Беглые боятся потерять гражданство, государство готово протянуть руку заблудшим

Президент подписал закон об изменении Закона «О гражданстве Республики Беларусь». В числе прочего поправки пре­дусматривают возможность утраты белорусского гражданства, приобретенного по рождению. Обязательным условием для этого должно быть наличие вступившего в законную силу приговора суда, подтверждающего участие лица в экстремистской деятельности или причинение им тяжкого вреда интересам Беларуси, если такое лицо находится за ее пределами. В околокотлетных штабах пытаются делать вид, что ничего особенно страшного такие поправки в законодательстве не несут. На самом деле там очень переживают, а среди большинства беглых настроения почти панические. И, надо сказать, есть от чего истерить.

Только недалекие беглецы могут зубоскалить и считать, что с утратой гражданства в их жизни ровным счетом ничего не изменится. Как харчевались в Вильнюсе и Варшаве, так и продолжат. Но скоро этот аутотренинг работать перестанет. Ровно тогда, когда появятся первые люди без паспорта и они ощутят на себе все прелести такого позорного статуса.

Тут надо понимать, что потеря гражданства означает одну очень неудобную вещь. До тех пор, пока человек ходит с действительным белорусским паспортом, наше государство подтверждает его личность, что соответствующим образом находит отражение в различных международных базах данных. Представьте, в один прекрасный момент такая информация вдруг отовсюду исчезает. Это значит, что теперь ни одно государство мира не поручится, что условный Иванов Иван Иванович действительно Иванов Иван Иванович и никто другой.

После этого мир для такого субъекта схлопывается до размеров той страны, в которой он застрял. Без паспорта не купить авиабилет, не пройти таможенный и пограничный контроль. Причем как на выезд, так и на въезд. Да и в самой стране пребывания возможности и права резко ограничиваются. Нет паспорта — нет медицинской страховки, нет возможности заключать гражданские договоры, в том числе и по найму жилья. И еще много-много чего вчера привычного станет в одночасье невозможным. Человек без паспорта сначала впадает в отчаяние, а потом начинает звереть. И именно этот момент больше всего напрягает котлетные штабы и медийно раскрученных их обитателей. Им впору задумываться об усилении охраны своих бренных тушек.

В среде беглых ненависть к штабам растет прямо пропорционально углублению той пропасти, которая отделяет «змагарских» заводил от их рядовой паствы. Вчерашняя одураченная массовка апологетов хаоса начинает прозревать и задавать неудобные вопросы.

Ради чего их, как стадо баранов, в 2020-м водили по минским улицам экстремистские телеграм-каналы? Где обещанная компенсация за административные штрафы? Где поддержка тех, кто получил наказание по уголовным статьям? Где помощь уехавшим из страны и почему основная масса беглых живет впроголодь, а штабная верхушка вкусно пьет, сытно ест, одевается в дорогих бутиках и щеголяет айфонами последних моделей? Где в конечном итоге обещанная анонимность при интернет-контактах с экстремистами и почему базы таких контактов попадают к белорусским силовикам? Почему грантососы издают книги с фотоматериалами, по которым правоохранительные органы с легкостью вычисляют участников массовых беспорядков?

Подобных вопросов появляется все больше, озлобленность растет, и дела об утрате гражданства могут стать той последней каплей, после которой у паствы котлетных штабов возникнет стойкое желание поднять своих вчерашних кумиров на вилы. А все потому, что для нескольких раскрученных персон и их приближенных литовские, польские, американские кураторы найдут возможность легализации. На всякий случай, про запас. А вот для остальной гоп-команды беглых никто так стараться не станет. И вот этого окончательного разделения кухарки из Вильнюса, алкодипломаты из Варшавы и прочий сброд боятся как огня.

А есть ли выход для одураченных? Им я напомню слова ­Президента, сказанные во время рождественского богослужения:

«Настало время, когда мы, представители власти, я как Глава государства и вы, священнослужители, наши люди должны сделать шаг навстречу этим людям, которые, не то обезумев, не то на какое-то время потеряв ориентиры, ошиблись. И будет, наверное, по-нашему, по-православному, если мы этот шаг навстречу им сделаем».

Полагаю, нет нужды лишний раз объяснять, что Лукашенко никогда ничего не говорит публично просто так. Помните его совет: «домой, на коленях, ползком», потому что «дальше будет только хуже»? Хуже беглым стало, а те, кто приполз, уже сейчас дома облегченно переводят дух.

Сказанное в храме — еще один сигнал, предупреждение, шанс заблудшим перед тем, как они окажутся на краю пропасти. Люди без имени, фамилии, родины… Живые призраки. Никто. Что может быть страшнее? Не все же сбежавшие нагрешили на суровые уголовные статьи. Именно такие отморозки и занимают штабные кресла. Им прощения нет. А многие просто пошли на поводу эмоций. Да если и постоял когда-то в толпе на проезжей части, поддавшись стадному инстинкту, то искреннее раскаянье, минимальное наказание и понятные перспективы на Родине все же однозначно лучший вариант, чем полная и безвозвратная утрата всей оставшейся жизни.

kryat@sb.by