Виктория Алешко отметила 20-летие творческой деятельности

Фото  БЕЛТА.

Веселушка и хохотушка Виктория Алешко совсем не боится выглядеть на экране непосредственной и смешной. Может, потому, что и в жизни она точно такая же — девчонка из соседнего двора? О себе Вика так и говорит, ничуть не стесняясь: «Я дворовая, выросла во Фрунзенском районе Минска, который в 90–е был едва ли не самым криминогенным. Там же, во дворе, научилась играть на гитаре. А сейчас пою в жанре, к которому действительно шла очень долго. Лет пять назад, впервые примерив к своему творчеству эстрадный шансон, сразу поняла: вот оно, мое!»

Как Виктория и шансон нашли друг друга и почему уважать авторские права — святое дело для каждого артиста, певица рассказала, едва отметив две прекрасные даты: собственное 37–летие и 20–летие творческой карьеры.

— Виктория, а вас не задевает, что шансон у нас по–прежнему ассоциируется исключительно с блатной романтикой, музыкой таксистов и ребят со двора?

— Совсем нет. Шансон многогранен. Например, я, как и Елена Ваенга, Стас Михайлов, пою в жанре эстрадного шансона, цель которого — зацепить душу. Это душевная песня, городской романс, в котором есть какая–то история, понятная и близкая людям. Я с легкостью могла бы сделать карьеру в опере, благо вокальные данные позволяют. Но мне неинтересен академический вокал. Вдохновляет, когда могу выйти на сцену и рассказать историю, которую переживал любой сидящий в зале. Cчитаю, что это моя фишка. Каждый артист берет чем–то своим. Одни — внешностью, другие — шоу–программой, третьи здорово поют, у четвертых репертуар обалденный. А я, не извлекая каких–то незаурядных нот, не поражая умы слушателей мелизмами и диапазонами, могу расположить к себе зал. И мне приятно, что, когда я исполняю песню, люди могут всплакнуть и улыбнуться, вспомнив что–то свое. Уверена, что практически каждая девушка переживала то, о чем я пою в композиции «Успокойтесь, мужчина!». Считаю эту песню своей большой творческой удачей. Герман Титов и московская поэтесса Наталья Касимцева точно знали, что мне предложить.
— После недавней истории вокруг песен Эдуарда Ханка многие артисты, заметила, стали все чаще упоминать в интервью авторов своих композиций...

— А я всегда указываю авторов песен. И делала так задолго до того, как произошел этот случай. Есть костяк музыкантов, с которыми я давно и плотно сотрудничаю. Это Леонид Ширин, Евгений Олейник, Геннадий Маркевич. Слова к песням для меня пишут Оля Рыжикова, Ольга Плотникова и Юлия Быкова.

— В отношении текстов и музыки часто капризничаете? Докручиваете, доделываете, переделываете? Или сразу берете то, что предлагают?

— Переделками не занимаюсь. Считаю, это неправильно и нечестно по отношению к автору. Потому что если уж он пишет, то у него явно есть внутренняя потребность высказаться. Но бывает, что музыка или слова просто не подходят под мое настроение. У меня в репертуаре, скажем, есть песня «Я твоя», музыку к ней написал Женя Олейник. Композиция получилась задорной, заводной, а текст, который к музыке написала Юля Быкова, почему–то оказался про разбитую любовь. Помню, сказала тогда Жене: «Слушай, а давай я сама попробую написать текст». Набросала пару строк и отправила ему. Он перезвонил: «Все замечательно, даже править нечего». Это был мой первый и пока единственный стихотворный опыт.

— Так, может, стоит пойти и дальше по этой дорожке?

— Это вряд ли. Тогда просто что–то нахлынуло, захотелось высказаться, излить душу. Так родилась песня, которая до сих пор очень нравится публике. Но претендовать на звание поэта–песенника точно не буду.

— Мне кажется, вы слегка лукавите. Знаю, что стали соавтором еще одной вашей композиции — «Мне хорошо».

— С этой песней вообще получилась очень интересная история. В 2012 году я вошла в пятерку финалистов национального отборочного тура «Евровидения». Тогда каждому из нас подарили песню, написать которую должен был композитор года по итогам Национальной музыкальной премии. Им стал Леня Ширин. Он позвонил, спросил, что я хочу. Я предложила: «А давай что–нибудь в стиле Ваенги и Михайлова, эстрадный шансон». Музыка родилась быстро, а вот над текстом думали долго. Много авторов присылали свои варианты, но никто не попадал. Мне хотелось чего–то хлесткого, конкретного. И вот я написала строчку, Леня фразу — так совместными усилиями родился текст. К слову, именно с этой песней пришло мое понимание своего стиля, его обретение.

— 20–летие творческой деятельности — прекрасный повод не только подвести итоги, но и замахнуться на площадку покрупнее, нежели молодежный театр эстрады, где вы служите уже много лет. Может, есть виды на Дворец Республики?

— Конечно, хотелось бы сделать концерт на большой площадке. Пока думаю. Может, к концу года что–то будет вырисовываться. Или займусь этим уже в следующем сезоне. Несколько лет назад, кстати, я делала большой сольный концерт, но это было на базе театра эстрады.

— А вам не кажется, что вы уже выросли из этих штанишек? Театр–то молодежный...

— Дело в том, что в 1997 году наш театр задумывался как своего рода «фабрика звезд», куда набирали исключительно молодых, перспективных, талантливых ребят и обучали всему. Идея кузницы кадров прожила недолго, и к нам начали стекаться уже маститые артисты. Поэтому «молодежный» — просто сохранившееся с конца 90–х название. Сейчас у нас работают Инна Афанасьева, Алексей Хлестов, Елена Гришанова и многие другие состоявшиеся артисты. Я в театре со дня его основания, это, по сути, мой второй дом. И мой возраст тут совсем ни при чем.
— А куда, кстати, пропал ваш авторский проект «Встреча с...» на телеканале «Беларусь 2»? Неужели закончились все именитые гости?

— Увы, программа, как и многое в наше время, закрылась по финансовым соображениям. И сейчас я уже не уверена, хотела ли бы повторить тот эксперимент. Когда мы отсняли первые 13 интервью, я выдохнула: слава богу, наконец–то можно отдохнуть. Съемочный цикл сильно выматывал физически, ведь в день было по две, а то и по три съемки. А если еще и концерты вечером выпадали... Но я самая настоящая «сова», ложусь поздно и раньше одиннадцати никогда не просыпаюсь. Для телесъемок приходилось вставать каждый день в 6.30, ехать на грим и прическу. Сказать, что уставала, — значит не сказать ничего. Сейчас рассматриваю тот эксперимент как прекрасный шанс, которым я все–таки смогла воспользоваться. При этом никогда не претендовала на лавры ведущей, не стремилась занять эту нишу. В моей жизни все и всегда происходит спонтанно и вовремя. Живу по принципу «Хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах». Долгосрочных прожектов не строю, поэтому пока у меня все получается. Тьфу–тьфу–тьфу, чтоб не сглазить.

leonovich@sb.by