С заслуженной артисткой Республики Беларусь Еленой Бунделевой вспоминаем ее педагога, народную артистку СССР Тамару Нижникову
16.02.2021 14:01:00
Юлия АНДРЕЕВА
Тамара Николаевна Нижникова царила на сцене Большого театра БССР 27 лет, а ее преподавательский стаж в консерватории ровно в два раза больше.
Четверть века назад, вспоминая о праздновании ее 70-летия, тогдашний проректор по науке, профессор Вадим Леонтьевич Яконюк сказал:
– На вечере, который прошел тепло, искренне, эмоционально, говорилось о бесчисленных оперных партия Тамары Николаевны. Но величайшую партию своей жизни она продолжает исполнять истово и искренне. Это ее педагогическая деятельность.
Тамара Николаевна училась в Московской консерватории у Марии Владимировны Владимировой. Это родная сестра знаменитой певицы Валерии Барсовой, с которой она познакомилась во время войны в своей родной Самаре. Здесь, на Волге, пятилетней девочкой она пела с родителями в церковном хоре. Ходила в музыкальную и в обычную школу № 13. А когда началась война, работала в 43-градусный мороз под открытым небом на авиационном заводе и таскала раненых, которых переполненными баржами привозили из Сталинграда, пела для них русские и украинские народные песни.
– Папа мой с Украины был, – сказала мне она в интервью незадолго до смерти. – А наград нам не надо было, это был священный долг перед нашими мальчиками. Из моего класса с войны вернулось два человека.
Поступать она собиралась в военно-медицинский, а тут объявление: «Школа эстрадного искусства при Большом театре Союза ССР набирает учащихся…» Московский Большой театр был эвакуирован в Самару, на прослушивании присутствовали все-все-все, в том числе Максакова и Барсова. Они и услышали ее голос… И в 1943 году по направлению Большого театра она поехала учиться в Москву с твердым намерением – учиться у Марии Владимировны Владимировой.
– Меня к Неждановой в класс, а я: «Мне сказали только к Владимировой!» Тогда деканом у нас была Ксения Николаевна Дорлиак. Она была бог и царь, к ней все просились. А мне подавай Марию Владимировну – старушку старенькую, горбатую, хромую…
Чтобы учиться у Владимировой, будущая народная артистка целый год спала то в метро, то на Казанском вокзале, а потом еще год на раскладушке в фойе Малого зала.
Но она привезла к нам в Минск школу Владимировой. Школу ее учителей – Умберто Мазетти в Москве и знаменитого баритона Алексиса Буайе в Париже. Школу Большого театра Союза ССР, которую она с присущим ей чувством священного долга передала своим ученикам.
«Хлеб с маслом», о котором она частенько говорила своим ученицам, – это надежнейший, непоколебимый профессионализм. И ученицы рвались к ней в класс, как она сама когда-то рвалась к Владимировой.
– Я поступала к ней целенаправленно! Мой училищный педагог Лина Ивановна Михеева сказала: «Только к ней, и больше ни к кому!» – рассказывает заслуженная артистка Республики Беларусь Елена Бунделева.
Елена Геннадьевна – солистка Большого театра Беларуси и с недавних пор педагог Белорусской академии музыки. Любители оперы знают и любят ее в таких партиях, как Виолетта, Мими, Татьяна, Чио-Чио-сан, Памина, Микаэла.
Впрочем, сейчас педагогика увлекает ее даже больше, чем пение на сцене.
– Хочу уметь учить, как Тамара Николаевна! – с восторженным блеском в глазах восклицает она.
А как учила Тамара Николаевна? Об этом Елена Бунделева знает лучше всех и в абсолютной чистоте несет в себе ее школу, потому что никогда не искала себе других учителей.
А что такое школа?
– Мы сегодня в состоянии определить на глаз, у кого человек учился, по тому, как он извлекает звуки, как держит инструмент, как поет, – говорит ректор Белорусской академии музыки, профессор Екатерина Николаевна Дулова.
Это как раз о Бунделевой.
– Во мне никто другой не поковырялся! – хохочет она. – Я абсолютно ученица Тамары Николаевны Нижниковой! Я ведь до последнего ходила к ней заниматься. Когда театр был на ремонте, и мы ютились в Доме офицеров, ходила к ней домой распеваться. Я ей настолько сумасшедше доверяла – ее вкусу, ее знаниям, ее обучению. Она раскладывает по полочкам и объясняет моментально, двумя словами, и ты уже понимаешь, что делать! Это потрясающе – человек, который мог объяснить тебе понятным языком.
Елена Геннадьевна рассказывает, что на пороге консерватории ей было очень нелегко:
– Я решила, что если и дальше буду мучиться, то брошу учебу. И первые полгода мне было действительно сложно. Я ходила по квартире и дышала так, как Тамара Николаевна мне показала. Я мыла посуду – дышала. Я лежала, дочке моей читала сказку – я дышала… И когда через полгода я вдруг ощутила, что я владею… я это умею! – тогда все и началось.
Елена Геннадьевна может часами рассказывать о женском обаянии своей наставницы, о ее доброте и участливости. В консерватории всегда знали о том, что она помогает своим ученицам материально – подкармливает, одевает, да и денежку дает.
– Она человек очень классный. Я с ней все могла обсудить. Отношения с мамой, с папой, с мужем, с дочкой, – признается Елена Геннадьевна. – И сейчас, когда я стала преподавать, не поверите: я говорю ее словами. Я вспоминаю какие-то моменты – как она говорила, как она показывала, как она жестикулировала даже… Я подражаю, и мне так нравится, и когда вижу результат, понимаю, насколько это здорово.
Результат пока в хороших оценках ее учеников. А потом они выйдут на сцену и позже сами станут учителями, и школа продолжится.
Четверть века назад, вспоминая о праздновании ее 70-летия, тогдашний проректор по науке, профессор Вадим Леонтьевич Яконюк сказал:
– На вечере, который прошел тепло, искренне, эмоционально, говорилось о бесчисленных оперных партия Тамары Николаевны. Но величайшую партию своей жизни она продолжает исполнять истово и искренне. Это ее педагогическая деятельность.
Тамара Николаевна училась в Московской консерватории у Марии Владимировны Владимировой. Это родная сестра знаменитой певицы Валерии Барсовой, с которой она познакомилась во время войны в своей родной Самаре. Здесь, на Волге, пятилетней девочкой она пела с родителями в церковном хоре. Ходила в музыкальную и в обычную школу № 13. А когда началась война, работала в 43-градусный мороз под открытым небом на авиационном заводе и таскала раненых, которых переполненными баржами привозили из Сталинграда, пела для них русские и украинские народные песни.
– Папа мой с Украины был, – сказала мне она в интервью незадолго до смерти. – А наград нам не надо было, это был священный долг перед нашими мальчиками. Из моего класса с войны вернулось два человека.
Поступать она собиралась в военно-медицинский, а тут объявление: «Школа эстрадного искусства при Большом театре Союза ССР набирает учащихся…» Московский Большой театр был эвакуирован в Самару, на прослушивании присутствовали все-все-все, в том числе Максакова и Барсова. Они и услышали ее голос… И в 1943 году по направлению Большого театра она поехала учиться в Москву с твердым намерением – учиться у Марии Владимировны Владимировой.
– Меня к Неждановой в класс, а я: «Мне сказали только к Владимировой!» Тогда деканом у нас была Ксения Николаевна Дорлиак. Она была бог и царь, к ней все просились. А мне подавай Марию Владимировну – старушку старенькую, горбатую, хромую…
Чтобы учиться у Владимировой, будущая народная артистка целый год спала то в метро, то на Казанском вокзале, а потом еще год на раскладушке в фойе Малого зала.
Но она привезла к нам в Минск школу Владимировой. Школу ее учителей – Умберто Мазетти в Москве и знаменитого баритона Алексиса Буайе в Париже. Школу Большого театра Союза ССР, которую она с присущим ей чувством священного долга передала своим ученикам.
– Я поступала к ней целенаправленно! Мой училищный педагог Лина Ивановна Михеева сказала: «Только к ней, и больше ни к кому!» – рассказывает заслуженная артистка Республики Беларусь Елена Бунделева.
Елена Геннадьевна – солистка Большого театра Беларуси и с недавних пор педагог Белорусской академии музыки. Любители оперы знают и любят ее в таких партиях, как Виолетта, Мими, Татьяна, Чио-Чио-сан, Памина, Микаэла.
Впрочем, сейчас педагогика увлекает ее даже больше, чем пение на сцене.
– Хочу уметь учить, как Тамара Николаевна! – с восторженным блеском в глазах восклицает она.
А как учила Тамара Николаевна? Об этом Елена Бунделева знает лучше всех и в абсолютной чистоте несет в себе ее школу, потому что никогда не искала себе других учителей.
А что такое школа?
– Мы сегодня в состоянии определить на глаз, у кого человек учился, по тому, как он извлекает звуки, как держит инструмент, как поет, – говорит ректор Белорусской академии музыки, профессор Екатерина Николаевна Дулова.
Это как раз о Бунделевой.
– Во мне никто другой не поковырялся! – хохочет она. – Я абсолютно ученица Тамары Николаевны Нижниковой! Я ведь до последнего ходила к ней заниматься. Когда театр был на ремонте, и мы ютились в Доме офицеров, ходила к ней домой распеваться. Я ей настолько сумасшедше доверяла – ее вкусу, ее знаниям, ее обучению. Она раскладывает по полочкам и объясняет моментально, двумя словами, и ты уже понимаешь, что делать! Это потрясающе – человек, который мог объяснить тебе понятным языком.
Елена Геннадьевна рассказывает, что на пороге консерватории ей было очень нелегко:
– Я решила, что если и дальше буду мучиться, то брошу учебу. И первые полгода мне было действительно сложно. Я ходила по квартире и дышала так, как Тамара Николаевна мне показала. Я мыла посуду – дышала. Я лежала, дочке моей читала сказку – я дышала… И когда через полгода я вдруг ощутила, что я владею… я это умею! – тогда все и началось.
– Она человек очень классный. Я с ней все могла обсудить. Отношения с мамой, с папой, с мужем, с дочкой, – признается Елена Геннадьевна. – И сейчас, когда я стала преподавать, не поверите: я говорю ее словами. Я вспоминаю какие-то моменты – как она говорила, как она показывала, как она жестикулировала даже… Я подражаю, и мне так нравится, и когда вижу результат, понимаю, насколько это здорово.
Результат пока в хороших оценках ее учеников. А потом они выйдут на сцену и позже сами станут учителями, и школа продолжится.