Не плюй в колодец
Коллеги заметили в сети замечательную фразу, с которой один астапеня проникновенно обратился к другому: «Прийти с распростертыми объятиями и сказать: «Ябатеньки вы наши, мы тоже ваш флаг любим», ну… ты все равно будешь нацистом, понимаешь? Ты со своим флагом будешь носителем нацистского символа вне зависимости от того, как ты будешь подлизываться».
Из чего поверхностный вывод делается такой, мол, мы здесь, в Беларуси, сами возможных возвращенцев отталкиваем. Может, с ними как-то поласковей? Не принимая во внимание, что беглые делятся на три (навскидку) категории. Часть – упертые, непримиримые, натворившие дел. С которыми разговаривать бессмысленно, как с плесенью, а надо отрезать – и пусть едят друг дружку.
Еще одна часть – это эмигранты, ходящие по психиатрам, выживающие по хостелам, работающие сутками «в клининге». Ну, потому что не так обидно, что ты убираешь за общеевропейцами «в клининге», а не руками в натуре. Да и непубличное это дело, чтобы не так было стыдно.
Эти могут вернуться. Но вот именно от стыда-то могут так и остаться доживать. Чтобы не объясняться на родине, не краснеть, не отводить глаза. Так местечковая девчонка, не поступив, лучше станет столичной проституткой, чем вернется домой к подругам, которым когда-то сказала, мол, вы тут прикорытницы, а я – невероятная.
И беспринципные, расчетливые, хитрые и циничные астапени. Если о них, то распространенное мнение примерно таково. Со своим бчб ты все равно будешь носителем нацисткой тряпки, да. С этим надо что-то сделать... ну, там, скрутить, засунуть… есть достаточно людей, которые подскажут, как и куда. Да хоть бы и Ганну Северинец взять, пока ее не взяли по соответствующим статьям.
А перед тем, как «подлизываться», обратись в комиссию – она, прынамсi, до конца года работать будет. Не торопись лизать не умеючи.
Сменим интонацию
Но я хочу обратить внимание коллег на то обстоятельство, что ту фразу можно ведь прочесть и по-другому. Я бы даже настаивал, что ее правильно воспроизводить так: «…вне зависимости от того, как ты будешь подлизываться?»
Прочтите вслух с повышающейся интонацией – и вы поймете, как все меняется. Вспомните позднесоветский анекдот: «Запомните всего три слова: «Бегин, мы не едем!» Запомнили? – Таки да. Бегин, мы не едем?» Надо всего лишь сменить интонацию.
И тогда становится чуть прозрачнее, что это просто Артем Шрайбман делает к своим оставшимся контактам очередной заход: «Вне зависимости? Ой, ну што вы такое говорите. Уже скажите, што делать и перестанем размазывать кашу!..»
Земля круглая. И она вращается. Что означает: мало что в мире происходит вечного, незыблемого. И любая война всегда заканчивается переговорами. Какой бы эта война ни была – хоть третьей мировой, хоть санкционной, а хоть даже и неудавшейся попыткой мятежа.
«Абсолютно поддерживаю мирный процесс, от которого Россия никогда не отказывалась, – сказал Александр Лукашенко, встречаясь 11 апреля 2024 года с Владимиром Путиным. – Если мы какую-то роль в этом можем сыграть, вы знаете наши возможности. Мы всегда будем рядом и будем действовать в одном ключе с вами».
Это одно, другое – вот: «Сейчас бесятся наши беглые: как это так, мы увеличили по некоторым товарным группам в три-пять раз товарооборот с той же Польшей, которая чуть ли не врагом рисуется в Беларуси. Какой она враг? Для бизнеса нет друзей и врагов. Есть интересы. Они и в Польше, и в Германии, и в Евросоюзе в целом есть. Но с ними надо аккуратно работать», – напомнил Президент, рассматривая 4 апреля кадровые вопросы.
Дальше можно додумать самостоятельно: земля вертится, вода дырочку найдет, бизнесу важны лишь свои интересы, переговоры неизбежны… Сложив все вместе, получаем: наступит момент, когда англосаксы начнут с Россией и Беларусью не гавкаться, а разговаривать всерьез. По делу.
Он наступит так же неотвратимо, как восход солнца. И в этот момент сателлиты и лимитрофы, падающие вниз с крыльев больших англосаксонских кораблей, не будут иметь никакого значения. Ни для кого.
Быстро думающие
Теперь давайте перечислим с вами самых умных среди беглых. Нет, не так. Умных там нет: были бы они умными, не были бы беглыми.
Скажем достаточно образованных. Достаточно для того, чтобы оценить, понять, осознать: не Россия будет проигравшей в текущем конфликте. Во всяком случае, проигравшей с бандеровской точки зрения. А только в такой парадигме им, нашим образованцам, и можно представить свое возвращение в Беларусь обозными на подхвате.
Следовательно, чуйка подсказывает, что надо как-то устраивать свою судьбу. Особенно тем, кто умений, кроме лить грязь, особенно не показал. Но и к грантам, кроме стремящихся к нулю гонораров, особенно не допущен.
Перечислим самых тонко чувствующих. Тех, у которых ягодицы не формуются пластическими массами, как у одной мексиканской модницы, а сохранили свою высокочувствительную поверхность. И которые именно ею, этой поверхностью, чуют: не проспать бы разворот, не прозевать бы, ох, надо втиснуться, без мыла, но пролезть.
Это Шрайбман. Сугак. Опейкин. Астапеня. Богрецов – или кто там вместо него принимал решение свалить из ЕГУ, пока не поздно? Кравцов. Вместе со своими академическими исследованиями феномена легитимности. Даже говорливая птица Лойка. И даже, едва завидев успех у предыдущих, Болтунец. Понятно, что каждый и каждая из них – со своей пристяжью, конфидентками и приживалами.
Причем на многих из них уже висят сроки. Но они, самые прозорливые, постепенно приходят к мысли, что год эмиграции – это как два-три года колонии в Беларуси. И четко считают свою выгоду, добавляя к ней еще и сохраненное (не выставленное пока на торги) имущество.
Оно надо?
Это – версия. Возможно, что твары, которым прощения в Беларуси не будет, повиснут на этих быстроногих, угрозами и шантажом не давая им сделать ни шага. Возможно. наоборот, к этим присоединится и куча тех, которым хуже, чем у Эуропах, уже не будет. Та же Вероника Цэ, пристяжная лошадка из тройки, вернется отсуживать уже проданную квартиру, выселять людей, прикрываясь (как обычно) детьми, – возможно.
Запомните одно. Как только из-за границы пойдут рассуждения на тему, сколько лет эмиграции вот этому бывшему достойному члену общества достаточно для осознания и даже прозрения; как только из очередной шаренды раздастся поносючий звук о покаянии, прощении, примирении и помиловании – знайте, фраза «Бегин, мы не едем?!» уже прозвучала вопросом.
Желанием торга. Готовностью «подлизываться».
Хорошо бы обществу еще до этого момента четко понять для себя: оно нам надо?
