Какое слово в хосписе под запретом и почему медперсонал относится к пациентам, как к близким родственникам

Окна больницы паллиативного ухода «Хоспис» в Минске смотрят в парк — на щедро раскрашенные природой деревья. Во дворе, огражденном высоким забором, пышно цветут хризантемы и бархатцы — последние цветы осени. В этом медучреждении, название которого для многих звучит пугающе, помогают людям. Их заболевания излечить уже нельзя, но можно снять боль, тяжелые симптомы, улучшить качество жизни.

Днем здесь, вечером дома

Пока мы раздевались в гардеробе, искали маски и бахилы, пожилая женщина несмело коснулась меня рукой:

— Вы журналисты, да? Я вам как на духу скажу: какое здесь прекрасное отношение! Нигде подобного не встречала. И физическую боль, и душевную облегчают.

Людмила — так представилась собеседница — давно страдает онкозаболеванием. Она приезжает в хоспис в сопровождении дочери на капельницы и другие процедуры. В больнице функционирует отделение дневного пребывания.


В физиотерапевтическом кабинете знакомимся с еще одной получающей паллиативную поддержку минчанкой. Ирина после удаления опухоли молочной железы проходит курс компрессионного массажа. Он помогает предупредить развитие болезненных отеков. Ездить приходится через весь город на метро, но Ирине это не в тягость. Говорит, очень настроена на жизнь.

Если у пациента нет сильной слабости и он способен сам или в сопровождении родственников добраться в больницу, то помощь ему оказывают в отделении дневного пребывания. Госпитализируют в хоспис тяжелых пациентов — с выраженными симптомами интоксикации, нетранспортабельных, с сильными болями, неспособных себя обслуживать. Есть еще один вариант паллиативной поддержки, и он самый распространенный, — визиты на дом к пациенту. В хосписе работает выездная патронажная служба.

С улицы не придешь

Как рассказала главврач больницы паллиативного ухода «Хоспис» Наталья Наркевич, пациенты сюда попадают строго по направлению поликлиники по месту жительства или путем перевода из другого стационара. Во время первого визита выездной патронажной службы специалисты оценивают состояние человека и предлагают вид опеки. Большинство людей хотят получать помощь, оставаясь в родных стенах.

Хоспис общегородской, обслуживает жителей всех районов Минска. Помимо здания на Партизанском проспекте, где открыто 75 коек, есть еще один корпус в черте города и один — за его пределами. Они не пустуют. В Минске в паллиативной помощи нуждается около трех тысяч человек в год. За 10 месяцев 2023‑го поступило под опеку более 2000 человек, из них в стационар — около 800 человек.

Поддержка, прежде всего психологическая, требуется не только самим пациентам, но и членам их семей. Родственники, ухаживающие за больными, зачастую мучатся от чувства вины, депрессии и тревожности. Многие стыдятся, что «сдали» родного человека в хоспис, а сами разрываются между работой и уходом за тяжелобольным, не спят ночами, испытывают эмоциональное истощение и зачастую не хотят в этом признаваться. Если не помочь себе, можно подорвать и собственное здоровье. Одним нужны медикаментозные успокоительные средства, другим достаточно просто выплакаться в кабинете психолога.

Помощь хосписа бесплатная. За счет бюджета закупаются даже подгузники. В отличие от других стационаров врачи здесь находятся только днем, но они на связи в режиме 24/7. А вот медсестры и младший медперсонал с пациентами круглые сутки. Если возникает непредвиденная ситуация, назначения лекарств и процедур корректируются.

Живет надеждой

В основном в хосписе лежат пожилые — после 60 лет. У 90 процентов из них онкозаболевание в терминальной (конечной) стадии. Остальные 10 процентов — страдающие прогрессирующими заболеваниями нервной системы и хронической почечной недостаточностью, пережившие тяжелые осложнения после инсультов и травм, ампутации и гангрены нижних конечностей. Каждая история — боль.

68‑летняя Наталья Леонидовна (имена героев изменены из этических соображений) приезжает в хоспис как на работу. Здесь уже год лежит ее сын Александр. Здоровается, целует его, а в ответ — тишина. В 41 год у мужчины оторвался тромб. Клиническая смерть, кислородное голодание мозга, несколько операций, экспериментальное лечение стволовыми клетками… Но прогноз, увы, неутешительный. Дышит Александр через трахеостому, пищу получает через отверстие в животе, сам не может пошевелиться, не реагирует на обращения. Периодически надо его переворачивать, чтобы не было пролежней, менять ему подгузники, делать перевязки, обрабатывать раны. Благодаря хорошему уходу мужчину удалось частично вертикализировать, то есть усаживать. Наталья Леонидовна живет надеждой. Когда хорошая погода, обязательно вывозит сына на инвалидной коляске на улицу — показать ему, какой прекрасный мир.


— Иногда мне кажется, он меня понимает, и я так счастлива! — Наталья Леонидовна улыбается нам, а по щекам льются слезы. — У него ж детки совсем маленькие — сын во втором классе, а девочке четыре годика. Жена медсестра, ей очень тяжело одной и с ребятами управляться, и деньги зарабатывать. Слава богу, здесь нам очень помогают. Палата такая чудесная! Два раза в неделю волонтеры приходят помогать.

В нескольких шагах от вечности

Персонал хосписа часто слышит вопрос: «Сколько нам осталось?» Один пациент может находиться здесь два-три дня, а другой месяцами.  

Слово «смерть» работники больницы не употребляют никогда. Хотя беседы с психологами и психотерапевтами показывают, что большинство пациентов приняли неизбежность своего ухода. Чего не скажешь об их родственниках. Тяжелее всего смириться с судьбой тогда, когда жизнь обрывается слишком рано.

— Однажды меня позвали в 11‑ю палату, — рассказывает психолог Ольга Зарецкая. — Молодая женщина с онкодиагнозом стала кричать, разбрасывать вещи, порывалась куда-то бежать. Многие пациенты в терминальной стадии, несмотря на сильную слабость, часто приходят в возбужденное и даже агрессивное состояние. Я спокойно предложила ей собрать вещи. Она тут же пришла в себя, схватила меня за руку, сжала ее и прошептала: «Не уходите, мне очень страшно!» Я сидела рядом и гладила ее по голове. Дыхание стало выравниваться, женщина то открывала, то закрывала глаза. У меня появилось чувство, что я ее провожаю. Вечером позвонил муж пациентки, я его предупредила: если он хочет застать жену в живых, пусть поспешит. Он успел.


Все, кто проходит через хоспис, становятся верующими. Это касается как пациентов, так и медиков. Наверное, находясь в двух шагах от вечности, очень хочется верить, что по ту сторону ничего не заканчивается. А может, приходит осознание, что от людей не так много зависит, как кажется, и человеческие жизни — воля высших сил.

Если пациент сам заговаривает о душе и религии, по его запросу приглашают священника любой конфессии. Православных прямо в палате исповедуют, причащают, соборуют. 

А однажды в хосписе повенчались. Мужчина был безнадежно болен, но его половинка очень хотела, чтобы любимый ушел с ощущением близости и поддержки. Таинство совершили в присутствии медиков.

— Психологическая поддержка, в том числе от духовника, порой не менее важна, чем обезболивание, — убеждена Ольга Зарецкая.

Хочется все сердце отдать

Труд санитарок в хосписе сложен и эмоционально, и физически. Даже чтобы аккуратно повернуть лежачего больного, сменить средство гигиены, посадить в кресло, нужна большая сила. Поэтому и подобрать персонал в паллиативный стационар сложно — кадров, увы, не хватает. Как правило, приходят сюда и задерживаются уже зрелые, с жизненным опытом люди.

Санитарка Елена Фирсянкова вывозит из палаты тележку с тарелками. Она только что покормила своих подопечных. Половина из них самостоятельно это сделать не могут. Пищу им надо протереть, а затем влить через шприц. Каждое кормление Елена стремится сопровождать подбадривающими репликами.


— Помогаешь всем одинаково, но, признаюсь, есть у меня те, кому хочется все сердце отдать. Это одинокие старики, — рассказывает она. — Помню, привезли Иосифовну, дитя войны. Все родные не дожили до Победы, сиротой ее встретила. И так сложилось, что и в мирное время сама не смогла создать семью. Навещать ее, обессиленную болезнью, было некому, только подруга изредка приходила.  

Как же она радовалась, когда я была рядом! Глазки ей закапаю, расчесочкой волосы причешу, скажу: «Ну и красотка ты сегодня, Иосифовна!» — и она аж порозовеет от этих слов. Порывается подняться, прикоснуться. В другой раз зашла в палату к новенькому — и обомлела: вылитый мой дед Иван Петрович, который умер 20 лет назад. Как после такого можно к пациентам относиться? Только как к близким родственникам.

Кстати, у Елены высшее образование. Последние годы до пенсии она работала руководителем. А как на заслуженный отдых вышла — из родного Могилева прибыла в столицу помогать своим детям. Рядом хоспис, где перманентно требуется младший медперсонал. Туда и устроилась. Четвертый год трудится.

— Когда у человека появляется время, он должен помогать другим, — считает санитарочка. — А здесь людям поддержка нужна особенно.

Моменты радости

Старшая медсестра выездной патронажной бригады Наталья Петраш — исключение из правил. Она пришла в хоспис совсем юной, в восемнадцать лет, по распределению. Многие полагали: как закончится срок отработки — уволится. Но она уже пять лет трудится. Возможно, потому, что постигла боль потерь: похоронила бабушку. Медсестра знает на собственном опыте, что испытывают родственники пациентов, к которым она приезжает с визитами.

Наталья Петраш, Наталья Наркевич и Ольга Зарецкая.

— Заходишь в квартиру, видишь тяжелобольного, за которым ухаживает его сестра, — делится Наталья. — Женщина вынуждена ездить из пригорода в Минск, чтобы смотреть за братом — больше у него никого нет. С каждым днем человек слабеет, требует все больше времени и внимания. А у нее безотлучно быть с ним не получается. Предлагаем госпитализировать в стационар — и без всяких слов становится понятно, что ей эмоционально стало легче.

Такой благодарности, которую видят работники хосписа в глазах пациентов, не найдешь ни на каком участке здравоохранения, говорит главврач больницы Наталья Наркевич:

— В других медицинских направлениях врач, как правило, вдохновляется фактом выздоровления пациента. А наши работники получают удовлетворение от того, что обеспечивают человеку лучшее качество жизни. Он мучился от нестерпимой боли, а ты помогаешь снять ее. И пациент становится способным испытать положительную эмоцию: ощутить удовольствие от еды, отреагировать на передачу в телевизоре, улыбкой поприветствовать близкого, который пришел его навестить. И это, поверьте, так много…

В ТЕМУ

Паллиативная и хосписная помощь — не одно и то же. Первое понятие намного шире. В хосписе ухаживают за пациентами на финальной стадии неизлечимой болезни, а паллиативное лечение оказывают на любом этапе развития тяжелого заболевания, оно может продолжаться годами.

ЦИФРЫ

Один койко-день в минском хосписе для государства обходится в 130 рублей. Один выезд патронажной службы — 215 рублей.