Почему в Беларусь едут латыши, поляки… а наши беглые — как‑то стесняются, что ли?

«Ищут пожарные,
ищет милиция...»

Беглые ищут посреди себя положительные примеры. И не могут найти. Беглым позарез необходим пусть хоть дутый, но герой. Но даже и такого вокруг них нету.

Причем ищут — это не фигура речи. В белорусских зарубежных пабликах идет запрос: «Расскажите нам свою историю успеха, мы опубликуем!» Недожурналистки массово обзванивают полузнакомых и знакомых знакомых: «Давай о тебе напишем! Как у тебя дела? Ах, да... прости, но нет...» По всем инфопойнтам дано указание искать и найти нормального успешного эмигранта, чтобы не на падлыча был похож (подойти близко нельзя!),
а на человека.

Ищут давно, но не могут найти…

Вы, быть может, не замечали, но все чаще персонажами экстремистских информационных лент становятся панковцы, которых жена била ў грудзi. Или пауки, которым жена изменяла со дня свадьбы. Или добротворы, которых жена выгнала жить в автомобиле. Или вовсе мироновы, у которых жены не было и не будет.

Все они — жертвы. Можно было бы сказать коротко, по‑советски: «жертвы аборта». Но современная психология предпочитает подольше лить воду различных девиаций на мельницу еженедельных чеков.

Поэтому и мы выскажемся многословней: все перечисленные и есть в определенном смысле (с разных боков) коллективный портрет героя эмиграции. Мы — победители, они — лузеры. Мы — их обидчики, они — жертвы. У нас — торжество и пиршество, у них — виктимность и расчесывание («», 15.09.24).

Про П‑падлыча, на которого и через экран страшно смотреть, уже упоминали. А уж что слушать его, что запах услышать — это и вовсе испанский стыд. Многие даже сбежали через океан, лишь бы не это.

Кныровичу люди прямо задают вопросы типа: «Может, займетесь все же предпринимательством, покажете класс и перестанете открывать рот?» Каверину — так же прямо обещают засунуть его самолюбование пополам с истеричностью прямо в нежную з@дницу. Можно было бы и не упоминать, но таких обещаний от беглых очень много, я просто не привожу подробности.

Хуже, чем на зоне

I гэтак далей... Вражина Егоров на четвертый год жизни «дембесил» за границей приходит‑таки к очевидному выводу:

— Люди все больше и больше доверяют этому рыжыму и все меньше и меньше — дембесилам. Почему? Потому что от рыжыма что‑то зависит, а от дембесил не зависит ничего!

И на дурацкое дополнение белсатовца: «И потому что пропаганда!» — даже натурально злится:

— Не надо объяснять все пропагандой! Значительное количество людей читают и смотрят низависимые медиа и сами все видят! Теоретические исследования говорят, что дембесилы в изгнании не выживают и пяти лет! А потом ни на что не влияют...

Оба чуть не плачут. Обоим понятно: дембесилам уже пошел пятый год, ни героев нет, ни шансов, а уже «близкiя да мяжы». Но Егоров‑то последние гранты на псевдораду все же сумел пустить через одного себя. А вот белсатовец последний хрен без соли доедает — и это видно.

Не герои, нет. Как тот же Львовский — шакал паршивый, но не лев, нет.

И самое главное, нет же никакого просвета, не видно его! Змагарка одна сидела тут у нас на «химии», не понравилось — сбежала. Теперь живет в бельгийском бараке с тремя африканками в одной маленькой комнатухе. Ждет решения по себе и стонет: «Хуже, чем на зоне».

Вообще условия для многих эмигрантов в хваленой Европе действительно таковы, что поневоле задумаешься: может, лучше на родине отсидеть? Вот краткая подборка от ожидающих убежища в Бельгии: большинство «живет в лагерях (скученность, проволока, ангары)». «Санитарные условия — ужас и кошмар». «Рядом выходцы из Африки, Палестины, Афганистана, Йемена, Молдавии и Албании». «Еда паршивая, из‑за чего проблемы с желудком». «Конфликты постоянно, назовут дебоширом — и в тюрьму».

Сколько ждать, никто не скажет. Сиди, жди. Можешь даже подработать: «Платят 2 евро за мытье трех туалетов». Так это... может, и правда лучше в белорусскую колонию? Там не только больше платят, но и профессию дают, швея к примеру.

Или истопником еще можно... по блату.

Дембесилы вырождаются

Это одна часть эмиграции. Глянем и на другую — ту, которая вся на грантах, вся на измене, невероятная вся такая.

Четыре года съели всю (истеричную поначалу) активность беглых. Даже эффект начала СВО, поддавший парку, безвозвратно ушел. И люди видят, насколько беспомощны их былые лидары мнений, герои улиц, властелины фейсбуков и творцы революции мокрых штанов. Ведь никого ж нету на поверхности, кроме плавающего сметья, ни единого лица, а одни только хари. Меркантильные и жадные, эгоистичные и подлые, истеричные и мстительные.

Где среди таких взять не то что героев, а хотя бы просто успешных? Они ведь всё друг про друга знают: и кто сколько украл, и откуда, и кто тому дал, и почему он смог, а я нет. Неоткуда там взяться даже простому уважению, не то что почитанию.

И заметьте: я специально говорю здесь только про мужчин. И потому, что быть в чем‑то лидером или примером для подражания — дело в первую очередь мужское. И потому, что все видят: без Франака (и его американских денег и хозяев) плохая кухарка не продержалась бы на политической кухне и дня. Без хевры старых оп, замаравшихся кто в 2010‑е, а кто еще в 1990‑е и посейчас толкущихся возле кормушек, не было бы вообще никаких «дембесил у выгнаннi».

Борьба с родной страной — она ведь женщин уродует сильнее. Хоть полногрудых ковальковых взять, хоть настабазарных — не с кем разговаривать, смотреть не на кого. Что уж даже начинать про IQ...

Кстати, вот и Чулпан Хаматова подтверждает. «Когда было дело Серебренникова, — делится она с недожурналистом, — засунуть телефон в микроволновку, чтобы не прослушали, было нормально для меня. И для приходящих друзей». А поскольку друзей у хаматовых, как выяснилось, половина эмиграции, а каждый телефон требует своей микроволновки, иначе они там друг с другом договорятся и все секреты ФСБ сольют, то микроволновки так постепенно и выжили Хаматову из московской квартиры.

Сначала в Латвию. А там уж как врачи посоветуют, что консилиум скажет. И ведь многих наших беглых ждет похожая судьба.

Судьба тупеть

В которой, повторю, просвета нет. Во‑первых, истекают пять лет. Во‑вторых, отсутствие умных людей вокруг (умные — не беглые) ощутимо снижает интенсивность и разнообразие мозговой деятельности. И неизбежно выходит, что сидишь... чорных лебядзей высиживаешь... в ожидании годов... и тупеешь.

Смотрите, что происходит у соседей: «Глава Минобразования Украины Лисовой заявил, что с 2027 года вводится трехлетнее профильное среднее образование. В украинских школах будут учиться 12 лет, а не 11». Уже так. Уже за 11 лет среднее образование украинцы не тянут и не вывозят.

Так и с грантососами, с беглой верхушкой: они неизбежно будут тупеть. Отчего размеры их грантов (не только от этого, но тупой выпросит меньше, согласны?) будут год от года уменьшаться. Отчего тупеть они продолжат со все возрастающей скоростью.

Почему и нужны им положительные примеры — а их нету. Почему и забрасывают удочки видящие ужасную перспективу астапени‑егоровы и прочие типа эксперты, мол, а как бы это уйти на помилование не сидевши?

Почему даже обладатели двойного гражданства разделились на шрайбманов, которые не хотят быть позором своего народа, и фридманов, которые позором своего народа таки стали. И почему даже Илья‑дурачок (в девичестве до обмена Яшин) вдруг, знянацку, становится для наших беглых чем‑то типа мессии, ездит по городам и проповедует опускающейся все ниже аудитории.

Потому что герой — он должен быть настоящим. Герой связан с родиной, и иначе не может быть. Герой хранит свою страну, заботится о ней, защищает ее, строит. Холит и лелеет.

А среди беглых героев нет — и быть не может, сколько годов (или чего там еще) ни жди.