европы, а по стране прокатилась волна терактов, не стихающая до сих пор.«Почему у вас в Беларуси существует смертная казнь, а у нас нет?» — с долей недоумения спросили меня как‑то москвичи в дружеском сообществе, объединяющем людей из разных стран. Пришлось ответить, что у нас, вероятно, более внимательно относятся к общественным запросам. И если общество выразило такой запрос на референдуме в 1996 году, то власть отреагировала на него положительно. С тех пор не припоминаю у нас случаев неодобрения суровых судебных решений, вынесенных явным изуверам. Разве мир не стал чище после того, как казнили убийцу из Бобруйска, забившего молотком двух девушек? Разве не заслуживали справедливого возмездия подонки, убившие безвинных людей в Минском метро? Кстати, тот случай пыталась раскрутить в своих интересах бэчебэшная публика, но было очевидно, что ей плевать как на погибших, так и на исполнителей теракта, главное — качнуть государство. По той же причине они лили крокодиловы слезы и в октябре прошлого года, когда к расстрелу приговорили негодяя, убившего своего 3‑летнего ребенка. А еще раньше сокрушались о печальной судьбе черных риелторов из Могилева, угробивших шесть человек. А до этого жалели отморозков из банды «морозовцев»… Здоровое общество те судебные решения безоговорочно поддержало.
Добило моих московских собеседников сообщение, что с недавних пор смертная казнь у нас может быть применена не только за акт терроризма, но даже за покушение на него. А также за государственную измену. Они наперебой заговорили о том, что такие же меры необходимы в России. Вспомнили убийства Дарьи Дугиной и Владлена Татарского, покушение на Захара Прилепина и погибших на крымском мосту. Сказали, что случаи госизмены выявляются чуть ли не каждую неделю. Напомнили, что один из главных доводов телефонных кураторов, нанимающих российских исполнителей для терактов, звучит так: «Сколько бы людей вы ни убили, вас не расстреляют — в России смертной казни нет. А потом вас обменяют и будете спокойно жить в Европе». Вероятно, эти же слова говорили изменнику‑вертолетчику, сбежавшему в Украину, но прожившему в Европе удивительно недолго.
Страшный теракт в «Крокус Сити Холле» уже заставил российские власти пообещать пересмотреть вопрос применения смертной казни. Появилась надежда, что с чудовищами, устроившими запредельную жуть, поступят соответственно. По классике. Как там было у Шекспира?
«— Ты сам отверг закон людской и Божий! Зверь, самый лютый, жалости не чужд».
То есть они хуже зверей.
Посмотрим, каким будет продолжение.
