— Уже сейчас можно говорить, что теракт был очень тщательно спланирован. Речь идет о действии четко организованной группы. Задержанных уже десятки. Да, честь и хвала российским силовым структурам, что непосредственные исполнители теракта, те, кто хладнокровно расстреливал женщин и детей, добивал ножами, задержаны по горячим следам. Затем стали находить и пособников. Буквально на днях прошла информация о том, что был установлен еще момент, связанный с криптовалютными переводами в адрес террористов со стороны Украины.
Что касается исполнителей: очевидно, что действовали радикальные исламисты, сторонники радикальных джихадистских идей. Об организаторах, заказчиках теракта пока следует говорить осторожнее, все же вопрос требует тщательного расследования (хотя уже есть огромный массив данных), установления всех обстоятельств дела. И они будут установлены. Все исполнители живы, много свидетелей, наши правоохранительные органы прекрасно научились работать в том числе и в цифровой среде. Расследование продолжается.
— Штаты же сразу «определили» виноватых…
— Такая поспешность уже наводит на размышления о том, что пытаются направить фокус внимания мировой общественности, российских властей в нужную сторону. Я бы пока не стал говорить, что террористическая организация не причастна. Тут вопрос достаточно сложный. И не стал бы сбрасывать со счетов информацию о причастности афганской ячейки «Вилаят Хорасан». Речь идет о лицах, которые, возможно, участвовали в деятельности этой группировки, даже, возможно, в боевых действиях. Но вряд ли эта организация является заказчиком и организатором всей акции в «Крокус Сити Холле».
— Сразу скажу, что я не боец спецназа, а больше занимаюсь аналитикой и деятельность этой организации изучаю много лет. Во‑первых, ИГИЛ применяет совершенно разную тактику терактов. Есть два основных вида атак. Первый тип атак — «истишхади», когда террористы используют либо «пояса смертников», либо «джихад‑мобили». Второй тип атак — «ингимаси», когда боевики, к примеру, вдруг появляются в неожиданном месте (резко высаживаются из транспорта или в пешем порядке) и, используя огнестрельное, холодное оружие, убивают всех подряд. И в таких операциях боевики вовсе не обязательно должны погибнуть. Да, велика вероятность, что их ликвидируют на месте, но бывало, что и скрывались. Поэтому я бы не стал говорить о тактике, совершенно несвойственной ИГИЛ.
Что касается обращения с оружием. В ИГИЛ — суперпрофессиональные, подготовленные боевики, с огромным опытом боевых действий? Вовсе нет. Вспомним, например, боевые действия в Сирии, Ираке в период расцвета псевдохалифата, там были абсолютно разные люди. Многие из них не имели военной, специализированной подготовки, и срок их жизни в боевых действиях был коротким. То есть далеко не все там суперподготовленные, матерые головорезы.
— В любом случае часто это одноразовые террористы. Зачем тратить на обучение огромные деньги, время, если они (условно) на раз. Заказчиков мало волнует их судьба.
— Естественно, для лидеров организации это расходный материал. Однако в чем может быть интерес самой террористической организации? В зарабатывании пропагандистских очков, если так можно выразиться. Потому что для них лучшая пропаганда — пропаганда действием. Именно она привлекает внимание всего мира. И самое главное — за вниманием идут деньги от спонсоров. Поэтому здесь интерес ИГИЛ очевиден. И вы знаете, были публикации на их ресурсах: мол, организация взяла на себя ответственность за теракт в Подмосковье.
— Слышала мнения, будто игиловцы не будут врать…
— Не соглашусь. Были случаи, взрывы на территории России, ответственность за которые брало на себя ИГИЛ, но потом информация не подтверждалась.
Кстати, уже подтверждено экспертизой, что в крови задержанных обнаружены следы психоактивных веществ. Это частая практика для джихадистских группировок. И про Украину подобное слышали. Нередко беспощадные действия обусловлены приемом веществ, которые искажают восприятие реальности, стирают барьер, физически мобилизуют.Так что версия о причастности этой организации должна отрабатываться, но более правдоподобным видится то, что заказчиками были спецслужбы иностранных государств, а боевиков им просто сдали в аренду.
* * *
— А способы вербовки — классика? Да и потом в России, Беларуси, других странах СНГ людям массово рассылали предложения «заработать», совершив теракты в школах, торговых центрах и прочих местах.
— Еще лет пять назад мы отмечали тенденцию: переход от классических технологий вербовки (когда есть тот, кто вербует, проповедник ячейки либо другой человек, который создает «спящих») к бесструктурным способам вовлечения, когда информационное поле сперва максимально засеивается контентом радикального толка (не только пропагандистского, но и инструктивно‑методического характера — как надо совершать теракты, какое оружие использовать, какие меры конспирации применять, в том числе в цифровой среде и т. д.), а затем призывают к совершению атак. Эта схема может работать без прямого контакта с террористической организацией.
Упомянутая вами тактика получила широкое распространение у украинских структур с началом СВО. Те же кол‑центры, которые изначально специализировались на мошенничестве, стали использовать обкатанный механизм и для вовлечения людей в совершение диверсионно‑террористических актов. Это серьезная угроза. Нередко человека обманывают, обворовывают, потом шантажируют, склоняют, скажем, к поджогу военкомата, теракту на объектах транспортной инфраструктуры… Либо банально предлагают совершить преступление за деньги. Нередко завуалированно, успокаивая, мол, все анонимно и безопасно, ну или максимум — условный срок. Кроме прочего, рассылки отвлекают внимание спецслужб, но вместе с тем они предотвратили сотни атак.
Помните, в первых показаниях один из задержанных по теракту в «Крокусе» сказал, что на него в Telegram вышли неизвестные и предложили деньги? Но позже выяснилось, что двое наемников были в Турции, где, скорее всего, их обучали, инструктировали… Поэтому, полагаю, мы имеем дело с более классическими технологиями. Была полноценная подготовка. И готовили наверняка не одну группу.— Вы сказали про отвлечение внимания. Для того ведь нужны и сообщения о минировании.
— И эту информацию обязательно должны проверить. Второй момент: если организаторы увидят, что силовые структуры перестали реагировать, выезжать на место, они могут этим воспользоваться и произвести реальную атаку. Плюс, загружая силовиков, отвлекают их от возможной подготовки настоящего теракта.
— Александр, вы говорили, что за терактом в подмосковном Красногорске могут стоять иностранные спецслужбы. Что на это указывает? Явно ведь не один только ответ на вопрос «кому это нужно».
— Давайте начнем с Украины. Боевиков задержали рядом с российско‑украинской границей. Более того, киевский режим, как известно, использует различную тактику. И поскольку на фронте ситуация достаточно плачевная, они переходят шире к тактике обстрела мирных городов плюс террористические атаки. К сожалению, для официального Киева нет никаких красных линий. Он заинтересован в любых действиях, которые нанесут вред России (31 марта МИД России заявил, что проведенные российскими компетентными органами следственные действия указывают, что следы теракта в Подмосковье ведут в Украину, и потребовал выдачи всех причастных к нему лиц. — Прим. ред.).
Что касается западных спецслужб. Понятно, что вся фактура появится по итогам расследования, но и сейчас есть над чем подумать. Утечки переговоров офицеров бундесвера, многочисленные заявления руководителей западных спецслужб, военных ведомств и прочее свидетельствует о том, что для них Россия — враг. И они открыто говорят, что в конфликте, в котором они якобы прямо не участвуют, Россия ни в коем случае не должна выиграть. С этой целью используются разные методы, в том числе теракты. То есть видна заинтересованность, а также мы знаем про многолетний опыт сотрудничества Запада с джихадистскими структурами. Известно, например, что та же организация «Братья Мусульмане» создана английской разведкой. Немало других примеров.
— Выходит, подмосковный теракт — часть чего‑то большего, гибридной войны.
— Несомненно. Гибридная война как раз отличается тем, что действия в физическом пространстве идут в тесной координации с информационными методами. Все эти ложные вбросы, дезинформация, заявления и так далее. Вот, кстати, то, с чего мы начали разговор. На Западе работают очень профессиональные спецслужбы, и вопрос, почему спустя короткое время после теракта, когда еще, грубо говоря, дым не рассеялся, пошли все эти заявления, мол, было так‑то, виноваты те‑то? То есть очевидна заинтересованность представить события определенным образом, быстро вбрасываются нужные нарративы. Не заготовлены ли они заранее? И, с точки зрения информационных операций, видна четкая синхронизация действий западных СМИ. Была некая пауза, они все молчали, а потом пошла работать методичка: как по команде все стали говорить, мол, это точно ИГИЛ. Спустя время ИГИЛ это как бы «зафиналило», взяло теракт на себя. Дескать, вот доказательство.
Соглашусь с этим мнением. Опять же, почему наемники выезжали именно в Турцию? А мы помним, что глава МИ‑6 Ричард Мур был до этого послом Великобритании в Турции, и понятное дело, оперативные позиции этой спецслужбы в данном регионе очень сильны. Что тоже наводит на некие размышления. Но, конечно, прямые доказательства должны быть получены следствием и представлены общественности.Еще один важный момент, который говорит о причастности западных спецслужб, — это масштабность и сложность подготовки теракта. Многие эксперты отмечают, что операция готовилась несколько месяцев и вряд ли у ИГИЛ есть ресурсы для подготовки акций такого масштаба.
* * *
— Гибридные войны, скажем так, изменились. Вместо прямых боестолкновений на первый план выводятся диверсионные группы, серии информационных атак и тому подобное?
— Конечно. Такая гибридная война и состоит именно в комбинации, во‑первых, асимметричных военных действий. То есть когда вооруженные атаки совершаются криминальными бандами, террористическими, экстремистскими организациями, а где‑то и одиночками. И все это в четкой синхронизации с действиями в информационном пространстве, в дипломатическом пространстве (сразу, как видим, идут заявления западных политических деятелей). Эта тактика будет расширяться. Там, где идут прямые военные конфликты, оказывается прямая военная помощь, поставляется вооружение, предоставляются данные всех видов разведки… Поставляется и людская сила, что тоже не секрет. Российские власти много раз говорили, что наемники из западных стран уже есть в Украине и фиксируются с 2014 года. А кто это на самом деле — наемники или выдаваемые за них солдаты?
— Плюс консультанты, которые там с 1990‑х.
— Да. Поэтому там, где нет возможности вести прямые военные действия, организовывают прокси‑войны, задействуют весь этот разношерстный контингент, основным ударным кулаком которого являются как раз террористические организации. Кстати, не обязательно джихадистского толка. Это могут быть ультраправые, неонацисты, анархисты и так далее. Радикальных структур много, методы у них, как правило, одинаковые — насилие, убийство, подрывы, поджоги… Они легко вовлекаются в силовые акции, акции прямого действия, как они говорят. Вспомним жуткую личность, белорусского экстремиста Даниила Ляшука. Был сторонником неонацистских идей, потом стал последователем джихадизма, потом в Украине воевал в составе неонацистских батальонов… Так что «идеологические вывески» у них легко меняются, они легко переходят под разные знамена. А что касается их поддержки (финансовой, информационной) западными структурами, то она была всегда. Там, где у радикалов более‑менее человеческое лицо, поддерживали открыто, а где откровенные головорезы — подпольно.
Если вернуться к теракту в «Крокусе», то все мы видели лица боевиков. Вряд ли они способны спланировать столь сложную атаку. Я думаю, что люди, которые планировали, выглядят иначе. Сидят в хороших кабинетах с дорогими кожаными креслами, в пиджаках и галстуках, имеют совсем другой уровень интеллекта. Такие злые гении, и никаких красных линий в отношении нас у них нет.
— Александр, а как бы вы оценили милитаризацию западников у границ Союзного государства? Это опять же часть информационной, психологической атаки, давление на население, руководство наших стран или это реальная подготовка к войне?
— Знаете, я сторонник тех экспертов, кто призывает воспринимать эти вещи всерьез. Не думаю, что это просто игра. Не стоит рассчитывать на то, что они блефуют. И чем дальше идет этот процесс, тем более убедительно выглядит угроза. Пока им просто не с чем заходить.
Да, есть у этих их криков, воплей и внутренние задачи. Скажем, привлечения финансирования со стороны США и других стран. Те же прибалтийские республики так просят денег еще с 1990‑х. Но сейчас в Европе всерьез заговорили о милитаризации экономики. И в этом плане лучшая упреждающая мера — быть настолько сильными, чтобы даже не помышляли дернуться в нашу сторону. Наша задача — дать четкий посыл, и не надо стесняться. Условно: если вы пришлете к нам тех же французов, мы их ликвидируем. Об этом, кстати, прямо сказал в интервью французскому журналисту депутат Толстой. Ну, раз уже пошли разговоры о военной агрессии против наших стран. И эти ответы как раз способны сдержать горячие головы, потому что ни Россия, ни Беларусь не хотят воевать. И население европейских стран не хочет войны. Именно по этой причине политики этих стран подогревают свою аудиторию в медийном поле. За счет тех же провокаций на границе пытаются убедить людей в угрозе с нашей стороны. При этом ведут политику, абсолютно не отвечающую интересам собственного населения.
— А как считаете, в чем ошибся Запад, назначив врагами Россию и Беларусь?
— К сожалению, все наши попытки наладить отношения с Западом не увенчались успехом. Он рассматривает нас как заклятого врага. И хотя простые граждане так не считают, политику в США, западных странах, странах Европы (при всех разговорах о демократии) определяют вовсе не народные массы, а глубинные политэлиты. Это очевидно всем. Конечно, если плясать под их дудку, риторика и конфронтация смягчаются. Но как только малейшее отстаивание своего суверенитета, своих национальных интересов, мы снова — агрессор и главный враг, снова задействуются технологии гибридной войны.
А ошибся Запад именно в оценке потенциала. На примере СВО. Западники рассчитывали, что Россия, столкнувшись с какими‑то военными неуспехами, начнет деградировать, пойдут протестные настроения и, собственно, режим падет. И тогда страну можно будет добить окончательно. Но мы видим совсем другую ситуацию на фронте. Видим и то, как россияне поддерживают своего Президента, политический курс. Всегда в России и Беларуси была такая народная любовь к своей армии, силовикам. И армия, несомненно, с народом. При всем профессионализме западных спецслужб неверно оценили они и наш экономический потенциал.
Но самое главное — они недооценили наш народ. Который в тяжелых ситуациях становится только сильнее и более сплоченным.
gladkaya@sb.by
t.me/lgbelarussegodnya
