В связи с отказом официальным делегациям Беларуси и России в участии в традиционных мероприятиях по случаю 79-летней годовщины освобождения концлагеря Маутхаузен 5 мая член Постоянной комиссии по международным делам Палаты представителей Национального собрания Галина Беляева рассказала о важных фактах, связанных с этим лагерем.
Иллюстративное фото
– Именно в нем убили генерал-лейтенанта Дмитрия Карбышева. Гитлеровцы уговаривали его занять пост командующего «Русской освободительной армией», – подчеркнула она. – Однако кадровый офицер ответил отказом, оставшись верным Родине, преданным воинскому долгу. За это генерал Карбышев в числе группы узников подвергся «любимому» в лагере виду казни: вместе с другими на 12-градусном морозе его обливали холодной водой. 64-летний генерал не выжил. Тело патриота сожгли в крематории.
Летом 1944 года на вершине горы в концлагере Маутхаузен построили барак, огороженный высокой стеной. Блок № 20 узники называли блоком смерти. Пленники общего лагеря наблюдали издали, как на территорию блока смерти эсэсовцы загоняли партии военнопленных. Но они никогда не видели, чтобы кого-нибудь выводили из этих дверей живыми.
– Там содержали «особо опасных и неисправимых» военнопленных, – добавила Галина Беляева. – В основном это были офицеры, политработники Красной армии, командиры и комиссары партизанских отрядов, те, кто совершал побеги из концлагерей, был замечен в антигитлеровской агитации, в актах саботажа на немецких предприятиях.
Узники жили в невероятных условиях. В бараке было очень холодно зимой и жарко летом. В оконных проемах не было ни рам, ни стекол. Не было нар, люди вынуждены были спать на голом полу. Пищевой паек – в четыре раза меньше, чем у других узников лагеря: один раз в сутки – полмиски свекольного супа и 100 г эрзац-хлеба. В летние жаркие дни в суп бросали много соли, но пить не давали. В блоке свирепствовали болезни, о медицинской помощи не могло быть и речи. У людей был один выход – побег, все понимали, что живыми они отсюда не выйдут.
– В ночь с 1 на 2 февраля 1945 года советские военнопленные подняли восстание, – рассказала Галина Беляева. – Те, кто уже не мог ходить, отдали своим товарищам всю свою одежду: на улице стояла минусовая температура. Этих оставшихся 30 человек расстреляли первыми. Остальные, вооружившись камнями, деревянными колодками, с криком «Ура!» бросились в свой последний бой. Охранники с вышек открыли по ним огонь. Однако в лица пулеметчиков ударили пенные струи огнетушителей, полетел град камней. Один пулемет захлебнулся, и на вышку тотчас же начали карабкаться члены штурмовой группы. Завладев пулеметом, они открыли огонь по соседним вышкам. Набросив на проволоку под током мокрые одеяла, узники вызвали короткое замыкание. Становясь друг другу на плечи, обитатели блока смерти перелезали через забор.
О массовом побеге в лагере узнали на следующий день. Лагерное начальство обратилось по радио к местным жителям с призывом о сотрудничестве в «ликвидации русских преступников», сбежавших из концентрационного лагеря. Всем, кто предъявит доказательство убийства военнопленного, предложили денежную награду: «Вы же страстные охотники, а это будет веселее, чем охота на зайцев». Массовое убийство бежавших из лагеря советских военнопленных получит впоследствии название «мюльфиртельская охота на зайцев». Попавшихся беглецов расстреливали из автоматов, пистолетов, охотничьих ружей, резали ножами, забивали дубинами и камнями. Юноши и девушки из гитлерюгенда хвалились друг перед другом «подвигами».
Трупы свозили в городок Рид-ин-дер-Ридмарк и сваливали во дворе местной школы – для подсчета. На доске, где недавно выводили буквы, мелом рисовали палочки, так отмечали число пойманных и убитых. Несколько дней спустя начальство концлагеря отрапортовало, что счет сошелся. Но на самом деле некоторым удалось спастись…
– Сегодня западные политики отрабатывают вполне четкий план: они уничтожают историческую память, стирают право нашего народа проявлять уважение к погибшим, -- отметила депутат. – Запрет на участие – это разрыв в традиции: молодые австрийцы не должны видеть наши делегации у памятника. Не участвуют – значит у нас нет права! Хотели бы эти люди без памяти заставить нашу молодежь забыть, что у нее есть право уважать, гордится, а главное – соответствовать героям войны, оставшимся до последнего верными своей Родине.
