Ратмир Пержхало: каким динамовцем он был

Уроженец Мозыря сторонился шумных компаний и репортеров. Не любил рассказов в духе «Ух, как мы могли нарушить режим!». Не пытался привлечь внимание к себе эпатажными поступками. И, наверное, в том числе и поэтому сейчас о нем крайне мало информации. Но мы попытались собрать воедино мозаику из обрывков фактов и воспоминаний, прогулявшись по галерее времени вместе с его сыном Николаем. Он сам по себе интересен хотя бы тем, что сдал кровь уже 180 раз и является почетным донором СССР и нашей страны. Однако в контексте этого материала мы встретились, чтобы поговорить о его отце.

Начал Николай Ратмирович, впрочем, с того, что даже без моих вопросов перебросил мостик к сегодняшним дням. Наболело. «Трансляции зарубежных матчей смотрю с удовольствием, а вот к белорусскому футболу уже совершенно охладел и только недавно впервые за два последних года на стадион выбрался. Праздника на нашем футболе, увы, сейчас нет: ни по организации, ни по антуражу, ни по игре. Перекатывают мяч сзади до потери пульса, свечки бесконечные зажигают, до ворот с 30 метров у многих сил добить не хватает... В 1940 — 1950–е годы, когда играл отец, мячи, форма, поля были проще, многие команды брали на вооружение тактику «бей — беги!». Но зато как ходили ходуном трибуны! Люди, пережившие столько горя во время войны, искали в футболе отдушину. И находили».

Родился Ратмир Пержхало в 1928 году в Мозыре. Семья его жила фактически на берегу Припяти, и хотя бы уже только это располагало к тому, чтобы не сиделось в доме мальчику малому. Он и не сидел. И мяч гонял, и плавал, и бегал... В общем, как все дети того времени, рос на улице. О домашних обязанностях и помощи родителям, впрочем, тоже не забывал, что приучало к самостоятельности и дисциплине.

С началом войны отец ушел на фронт, а Ратмир вместе с матерью и сестрой эвакуировался под Куйбышев, где окончательно повзрослел. Даже вдали от линии фронта вносил свой вклад в борьбу с немецкими агрессорами. Быстро прошел обучение и устроился токарем на завод, выпускавший элементы боеприпасов. Недосыпал. Недоедал. Но к станку, хоть был еще подростком, выходил исправно. И был на хорошем счету.

Уважали и ценили его и на футбольном поле. В 1949–м, когда Ратмир только попал в минское «Динамо», он с ходу оказался в числе основных игроков команды (23 матча, 5 голов — из всех динамовцев больше в тот сезон забили только россияне Александр Назаров, Владимир Шувалов и Александр Терешков). И в следующих сезонах тоже пользовался тренерским доверием: в 1950–м по наигрышу в чемпионате СССР Ратмир уступил лишь двоим партнерам, в 1951–м — шестерым, в 1952–м — троим... Отнюдь не статистом был и в команде образца 1953 года.

Николай Ратмирович имеет все основания гордиться: «Я родился, когда отец уже в «Урожае» заканчивал. В его динамовские годы меня на свете и близко не было. Но, что играл он хорошо и пользовался популярностью, знаю не только по рассказам очевидцев. Это я еще в детстве понял — во время многочисленных походов на стадионы. Он тогда уже давным–давно с футболом завязал, а как узнавали! Один, второй, третий, десятый подойдет — и все с теплотой: «Мира! Мира! Ратмир, как здоровье, дорогой?» Отца, как и других футболистов послевоенного времени, было за что уважать. Рассказывал, например, они после тренировок оставались, брали специальные мячи, в камеры которых насыпали песок, и отрабатывали удары. Сейчас большинство игроков к таким мячам–гирям, наверное, даже не подошли бы. А тогда — только так. Хотя больших денег футболистам не платили».

На голодном пайке министр госбезопасности БССР Лаврентий Цанава, который лично курировал «Динамо», впрочем, тоже не держал. Он считал футболистов привилегированным сословием и спрос с них соответственно был по самому высокому разряду. «Однажды, когда в квартире капитана команды Павла Мимрика вечером собрались отец и некоторые другие гости, неожиданно раздался звонок в дверь. Открыв, все увидели человека в погонах. Как выяснилось, он пришел посмотреть, чем занимается капитан после игры. Позже доложил Цанаве, что увидел на столе только картошку. И из–за этого, казалось бы, пустяка такой разбор полетов был, что мама не горюй! Если не ошибаюсь, даже зарплату игрокам команды после того случая подняли».

Футбол всегда занимал в жизни Ратмира Пержхало особенное место. Но представления многих о том, каким должен быть спортсмен, он убивал наповал. «Отца назвали в честь одного из героев «Руслана и Людмилы». И он очень ценил хорошее искусство. Постоянно ходил вместе с матерью на театральные постановки, меня в кино часто водил. Читать любил. Хорошие книги раньше были на вес золота. Но искал варианты. Макулатуру сдавал, чтобы получить возможность купить. Практически после каждой своей поездки привозил. Все, что угодно. И книги художественной литературы (особенно много о военном времени было), и мемуары, и биографии».

Несмотря на то что Ратмир не любил посиделок, он отлично находил общий язык буквально со всеми партнерами по команде. Но больше других дружил, разумеется, с Павлом Мимриком. Разумеется — это потому, что Ратмира и Павла — малоизвестный факт — связывал не только футбол, но и семья: они были мужьями двух родных сестер. «Моя тетя Лена — жена Мимрика. И именно она познакомила маму с папой на стадионе. Говорят, такие браки, когда кто–то кого–то сводит, некрепкие. Но точно не в этом случае. Мать прожила с отцом душа в душу более 40 лет, была рядом с ним до самой его смерти. Да и сейчас очень любит. Она и с вами отказалась встретиться только потому, что не может вспоминать об отце без слез... Тяжело ей будоражить душу».

В 1953 году Ратмир Пержхало добывал для «Динамо» повышение из класса «Б» в «А» бок о бок с Алексеем Хомичем, Анатолием Егоровым, Геннадием Абрамовичем, Павлом Мимриком, Борисом Курневым и многими другими из тех, кто впоследствии ковал первый бронзовый успех клуба на союзной арене. Но сам он медаль чемпионата СССР–1954, а вместе с ней и конверт с 2 тысячами призовых рублей не получил: перед сезоном не прошел медкомиссию по сердцу. По ходу футбольной карьеры судьба не раз испытывала Ратмира на прочность — беспокоила коленная чашечка, был перелом, однажды один из соперников заехал ногой прямо в подбородок, после чего пришлось накладывать швы и до конца жизни остался шрам. Однако тот вердикт врачей перед бронзовым сезоном, пожалуй, перекрыл по болезненности все остальное. Камней за пазухой Пержхало, впрочем, ни к кому не затаил. Играть в футбол не бросил. И после нескольких лет в Гомеле еще вернулся в чемпионат СССР, правда, уже в составе «Урожая», выступавшего в классе «Б».

Закончив карьеру, Ратмир получил «корочку» Высшей школы тренеров и устроился на подшипниковый завод, где долгое время вел весь спорт. «Отец курировал футболистов, штангистов, легкоатлетов. Выезжал вместе со спортсменами в Венгрию, Польшу, Чехословакию, Францию. И организаторские способности проявлял завидные. Вот, например, история. Как–то сборная СССР по вольной борьбе проводила в Стайках сборы, и отец договорился, что она сыграет с командой завода в футбол. Александр Медведь и отец на тренерском мостике, настрой — все как полагается. Серьезно. И футбол не подкачал. Я, честно говоря, думал: мы сейчас накидаем этим неповоротливым борцам целую авоську. А в итоге проиграли».

Чем бы ни занимался Ратмир, он все старался делать с сердцем. И, может, отчасти и поэтому оно беспокоило его большую часть жизни. В середине 1990–х прижало настолько, что пришлось оставить работу на заводе. А во время обследований врачи к тому же нашли у бывшего футболиста «Динамо», хотя он никогда не курил, пятнышко на одном из легких. Рак.

Этот подлый удар судьбы мастер спорта СССР отбить уже не смог.

Ратмир Пержхало (1928 — 1997). Мастер спорта СССР, заслуженный тренер нашей страны. Играл на позиции полузащитника. В первенствах БССР выступал за команды из Мозыря, Гомеля, минский «Трактор». Становился чемпионом Белоруссии. В «Динамо» был пять сезонов (с 1949 по 1953) и в общей сложности провел за клуб более 100 матчей в чемпионатах СССР.

bakerenko@sb.by

Советская Белоруссия № 121 (24751). Суббота, 27 июня 2015