Рассказываем о Лельчицком районе, где добывают камень, покоряют леса и воспитывают спортивный характер
13.07.2022 07:11:27
Время поднимать камни
Предложи мне кто-нибудь выбрать визитную карточку Лельчицкого района, я без колебаний назову живописные карьеры возле деревни Глушковичи. Расположенный тут щебеночный завод «Глушкевичи» — название действительно на одну букву не совпадает с именем населенного пункта — восхищает промышленными масштабами и природными пейзажами.
Щебеночный завод «Глушкевичи» и карьеры по разработке щебня. Электромеханик Василий Шкудун. Электромеханик завода Василий Шкудун трудится здесь с 1985 года:
— Начинал бурильщиком, потом работал дробильщиком, электриком. Тогда карьер маленький был, один гидравлический экскаватор, один станок. А сейчас...
Василий Иванович предлагает нам увидеть все своими глазами и отвозит к карьеру «Крестьянская Нива». От края до края тут — километра три, даже 30‑тонные БЕЛАЗы, вывозящие обломки породы, смотрятся на фоне многочисленных уступов и залежей гранита, диоритов, мигматитов как игрушечные машинки. Шкудун уточняет:
— Балансовые залежи — 274 миллиона кубометров, запасов хватит и внукам, и правнукам.
Новое направление в развитии завод получил в 2018‑м, когда благодаря поддержке Президента начали разработку уникального месторождения облицовочного камня «Карьер Надежды», расположенного по соседству. Сейчас это производственная площадка, где элитные гранитные глыбы выпиливают с помощью алмазно-канатной установки или ювелирно рассчитанных микроподрывов. А еще несколько лет назад затопленный карьер с чистейшей водой и уникальным природным рисунком на камнях был самым популярным в округе местом для фотосессий. Рассказывает электромеханик:
— Иногда углубишься в процесс и забываешь, какая красота вокруг. Дыхание от природного размаха спирает! И это только кажется, что камень одинаково серый. Он бывает и красным, и зеленым, и даже синим, со своим неповторимым узором.
Задача Василия Ивановича — забота обо всем оборудовании, которое работает от электричества: специализированные экскаваторы, установки для выкачивания воды, осветительные мачты, огромные трехметровые пилы, режущие на тонкие «ломтики» десятитонные глыбы. И, конечно, целый дробильный участок, где пять производственных линий круглосуточно размалывают в щебень добытый камень.
— В год завод производит около миллиона тонн щебня. Поставляем и на белорусские предприятия, и в Россию. Производство не из легких, лукавить не буду, но мы работы не боимся. Здесь трудятся моя супруга и старший сын. И во многом благодаря заводу наши Глушковичи — агрогородок уверенный и крепкий.
Живое здоровье
— А знаете, почему у нас самая лучшая клюква? — заговорщицким тоном спрашивает у меня главный инженер Лельчицкого лесхоза Александр Перережко. — Потому что мы ее только руками собираем, а еще в ней витаминный состав богаче.
Леса в Лельчицком районе занимают около 70 процентов площади. И грибов, и ягод — вдоволь. Это жители мегаполисов смакуют целебную клюкву в коробочках из супермаркетов, а здесь ее собирают тоннами — и дикую, и окультуренную.
Александр Перережко привозит нас в уникальное место под Лельчицами — на единственную в Гомельской области плантацию крупноплодной клюквы. Эти десять гектаров были заложены еще в 1996 году на месте бывшего болота. Плантация будто целый город: со своими «улицами», «кварталами» и каналами, в которые подкачивают воду. Клюква растет «при воде» — так это называют специалисты. И вправду, почва тут настолько влажная, что кажется — земля пружинит.
— Плантация — это не просто ходи да собирай, — говорит Александр. — За ней ухаживать надо, подкоску делать, расчесывание. Для увеличения урожайности и опыления у нас на территории есть пчелы. Ульи стоят на прицепе. Когда рапс начинается, мы их к полю вывозим — мед по вкусу совсем другой получается.
Вручную собранная клюква — продукт первого класса. При механизированной уборке поле затапливается, ягоды всплывают, а спецтехника срывает их и буксирует к берегу вместе с нетоварным урожаем. Лельчицкая клюква остается сухой, вся некондиция отсеивается сразу.
Александр Перережко аккуратно раздвигает кусты и усмехается:
— Клюква хранится при любых условиях. Смотрите, вот здесь пару горстей перезимовали на земле, а все еще можно есть, только мягкой стала. Пробуйте! Она вкусная, витамина С в ней немерено, иммунитет повышает. В прошлом году с этой плантации собрали 38 тонн клюквы, а бывало и в полтора раза больше!
Александр — настоящий полешук, родился неподалеку, в Петриковском районе. Свою будущую профессию выбрал во многом благодаря отцу, резчику по дереву, который любил говорить: «Сын, лес будет всегда». Еще одной целью было найти место, чтобы никогда не сидеть на месте, смеется главный инженер:
— 121,6 тысячи гектаров, 10 лесничеств — здесь всегда есть чем заняться. Лесозаготовки, деревообработка, сбор сока, меда, клюквы... Наш цех работает в двухсменном режиме, в месяц выпускаем 2,5 тысячи кубов пиломатериалов.
Производство модернизируется, внедряются новые технологии, специалисты повышают квалификацию, у всех работников отличный соцпакет. Решение перебраться в Лельчицы Александр считает одним из самых удачных в жизни:
— Не хочу в большой город, мне лес по душе. Мой сын-шестиклассник уже тоже начинает поговаривать, что после школы нашу отрасль выберет. А почему нет? Сфера успешная, престиж профессии за последние годы поднялся очень сильно, а уж сама работа — постоянно на свежем воздухе, всегда интересно, без конца наслаждаешься красотами родного Полесья.
Возрожденный храм
Такую же миссию по сохранению истории исполняет, помимо прямого служения людям, и отец Иоанн (в миру многодетный папа Иван Полын) из агрогородка Симоничи. С 2005 года он назначен в местный приход. Нынешний храм Богоявления возводился практически на его глазах и при его непосредственном участии. Иван рассказывает:
— Сам я местный, родился в трех километрах отсюда. Нас в семье было пятеро, отец — церковный староста — растил нас в христианстве, несмотря на советское время.
Но к тому, чтобы стать священником, отец Иоанн пришел только годам к 30. До этого поработал кочегаром, сторожем, строителем. А в дополнение к сану стал еще историком, проводя часы в архивах и восстанавливая по крупицам историю прихода. Батюшка приглашает нас на экскурсию:
— Этот храм фактически уже четвертый. Первое упоминание села Симоничи — 1520 год. Известно, что в начале XVIII века прибыл проверяющий и повелел построить новый храм, в старом находиться было небезопасно. Он простоял 100 лет, пока в 1806‑м не случился пожар.
В 1824 году храм снова возвели, долго спорили, как освятить — приход отказывался от униатства в пользу православия. Есть еще один занимательный факт. В то время Симоничи были фактически двумя селами: река разделяла владения двух панов — Рыбникова и Вишневского. Селяне между собой конфликтовали: осуждали тех, кто вступал в брак в другой части села, дрались, ругались и только в церкви молились все вместе.Закрыли ее в 1937‑м, превратив в склад зерна. На Рождество 1943 года, отступая, церковь сожгли немцы. А перед этим вынесли иконы, сбросили купола, разрушили кресты. В 1990 году на общем собрании верующих было решено построить храм в честь Богоявления Господня.
— Примечательно, что сюда стали возвращаться иконы, — рассказывает отец Иоанн. — Вот эту двустороннюю металлическую икону из пепелища вынесла местная жительница, ее долгие годы хранили в семье, а икона хранила их: все вернулись с войны и дожили до глубокой старости. Еще одну икону лет семь назад прислали бандеролью. Она без уголков. Оказалось, женщина, которая ее хранила, так помогала людям, отскребая часть иконки: положи дома на уголек — скоро родишь, завари — поможет забеременеть. И мы не стали восстанавливать, сохранили как историю.
Батюшка радушно приглашает к себе в гости, во дворе сын Сергей следит за самоваром на еловых шишках, матушка Тамара с дочерьми споро накрывают на стол, а шестилетний Ванечка с восхищением рассматривает нашу фототехнику.
— Они встают с молитвами и провожают день с ними, чтят праздники и имена получили в честь святых, а в остальном обычные дети, — улыбается батюшка. — Телефоны никто не запрещает, просто есть лимит. И мы учим, что интернет — это большая яма, в которой надо находить только полезные вещи.
Девочки играют на скрипке, парни — на баяне. Старший сын Серафим учится на физика-программиста, а вот Сергей собирается пойти по стопам отца.
— Семья у нас самая обычная многодетная: машина в кредит, сарай в кредит, дом в кредит, — говорит отец Иоанн. — Слава богу, что есть такая помощь: после пятого ребенка кредит за нас погашает государство. Остается только улучшать демографическую ситуацию!
Лед своими руками
За многочисленную и, самое главное, здоровую нацию беспокоится и Анатолий Старовойт. Как на посту главного государственного санитарного врача Лельчицкого района, так и в качестве заместителя председателя Совета Детско-юношеского физкультурно-спортивного клуба «Альянс», когда спешит вечерами на тренировки по хоккею. Созданное энтузиастами общественное объединение сумело сделать из местных ребят многократных призеров республиканских соревнований «Золотая шайба» на призы Президента Беларуси.
— Чтобы вырастить из детей хоккеистов, нужен фанат. Первым стал предприниматель Александр Видук. Загорелся идеей, стал собирать желающих играть. Попал туда и мой сын. Я сначала приходил постоять возле бортика, а потом и сам втянулся. Сейчас я, скорее, тренер-администратор. А первые дети уже выросли и играют в минской команде «Спарта».
Все сплотились, чтобы воспитать чемпионов. Тренировались на стадионной коробке, потом возвели свою.
— Попросили у местных органов власти пустующую площадку. Вместе косили, помогали кто чем мог, — продолжает рассказ Анатолий Старовойт. — Она стандартных размеров, зимой заливаем лед. Летом вот так — на щитах. Александр закупил большие щиты, на них даже на коньках кататься можно, так что тренировочный процесс можно не прерывать круглый год.
Энтузиазм взрослых и желание детей привели к потрясающим результатам. С 2016 года лельчицкие хоккеисты не остаются без призов «Золотой шайбы», собрали уже десять кубков в разных возрастных категориях.
Секрет успеха Анатолий Владимирович видит в искреннем желании делать хоккей: предприятия с удовольствием помогают, детей до десяти вечера не выгнать с тренировки. Он сам когда-то, приехав по распределению, остался в районе благодаря людям:
— Лельчицы из маленьких райцентров самый энергичный. Здесь более активные, живые люди, они не ищут причину, чтобы не сделать. Наоборот. Не получается — находят другие пути. И днем и ночью здесь движение. В район охотно идут предприниматели, а это о многом говорит. Здесь не боятся работы, не боятся предлагать идеи и реализовывать их, здесь хочется покорять вершины.
Как приручить пчел
В лельчицких лесах бережно сохраняется одно из самых древних ремесел — бортничество, внесенное ЮНЕСКО в Список нематериального наследия человечества. Не зря и местный приток Припяти зовется Убортью.
Древними секретами (правда, далеко не всеми) согласился поделиться Григорий Борисовец из агрогородка Боровое. Днем он «пры гальштуку», так как работает директором местной школы, а после уроков садится на мотоцикл и едет инспектировать свои колоды. О бортничестве Григорий Иванович рассказывает нам на опушке леса под высоким деревом, на раскидистых ветвях которого лежит уникальная колода:
— Этому улью лет 150, не меньше! Передавался у нас в семье из поколения в поколение. Таких старых 15 — 20 штук сохранилось. Меня же с шестого класса ремеслу отец учил, а отца — его отец, и так несколько веков. Борть, чтобы вы понимали, это выдолбленная внутри колоды часть — тот самый улей, где пчелы откладывают мед.
Вырезают борти и прямо в дереве, но чаще в массивных колодах весом не в одну сотню килограммов.
— Искали сосну ситовую (трухлую, как мы говорим в народе), гниловатую, но оболочка должна быть идеально твердой. Глубиной борть в руку от кисти до локтя, чтобы удобно доставать мед. Отмеряем и долбим пешней. Мы с отцом за день улей делали.
Зиму улей сох, а весной бортники искали подходящее дерево, чтобы конструкция удобно легла на ветки на хорошей высоте под углом 10 — 15 градусов. А вот чтобы приманить в него диких пчел, готовилась особенная «начинка», приоткрывает завесу тайны Григорий Борисовец:
— Берем багульник, крушину, ольху, а дальше у каждого бортника своя секретная смесь, раскрыть состав которой я вам не могу! Он передавался в нашей семье из поколения в поколение. Компоненты все природные. Наполнили борть — и закрываем. До осени лучше ее не открывать, чтобы моль не завелась и мурашки не набежали.А вот в сентябре или начале октября бортники превращаются в древолазов. Григорий Иванович показывает еще один раритет:
— Это жень — веревка с крюком и «седлом», чтобы к улью лазить. Сделана из кожи лося, ей лет под сотню, до недавнего времени я еще ею пользовался, но сейчас заменил на альпинистскую веревку.
10 — 15 метров для бортника не высота. Вскрыв борть, он забирает мед, одновременно отмахиваясь от пчел:
— Дикие пчелы куда злее тех, что в рамочных ульях сидят, на дым не реагируют. Пока не укусят, не успокоятся. Могут на одном улье и 20 раз тяпнуть, хорошо, я переношу без проблем!
Одна колода может дать и килограмм меда, и все десять. Времена, когда бортничеством человек обеспечивал себе пропитание, уже прошли, для Григория Ивановича это скорее миссия по сохранению исторической культуры.
— Я здесь родился, сюда вернулся после института, это моя земля, память моих предков. Нельзя, чтобы их наследство пропало и забылось.valchenko@sb.by