Донбасс. Прерванный урок

Донецкая школа № 22.

Донецк

«Я хочу, чтобы не было войны», «чтобы люди не ссорились», «чтобы в мире было больше добра», «я хочу, чтобы люди стали добрее»… Эти надписи сделаны детской рукой на плакате в одном из немногих уцелевших классов Донецкой школы № 22. Ее 30 мая бомбила украинская армия.

На устоявшей стене — детские фотографии. Глядя на них, сложно не улыбнуться. Дети, они такие дети на этих фото, сделанных до обстрелов.

На плакате в уголке «Безопасность жизнедеятельности» — картинки и инструкции: как выглядят неразорвавшиеся боеприпасы, мины-ловушки, мины и гранаты, где они могут находиться и что делать, если оказались рядом. «Немедленно сообщить об обнаружении подозрительного предмета...», «не подходить...», «не трогать...», «в случае угрозы взрыва ложись на землю в ближайшее углубленное место, ногами к эпицентру взрыва, лицом вниз. Прикрой голову руками или вещами, закрой уши, открой рот — для уравновешивания давления, кричи». Это из инструкций. В классе начальной школы.

Инструкция в классе начальной школы.

За спиной Ольги Рачицкой, директора школы, — ее руины. Там вперемешку — парты, учебники, стекла и кирпичи… Слушаю педагога:

Третий урок, 10:30. Взрыв. Ольга Рачицкая в тот момент выходила из учительской:

— Наш район в городе был самым безопасным… Я даже не поняла сначала, что произошло. Взрывной волной меня кинуло на косяк двери, тогда я думала, что закружилась голова, хотела выйти. Раздался второй взрыв… Крики, стоны. Школа наполнилась этим всем.

Ольга выскочила в коридор. Навстречу бежали молодые учителя, на них была кровь. Попыталась успокоить людей, вызвала скорую, МЧС:

— Очень страшно было… Обходила школу, заглядывала в кабинеты, спрашивала, все ли живы. Спустилась на первый этаж, стала проверять, все ли на месте... Мы не могли найти двух сотрудников...

В тот день из школы не вернулись двое учителей. Выжившие люди, почти все, получили травмы, в том числе тяжелые. Но на больничный старались не идти, считали, что важно остаться и работать.

Вы даже не представляете, насколько оглушительной может быть тишина в разрушенной школе. Когда идешь по заваленному коридору мимо детских вещей. Мимо продленки — там игрушки, детские кроватки и парты накрыл обвалившийся потолок.

— До этого, в 2014, 2015, 2016 годах, такого не было. Мы находим очень много осколков и неразорвавшихся боеприпасов, подчеркиваю, производителя, страны, из которой поставляется вооружение. Я надеюсь, что мы восстановим школу. Дети должны учиться в нормальных классах.

А теперь представьте себе состояние этих детей, которые слышали взрывы, крики наставников. Вспоминает директор школы:

— Благо начальная школа этого не видела. На уроках (дистанционно) находились дети с 5‑го по 11‑й класс… Дети слышат взрывы, крики — и пропадает связь. Родители начинают звонить, ученики, никто не может дозвониться… У них было состояние паники.

В тот день, 30 мая, из школы не вернулись двое учителей.

Дети и взрослые не скоро оправятся от всего этого. Школа, кстати, 1939 года постройки. В 1943‑м фашисты уже пробовали ее уничтожить. Не вышло, попытались сейчас, когда, казалось бы, в современном мире такое в принципе невозможно.

— Одной из первых из больницы выписалась наша учительница, ей 77 лет, — продолжает Ольга Рачицкая. — Работает в группе продленного дня.

И добавляет:

— Школы должны учить, а не убирать завалы после попадания снарядов. Тем, кто поставляет оружие, так скажу: пусть занимаются своими делами и не лезут на Донбасс. Мы живем в своей стране, им тут делать однозначно нечего. Пусть оружие свое себе оставят.

И ведь ни ООН, ни ОБСЕ, ни Красный Крест не возмутились еще одним расстрелом мирных людей, расстрелом еще одной школы. Миссия ОБСЕ сбежала отсюда сразу, хотя должна была официально здесь действовать. Зато шпионить, собирать военные разведданные и передавать противнику — это пожалуйста. К примеру, как организация «Врачи без границ». Или миссия ОБСЕ, где, к примеру, представитель из Польши предлагал деньги местному за предоставление информации. Собирали сведения и другие.

Однако обстрелы мирных объектов — для чего? Для того, чтобы в первую очередь держать людей в страхе, говорит Эдуард Басурин: «Заставить их возмущаться и требовать прекращения боевых действий. Посеять среди населения панику».

Донецкую школу надеются восстановить к сентябрю. Чтобы дети снова смогли сесть за парты. Однако первый урок здесь начнется не привычным звонком, а минутой молчания. В память о тех, кого уже нет рядом.

Удары по жилым кварталам — преступления против человечности

Мы передвигались по Донецку, когда вэсэушники снова стали бомбить жилые кварталы.

— Быстро! Быстро сюда! — донецкий коллега — человек опытный, поэтому слушаюсь беспрекословно.

Где-то рядом прилетело. Ждем, тихо, бежим дальше.

— Держимся стен! — подсказывает коллега.

Попало в автобус рядом с СТО. Опять шумно, прячемся в ближайшем здании, у более надежных конструкций, подальше от окон.

Мы находились в Киевском районе города. Параллельно тогда украинская армия возобновила обстрелы еще двух районов: Куйбышевского и Ворошиловского. Местные говорили, что давно такого не помнят: за час более 100 прилетов.

Роддом. Прямое попадание в крышу, стекла разбиты. Все девочки — в подвале.

Били специально и по территории больницы, роддому, что рядом, жилому кварталу.

Следы прилетов на асфальте, у домов, выбитых стеклах квартир. Снова обстрелы — и нам снова приходится прятаться, на этот раз в подъезде девятиэтажки.

Внутри — напуганные люди. Протягивают стакан:

— Воды?

— Спасибо. Давно вы здесь? — спрашиваю у женщины постарше.

— Прилично. Сегодня вообще что-то ужасное, — женщина рассказала, что она из соседнего подъезда, живет на пятом этаже. — Забежала к соседке, чтобы переждать. Кто знает, сколько ждать придется.

В женской сумочке — шерстяные носки, объясняет:

— Бывает, днями ждать приходится. Холодно. Еще с собой что-нибудь ношу, чтобы сесть.

Или спать. Все же на первом этаже безопаснее, чем на пятом, говорит:

— Мне на пятом балкон разбомбили, стекла повылетали. Хорошо, что я на пол упала, а то бы и меня… Господи, никогда еще так руки не тряслись. А вы военные?

— Журналисты, из Беларуси. Приезжайте к нам.

— А квартиру я как оставлю? Одна живу, муж умер семь лет назад. Да и куда мне в 74 года? Я уже тут...

Снаружи снова громыхнуло. Собеседница — мне:

— Видишь, что делается? То по одному выстрелу было, сейчас один за одним.

Тихо, движемся дальше. Попало в роддом, прямое попадание в крышу здания. Стекла выбиты на всех этажах.

Спускаемся в подвал. Все девочки там.

— Только начался обстрел — и мы сразу побежали. Сегодня уже второй раз в подвал спускаемся, — говорят. — Я на седьмом месяце, с двойней. Вон девочке уже рожать. Сегодня прямо в подвале другой девчонке кесарево делали.

Дети не должны появляться на свет в подвалах роддомов.

В помещении дальше — мамы с грудничками. Родились кто сегодня, кто вчера, кто чуть пораньше. Детки спят на руках.

— У нас вон девочка родила, тройняшки. Да, рожают прямо здесь, в подвале. А одна мама родила, оставила ребенка и ушла. И такое бывает.

* * *

Над городом снова черный дым, сирена, свист снарядов и прилеты. Обстрелы со стороны вэсэушников не прекращаются.

Вот лишь некоторые данные последних дней.

18 июня. С 07:30 за день украинские боевики выпустили по ДНР более 400 снарядов. Бьют по мирному населению. Район краеведческого музея Донецка, химфака местного университета, Дворца молодежи «Юность», завод «Продмаш», городской транспорт…

Дым над Донецком после обстрела 18 июня 2022 года.

За сутки с субботы на воскресенье (с 18 на 19 июня) под обстрелами украинских карателей в ДНР погибло семь мирных жителей, 24 человека ранены. Обстрел велся по жилым кварталам и администрации Донецка.

Всего за час 19 июня жители Кировского района Донецка насчитали уже свыше 40 прилетов.

Количество пострадавших среди гражданского населения больше, чем ребят, которые с оружием в руках на передовой. Такой вот парадокс «любви» Украины к своим жителям. Киев же до сих пор называет Донбасс своими жителями, заблудшими, поверившими пропаганде России.

Если посмотреть на тактику российских войск, ЛДНР, то для них по-прежнему главное — не превращать освобождаемые города и населенные пункты в Сталинград. Это то, о чем думают российские военные при организации боевых действий. Так на недавнем экономическом форуме сказал лидер РФ.

Современная же Украина идет тем путем, что и ее националисты в годы Великой Отечественной. С помощью вооружения НАТО, из которого каждый день убивают мирное население Донбасса. Уже ни для кого не новость, что война готовилась 30 лет и что ее авторы не ограничились бы территорией Донбасса. Байден, напомню, прямо говорит о новом мировом порядке, который должны возглавить Штаты. О новом миропорядке когда-то грезил и Гитлер.

Это я тем, нашим, кто сомневается и успокоился, тем, особенно во власти, у кого притупилось ощущение опасности. Вас наделили властью — идите на фабрики и заводы, города и деревни и объясняйте людям происходящее. Говорите так, чтобы понимали, в чем смысл политики белорусской власти, почему нужно преодолевать трудности и помогать своей стране. Людям важно знать, что они будут обеспечены рабочими местами, что импортозамещение — не фигура речи, а ежедневная работа на местах. Вы же не хотите подчиняться этому мировому порядку, который нам готовят?

НЕСМОТРЯ НА ШРАМЫ ВОЙНЫ

Коммунальные службы вместе с жителями наводят в Донецке порядок на улицах города. Убирают мусор, разбирают завалы, хоронят людей.

— Когда-то мы перестанем наблюдать такие горизонты в Донецке, — говорит мой донецкий коллега. — Когда-то мы отменим переклички и будем, как раньше, писать про аварии, неубранный мусор и нерадивых мамаш… Когда-то наступит такое время, что мы смело будем желать друг другу спокойной ночи… Сейчас нам всем трудно, страшно, хочется все бросить и бежать далеко-далеко… Но мы обязательно справимся, потому что мы — донецкие! Назло врагам мы выстоим!

gladkaya@sb.by

https://t.me/lgbelarussegodnya

Фото автора и Рейтер.